Скрип снега (СИ) - Тараканова Тася Страница 22

— Очень круто, и вина выпили, — подтвердила Лиля.

Мне стало чертовски обидно, что из-за девчонки, ухмыляющейся со своего тронного места, я не поцеловалась с Байкалом, не посетила остров Огой, не поднялась по крутому склону к ступе Просветления. Я не увидела ступу Просветления, Карл! Не обошла её в молчании три раза, не задала тревожащий меня вопрос, не получила ответ.

Екатерина как всегда высокомерно кривила губы, будто мы — плебеи были недостойны сидеть рядом с ней. Равновесие, которое я смогла достичь за эти часы, смыло приливной волной. Малолетка знала, как взвинтить меня с одного взгляда. Я уверена, что её самодовольная улыбка была адресована именно мне. С-с-с…

Вместо того, чтобы получать яркие эмоции, я провалялась на кровати, изучая творчество рэперов. Внутри меня как песчаная буря закручивалась злость. Скрипел на зубах песок, срывались с языка ядовитые слова. Меня жгло изнутри. Промолчать? Оставить всё, как есть?

Не смогу.

— Рада за вас, счастливчики. Открою секрет, всё это время я провела с рэпером и его оператором, — сказала с самым невинным видом. Типа, молчать о таком умопомрачительном событии, я уже не в силах.

Спектакль для тебя, милая соседка. Слушай и умирай от зависти, кусай губы, сжимай вилку в побелевших пальцах.

— Ох, ну ты партизанка, — Лиля мгновенно подыграла мне, словно только что услышала эту новость.

— Молчала, чтоб не сглазить. Сами понимаете, — взглянула на резко побледневшую Екатерину. — Именно по этой причине.

— Ну, расскажи, расскажи, что делали, — затараторила Лиля, — где снимались?

— Около наплесков, на озере на коньках и просто разные фото.

— А в пещере?

— Он сказал, в гротах темновато для съёмки. А вообще интересно, его оператор даже с квадрокоптера снимал. Сначала я в купальнике каталась, потом полукомбинезон надела с футболкой.

Чем больше я врала, тем сильнее разгорались некрасивые пятна на щеках Екатерины. Сделав вид, что не замечаю её, я продолжала заливать, тем более биографию, творчество и даже параметры — рост, вес, цвет глаз рэпера я проштудировала. Предмет знала.

— Он симпатичный?

— По мне так на четвёрочку… с минусом. — Тут я не соврала. Не мой вариант, однозначно, — но приятный. Думала, рэперы матерятся как сапожники. А он такой…культурный, спокойный, положительный.

— Он тебе пришлёт, что наснимал?

Я пожала плечами.

— Обещал…

Кажется, Екатерина с трудом сдерживала слёзы. Глупая девчонка. Придумала себе страдание. Я немного представляла, что значит быть фанаткой известной личности. В молодости проскальзывали подобные мысли. Правда, они не укоренялись в моей голове. Вешать чьи-то портреты, бегать на концерты, визжать и бросать в воздух лифчики я считала дурацким занятием. Даже в подростковом возрасте я была довольно здравомыслящей особой, селебрити меня, конечно, интересовали, но без фанатизма.

Я видела, что для девчонки рэпер стар, у него жена и ребёнок. Троллить её вроде было жестоко, но она заслужила. Я взглянула на Екатерину и замерла. В глазах малолетки горела такая жгучая ненависть, что меня пробил озноб.

Да, ну её — эту истеричку. Не знаешь, что она в следующий момент вытворит. Моя многострадальная голова может не выдержать очередного нападения. Держаться подальше, единственно верное решение. Злобная ведьма могла и подушкой ночью придушить, хорошо, что я сбежала в другую комнату.

Мы плавно съехали с рельс о моей якобы съёмке. Дальше я слушала рассказы Паши и Лили об экскурсии, смотрела фото, остро жалея о том, что пропустила её. Екатерина в молчании доела ужин и убежала на второй этаж. К нашему столу вышла в полном составе семья из Богучан. Мы поболтали, а потом решили сыграть в лото, которое нам любезно вынесла хозяйка.

Звонок телефона оторвал меня от начала игры. Звонила Марьяна.

— Упс, извините. Выйду на минутку.

Выскочив из гостиной, я быстро перебежала в свою комнату. Странно, что Марьяна беспокоилась обо мне. Второй раз звонит. Она что-то почувствовала?

— Привет, дорогая.

— Привет. Как вы там?

— Нормально, отдыхаем. Что-то случилось?

