Дорогая Эмми Блю - Лиа Луис Страница 22

Мои руки, мокрые и холодные, дрожат, горло сжимается, будто его сдавили. Я не в силах говорить. Я смотрю на свои колени, откуда на меня смотрит надпись «Доченька, тебе сегодня семь!» – и я вижу, как на видео, себя семилетнюю, обожающую кроликов, заколки и брелки для ключей. Она так отчаянно хотела увидеть отца, эта маленькая девочка. Она мечтала о нём, рисовала его, представляла мужчин, улыбнувшихся ей в супермаркете, на его месте.

– Блин, Эм, ну я… с тобой всё в порядке?

– Я не знаю, – только и могу выдавить я, и из глаз хлещут слёзы – так внезапно, что я не успеваю их предотвратить. – Она говорила, что он не знает обо мне, Люк. Всю мою жизнь она говорила, что он… Она… – Я прижимаю ко лбу ледяные ладони, обжигающие горячую кожу. Я пытаюсь что-то сказать, но Лукас кивает. Он всё понимает и так.

– Я знаю, – ласково говорит он. – Я знаю, Эмми.

Слёзы льются и льются, и я закрываю лицо руками. Я с трудом слышу голос Люка, хотя телефон лежит прямо передо мной, в складках одеяла – так сильно шумит кровь в ушах.

– Мне так жаль, Эм. Это очень больно. Но послушай, ведь это начало чего-то нового, правда? Теперь мы знаем, что твоей маме известно больше, чем она тебе рассказывала. Эм? Эм, всё хорошо?

Я поднимаю глаза и вижу родные серые глаза Лукаса, обеспокоенно сузившиеся. А потом вижу на заднем плане Мари в плотном халате цвета бургундского вина. Какое-то время мы трое глазеем друг на друга.

– Мне пора идти, – говорю я.

– Ты уверена?

Я киваю.

– Эмми, мне кажется, тебе нужно поговорить с мамой, – бормочет Лукас, и я киваю, уже занося палец над кнопкой отбоя.

– Всё будет хорошо. Я тебе напишу.

Я смотрю, как Лукас и Мари исчезают в темноте экрана, и сворачиваюсь калачиком на постели, прижав колени к подбородку. Тридцать лет ожиданий, часы поисков, ни к чему не приводящих, заходящих в тупик. Лукас прав. Значит, маме известно больше, чем она мне рассказывала. Значит, мой папа знал обо мне. Думал обо мне. Эти восемь открыток и восемь одинаковых писем внутри говорят, что мой папа любил меня. Любил меня.

«Моя милая Эммелина,

С днём рождения.

Всегда о тебе думаю.

С любовью, папа».

Глава одиннадцатая

Чат ОПЕРАЦИЯ «ДЕВЧИШНИК»!!!!

073622819199: Хей, чуваки и чувихи! Это Том Бодинг. Люк дал мне ваши номера, так что, думаю, самое время организовать ДЕВЧИШНИК (девичник+мальчишник, поняли прикол, да?) У нас тут подружка жениха (привет, Эмс), подружка невесты (привет, Люсиль, затыкай нас, если тебе надо будет поюзать гугл-транслейт, ахаха), брат жениха (здоро́во, Элиот) и я, легенда и звезда!

073622819199 Я просто подумал, как будет круто завести общий чат, где мы будем обсуждать разные планы насчёт всей этой вот движухи. Что скажете?

Элиот: Девчишник

Элиот: Прикол

Элиот: Движуха

Элиот: Кто бы мог подумать, что хватит трёх слов, чтобы я захотел умереть?

– О, у меня идея, Эмми. Ложись.

– Что-о?

– Ну, ты всегда снимаешь сверху, а если ляжешь рядом со мной и снимешь с того же ракурса…

– Но разве песок не… мокрый?

Рози лежит, растопырившись на песке, у моих ног.

– Ну, немножко. Но разве ты не готова страдать ради искусства? Подумаешь, немного песка, если в итоге я буду выглядеть как Бетти Пейдж[16].

Я смотрю, как Рози элегантно потягивается, подражая звезде пятидесятых. На ней огромные очки, белый халатик стелется по песку, из-под него выглядывает розовое бикини.

– Ладно, – говорю я. – Но если Фокс обнаружит песок у меня на спине и заставит надеть чужую вонючую блузку, я тебе устрою.

Рози хохочет, её щёки в ямочках блестят от розовой, как жвачка, пудры.

– Ложись ко мне, детка.

Я скрючиваюсь возле неё на мягком влажном песке. Блузка тут же намокает.

– Отлично, – я корчу гримасу, и Рози улыбается в ответ.

– Уютно, не правда ли, Эмми Блю?

– Самая романтическая поза, в которой мне доводилось лежать.

– Представляешь лицо Фокса, если бы он нас увидел? «Вы понимаете, что вследствие осадков песок стал совершенно неблагоприятным для фотографической съемки, простофили?»

– Нещепетильные простофили!

Мы обе хохочем, лёжа на одеяле мокрого песка под летним солнцем. На Рози – новый, эксклюзивный халатик от известного плюс-сайз бренда, на мне – униформа официантки: белая блузка, значок с именем и чёрные брюки, которые я надеюсь однажды потерять и больше не найти. Проходящий мимо нас мужчина с бордер-колли на поводке замедляет шаг, будто мы голые или ещё что-нибудь. В компании Рози я всегда оказываюсь в таком положении, потому что Рози – фэшн- и бьюти-блогер, и чуть ли не каждый обеденный перерыв она занимается блогом: либо пишет посты за столом, заставленным кофейными кружками и заваленным обёртками от сэндвичей, либо позирует во всевозможных нарядах, которые, как мне кажется, не особенно вяжутся друг с другом. Единственный случай, в котором блог забывается, – когда в гостинице орудуют строители. Тогда она тащит меня в столовую и восхищается парнем с татуировками, говоря при это голосом Аттенборо[17], наблюдающим за спариванием тюленей. В прошлый раз, когда мы, сидя за сэндвичами и чаем, любовались на них, явился Фокс и спросил, долго мы тут будем торчать, гадая, какой бедняга не женат. На что Рози ответила: «Вообще-то, Фокс, мы спорим, не по мальчикам ли вон тот, похожий на Ника Ноулза». Рози – умная и дерзкая, и уверена в себе настолько, что все, кто её окружает, тоже начинают выше поднимать голову. Рози – она такая, какой хотелось бы стать мне.

– Сними, чтобы вошли браслеты, – командует она, пока я щёлкаю её новым айфоном.

– Я пытаюсь.

– Постарайся уловить свет от топазового.

– Господи, Рози, я просто официантка с айфоном. Я не Дэвид, мать его, Бейли.

Спустя несколько