Выпускной. В плену боли (СИ) - Попова Любовь Страница 22

Она головой качает, рот открывает, издавая сочный стон, которые я ловлю губами.

— Больно? — отвожу бедра назад и снова в нее. В башке все смешалось. И торопиться нельзя, и не двигаться невозможно.

— Не знаю. Странно… — новый рывок и мягкий стон. Ее руки на плечах, ноготки в коже. Бля, башка кружится.

— Как странно… Говори, хочу слышать, что ты чувствуешь… — впервые, наверное, хочу знать… Потому что молчит, потому что хрен чего вытянешь.

— А ты, что чувствуешь ты? — целует влажно, коротко, то в глаза смотрит то вниз, где член поршнем входит. Еще рывок. Так узко. Так горячо.

— Как будто на каруселях, даже на американских горках, на самом верху, как будто еще немного и вагончик вниз сорвется и внутренние органы в свободном полете… Чувствуешь это? Похоже?

— Никогда не каталась на каруселях. Разве что в детстве, на качелях, — говорит с трудом, дышит все чаще, подчиняясь ритму толчков. — Но что – то похожее да.

— Тогда держись, Ась, покатаемся вместе. Представляешь, с горы, на полной скорости.

— Только держи меня, — просит она, когда разгоняюсь, когда срываюсь вниз, когда больше не сдерживает нежность, страх, сомнения, когда руки канаты, а губы вода.

И мы пьем друг друга, пока я вбиваю ее в твердый пол.

Мы пьем друг друга, пока меня желание плетью бьет, подгоняет, заставляет не сексом заниматься, а выбивать дух. Трахаться сильно. Брать жестко. Двигаться остервенело. Не прекращать движений, пока кольцо внутри ее тела не сжимается, пока у меня перед глазами не темнеет от удовольствия, что буквально стягивает горло, заставляя содрогнуться.

Торможу себя, выдергивая член из влажного плена, сдерживая сперму, в себя приходя.

— Что? – не понимает Ася, смотрит на меня. Глаза огромные. Губы пухлые. Охуенная она сейчас… И каре ей идет.

— Чуть не кончил просто. Ща… — дышу шумно, член у основания сжимаю. — Ты не кончила?

— Нет. Да и как…

— Бля… — дергаю за ногу, чтобы легла. Отвожу ее в сторону, раскрывая шире, снова между складок толкаюсь, смотря как от простых движений грудь дергается. Красиво так, пиздец… Пальцем нахожу клитор…

В глазах Аси безумие, в моих твердая решимость.

Она тянется руками, хочет мои убрать, но я толкаю их.

– Глаза закрой, — мотает головой. — Закрывай!

По клитору кружу, все быстрее внутрь толкаясь, чувствуя, как наконец плотное кольцо сжимает внутри.

Смотрю как Ася открывает рот.

Не может издать ни звука, словно задыхаясь, только выгибается телом, сжимая руки в кулаки.

Давай, давай, еще…

Последний раз, глубоко внутри, удар по нервам и оргазм, что заставляет рассыпаться осколками стекла.

Я просто падаю на Асю, роняя себя на ее дрожащее тело.

— От своей руки иначе, — шепчет она мне в шею.

— Еще бы… И это только начало. Скоро ты сама на мой член будешь прыгать.

***

Не ищите любви там, где есть лишь похоть...

Глава 30. Ася Чебрец

Я словно на волнах. Они несут меня в самый центр моря, на котором я так хотела побывать. Мечтала…

Я раскинула руки, я просто вдыхала эту беспечную бесконечность, что несла меня все дальше и дальше за пределы реальности…

Туда, где нет страха, где нет боли… В мир чувственного экстаза, похоти, что перестала казаться постыдной…

Теперь движения внутри казались правильными, а ужас происходящего растворялся в желании снова и снова ощущать приятную растянутость, негу в теле, дрожь во всем теле от оргазма.

— От своей руки иначе, — невольно шепчу в этот океан, держащий меня в своих объятиях, на самой поверхности, не дающий уйти под воду.

Нежный.

Заботливый.

Кто бы мог подумать, что Демьян может оказаться таким…

— Еще бы… И это только начало. Скоро ты сама на мой член будешь прыгать, — меня словно под воду уносит. – Вымаливать секс… Это затягивает…

Захлебываюсь, тону, понимая насколько ужасно это звучит. Реальность обрушивается толщей воды. Я вспоминаю где я, где мы Чем занимались… Под наблюдением…

Я же без выбора, я не хотела, меня заставили, а он говорит, что я сама буду… Умолять, запрыгивать…

Отстраняюсь, смотря как довольно тянется Демьян, как стряхивает с рук мои обрезанные волосы. Словно грязь…

И я грязная…

Тело еще поет, а вот в груди уже тяжесть образуется. Во рту горечь.