— Катя, я не сказала сразу, — пауза, тяжелый вздох. Я напрягла слух. Что у неё происходит? — С тобой в одной группе моя дочь.

Что?

— Ты поняла о ком речь? Вы с ней должны жить в одной комнате.

— Да, — голос мгновенно охрип.

— Она сейчас в очень нестабильном состоянии. Девочка влюбилась и может наломать дров. Она мне не отвечает, не хочет говорить, злится. Не знаю, что делать. Катя, я беспокоюсь. Прошу тебя, пожалуйста, присмотри за ней. Катя, ты слышишь? Алло, ты слышишь меня? Что со связью?

— Слышу тебя.

— Она что-то натворила?

— Нет.

— Я на тебя надеюсь. Больше не на кого.

В горле пересохло. Еще один закон Множителя, если пообещал — надо выполнять. Марьяна словно клещами тащила из меня обещание. Я не хотела его давать, не хотела…

— Катя, пригляди за ней.

— Хорошо. Не беспокойся.

В раздражении я отбила звонок, жутко злясь на себя. Моя интуиция взвыла сиреной. Нельзя делать то, что не хочешь. Чего я так разнервничалась? Остался один день, ночь в Иркутске, послезавтра утром самолёт. Ничего не случиться, не стоит себя накручивать. Надо вернуться в гостиную, меня ждёт лото и весёлая компания. Проигравшие будут кукарекать, так мы договорились.

Выйдя из комнаты, я нос к носу столкнулась с малолеткой, которая злобно зыркнув на меня, понеслась по ступенькам вниз. На улице уже зажглись тусклые фонари, ни одного человека вокруг, никто не высовывал нос в такой холод. Грохнув железной калиткой, девчонка свернула между домов туда, где шла дорога к озеру.

Да, что ж это такое? Куда она понеслась?

Я вернулась в комнату, натянула поверх спортивных штанов утеплённые лыжные брюки, надела шерстяные носки, толстую ветровку, впрыгнула в валенки и, на ходу застёгивая пуховик, выбежала из комнаты. Мне хватило ума как следует утеплиться, неизвестно, сколько я буду бегать за ней. Варежки были в кармане, шапку я тоже надевала на ходу.

Екатерина уже скрылась из вида, я пустилась за ней в погоню, про себя извергая все доступные ругательства.

Наш гостевой дом располагался на возвышении, почти на первой линии у Малого моря. По дороге вниз по холму между небольшими хозяйственными строениями и жилыми домами нас возили на лёд Байкала почти каждый день. Справа на берегу стояли хивусы и припаркованные на зиму катера и паромы. Переправа на Ольхон, как нам объяснили, находилась в пятистах метрах отсюда.

Я бежала, с трудом разбирая неровности дороги, в боку почти сразу закололо. Спортсменка из меня была никудышная. Беззвёздная ночь не радовала бриллиантовым покрывалом, дорога к морю тоже оказалась пустынной. Далеко же девчонка ускакала. Не в пример мне, она была намного резвее.

Не останавливаясь, я выбежала на лёд, пронеслась вперёд, катера загораживали обзор, и увидела фигуру, идущую в направлении острова. Хотелось перекреститься от радости. Теперь я смогу её догнать.

Приостановившись, я отдышалась. Мне нужны силы для марш-броска.

Глава 12. Самопасом

Очнулась я от холода, тело трясло крупной дрожью, зубы стучали так, что прикусывали язык, голова раскалывалась от боли, ноги онемели, сознание путалось. Память возвращалась обрывками. Я вспомнила блеснувшее лезвие и свой ответный удар. Девчонка порезала меня или не успела? Мысленно просканировав тело, я не нашла на нём следов крови. Хорошо.

Сколько я провалялась на льду? Открыв глаза, я испугалась, кажется, до остановки сердца. Передо мной колыхалась пелена из серых мух, которые падают на лицо и как будто не таят. Чуть слышный стон из горла оборвал паническую мысль. Я жива и уже чувствую. Чувствую, что промёрзла до костей.

Холод — хуже всего. Он убьёт меня, если останусь лежать здесь. Надо подниматься, не смотря ни на что.

Я перевернулась на живот, пошарила вокруг руками. Без шапки голова заледенела, волосы смёрзлись, превратившись в холодную коросту. Я натянула капюшон, в чемодане была ещё одна шапка — не страшно. Очень страшно в непроницаемом холодном снежном киселе. И заплакать не могу. Внутри замёрзли даже слёзы.