Жестокая сделка - М. Джеймс Страница 22

Изабелла чувствовалась слишком моим домом для мимолетной связи. Слишком похожа на девушку, которую я мог бы хотеть вечно. Взять ее с собой в пустыню было ошибкой, даже если бы она не оказалась принцессой картеля Сантьяго, а просто симпатичной девушкой, склонной хранить секреты. Отдать ей ожерелье было ошибкой. Это никогда не должно было быть чем-то большим, чем секс, средство для очищения нёба, которое буквально смывает вкус Сирши с моего рта, но каким-то образом, в течение трех ночей, она заставила меня хотеть большего.

Мне должно было быть легко забыть об этом. Я смирился с тем, что больше не увижу ее, мне следовало улететь домой, чтобы там было достаточно места для целого нового мира. Она бы поблекла со временем, как милое, прекрасное воспоминание. Теперь это превратилось в клубок, из которого я не могу выбраться. Чувства, которые возникли в течение тех трех ночей, все еще здесь, они цепляются, как плющ за стены того старого серого дома, потому что я все еще здесь. Все еще рядом с ней, в пределах досягаемости, но слабые чувства предательства и гнева поднимаются и душат их, пока я не знаю, что чувствовать.

Единственное, в чем я уверен, так это в том, что я все еще чертовски хочу ее. Мое тело, мой гребаный член, жаждет ее, жаждет большего из того, что мы разделили вместе. И когда я засыпаю, все еще в одежде, в полдень, поверх роскошного пухового одеяла, мне снится последняя ночь, которую мы провели вместе.

10

НАЙЛ

— Твоя очередь, девочка, — говорю я ей, отрывая свой член от ее губ. Даже сейчас, сразу после моего оргазма, я не могу перестать слегка поглаживать себя, чувствуя дрожь, сверхчувствительное удовольствие от того, что мой оргазм затягивается. Она выглядит чертовски красивой в моей сперме, растекшейся по ее губам, подбородку и этим идеальным сиськам. Когда она выгибает спину и слизывает немного спермы с похотливым блеском в глазах, я думаю, что умер и попал на гребаные небеса. Мой член пульсирует, наполовину твердый, и я знаю, что собираюсь трахнуть ее снова, прежде чем закончится ночь, именно так, как она хотела.

Я переворачиваюсь на спину с другой стороны кровати, все еще не в силах перестать трогать себя. Это лучше всего, что я чувствовал с любой женщиной, даже с той, о которой я изо всех сил стараюсь не думать, это глубинное желание, почти пугающее своей интенсивностью. Прошло много времени с тех пор, как я возбуждался больше одного раза за ночь, но с Габриэлой я, кажется, едва способен смягчиться. И прямо сейчас все, чего я хочу, это вкус ее киски на моем языке.

— Давай, позволь мне съесть тебя, пока у меня снова встает, чтобы я мог трахнуть эту сладкую киску и задницу. Иди сюда.

— Что ты… — Габриэла выглядит смущенной, закусывая нижнюю губу. Я улыбаюсь ей, наслаждаясь ее невинностью и теми грязными вещами, которым я могу ее научить.

— Оседлай мое лицо, девочка, — объясняю я. — Оседлай мой язык, пока я тебя ем.

— Но ты… раньше… — Она краснеет сильнее, и я знаю, что она думает о моей сперме, спрятанной глубоко внутри нее, когда мы были в пустыне. Мне похуй, я бы съел ее, пока она еще стекает с ее сладких, набухших складочек. Все, что я хочу, это она.

— Мне все равно, — твердо говорю я ей, хватая за талию и притягивая к себе. — Будь хорошей девочкой, Габриэла, и сядь мне на лицо.

Затем она позволяет мне маневрировать ею, так что она оседлала мою грудь, вцепившись в изголовье кровати с выражением нервной похоти в глазах. Моя рука скользит между ее ног, мой член уже покалывает от возвращения моей эрекции, когда я глажу ее набухшие складочки.

— Сначала я хочу узнать, насколько ты влажная, девочка, — бормочу я, наслаждаясь тем, как она покусывает нижнюю губу, розовостью ее щек, которая говорит мне, что она одновременно смущена и возбуждена. У меня и раньше были девственницы, но никогда не было такой, как Габриэла, одновременно страстной в постели и застенчивой. Это самое опьяняющее сочетание, с которым я когда-либо сталкивался. — Я хочу знать, как сильно тебя заводит, когда я трахаю твой сладкий ротик своим членом…о, черт.

Она скользкая, такая мокрая, что мои пальцы на мгновение не могут найти опору, промокшая для меня. Мой член дергается от возбуждения, я уже хочу быть внутри нее, но я полон решимости попробовать ее первым. Заставить ее кончить, крича, оседлав мое лицо.

Габриэла вскрикивает от удовольствия, когда я глажу ее клитор, хватаясь за спинку кровати, ее рот приоткрывается в мягком О от удовольствия, когда ее бедра выгибаются в моей руке, еще больше ее влаги стекает по моим пальцам.

— Когда ты такая мокрая, — говорю я ей весело, — может быть, трахнуть тебя в задницу будет не так сложно, как я думал. Иди сюда, девочка, и дай мне попробовать это.

Я до сих пор в шоке от того, что она попросила об этом, не уверен, стоит ли мне идти на это. С любой другой женщиной я бы отказался. Всего несколько ночей назад Габриэла была девственницей во всех отношениях, и мне трудно поверить, что какая-то женщина, только что лишившаяся девственности, готова принять член в свою задницу. Но я знаю, что скоро ухожу, что у этой штуки между нами есть срок годности. Что-то в идее оставить Габриэлу с каждой частью ее тела, на которую я претендую, гарантируя, что ни один другой мужчина не сможет получить ни крупицы ее в первый раз, пробуждает во мне что-то горячее и первобытное. Мужская потребность изнасиловать ее, убедиться, что каждый дюйм ее тела внутри и снаружи впервые принадлежит мне, и любой, кто придет за мной, всегда будет запоздалой мыслью. Я прекрасно понимаю, что это ненормально для таких отношений, как эти, для интрижки, когда очень скоро мы больше никогда не увидим друг друга, но я, блядь, не могу заставить себя беспокоиться. Габриэла заставляет меня чувствовать себя хорошо во всех отношениях, о которых только может мечтать мужчина, и я хочу сделать то же самое для нее.

— Теперь оседлай мое лицо, девочка, — настаиваю я, притягивая ее к себе верхом. — Ты не слишком тяжелая, и ты не задушишь меня. Я хочу, чтобы ты скакала на моем языке, как на члене, и кончала столько раз, сколько сможешь, пока у меня снова не встанет. А потом… — Я сжимаю ее задницу, чувствуя мягкую плоть под своими пальцами, и мой член, набухающий у моего бедра. — Я возьму тебя здесь, как ты и просила.

Габриэла вскрикивает, когда