Демьян на ноги поднимается.

Высокий, гибкий, обнаженный. Босыми ногами шлепает к ванной, закрывается там, оставляя меня одну. С тем, кто смотрит… Постоянно наблюдает, постоянно ждет что дальше, словно в банку с муравьями. Я резко обнимаю себя, пряча грудь, сводя ноги, облитая спермой, как позором того как легко пошла на это… Согласилась.

Волосы.

Мне обрезали волосы, словно напоминая кто я теперь такая. Словно давая понять, кем я стану в этом подвале…

Стук заставляет встрепенуться, стряхнуть остатки рефлексии, вспомнить, что жизнь важнее. Да ведь?

А то от таких мыслей до суицида пару шагов… Я просто выживаю. Просто живу…

Демьян еще в ванной, а я поднимаюсь, пытаюсь надеть платье, но оно лишь падает с плеч.

Я прикладываю его к груди, опираюсь на пол, морщась от того, как на руку липнут собственные волосы.

Потом иду к коморке, вхожу туда, уже почти не волнуясь, не пугаясь трепета в груди, мороза по коже…

Поднимаю глаза к потолку, где сквозь небольшой дверцу виднеются крохотные линии света, словно нарисованные тонкой кистью линии.

Невозможно понять день сейчас или ночь.

Невозможно даже понять, сколько мы тут находимся. Словно вне времени и пространства.

Запинаюсь об коробку.

Она выглядит больше, чем предыдущие. Я наклоняюсь, берусь за нее одной рукой, пытаясь вытащить, но она слишком тяжелая.

— Что там? – Демьян подходит сзади. От него веет свежестью и чистотой. Собственная ущербность выходит на критический уровень. Думаю, душ поможет. Но дико интересно, что приготовил нам кукловод на этот раз…

Демьян отодвигает меня, помогает вытащить коробку.

Поднимает легко на руки, ставит на стол.

Внутри мы с удивлением обнаруживаем овощи. Картошку, морковку, помидоры огурцы, макароны, соль.

Мы переглядываемся. Демьян находит листок, там действительно написано, что за секс полагается стандартный набор продуктов первой необходимости.

— А что нам с этим делать? — спрашивает Демьян, а удивленно смотр на него. Господи, что там в этом дворце его вообще ничему не научили? – Ну что ты так смотришь?

— Не хотела бы я с тобой в лесу застрять. Ты же не выживешь.

— Ну видишь, как хорошо, что мне тебя в компанию дали. Такую умную и сексуальную. Жрать приготовишь…И сдохнуть не дашь… И просто дашь.

— Да что ты?! Сам жрать готовь! Понял!? И трахайся сам. Будь хоть раз в жизни мужиком! — пихаю ему листок с указаниями.

— Ты блять, шутишь? Я не умею. А ты куда?

— А я в душ!

Глава 31.

Прикрываю дверь ванной, оглядывая ее вокруг. Наверное глупо бояться камер после того, как я добровольно отдалась Демьяну, но я буду верить, что их нет хотя бы в ванной. В конце концов кто в здравом уме будет смотреть за тем, как я хожу в туалет. Или принимаю душ.

Скидываю платье, решив, что в следующий раз лучше буду его снимать…

Следующий раз. Кошмар, да? Я уже смирилась с тем, что должна буду делать это как по команде. Словно дрессированная собака, реагирующая на мячик. Только у нас команда раздвинуть ноги.

Вешаю платье на крючок, захожу в душ, включаю воду. После некоторого дребезжания она начинает слабо течь из душевой лейки. Я встаю под нее, трогаю волосы, вернее то, что от них осталось. Грудь спирает от боли. Перед глазами проносятся все те моменты, когда я бегала с линейкой и мерила, насколько у меня отрасли волосы. Бабуля даже на короткие умудрялась мне такие красивые прически делать. А потом я продолжала мерить, но тихонько, никому не показывая. Словно стыдясь своей радости. Любой радости. Теперь вот не надо стыдиться, только радоваться нечему… Хотя вон горячая вода приятно окутывает паром. Приятно ведь… И то, что вода есть и можно с себя липкую субстанцию смыть, тоже неплохо… Можно и улыбаться тому, что теперь можно приготовить суп, которого хватит надолго… Только вот, не получается.