Судный день (ЛП) - Фостер Дилейни Страница 22

— Вот, — она улыбнулась. — Ты начинаешь прямо здесь.

ГЛАВА 20

Пятьдесят минут езды на лодке от Маллаига дали мне достаточно времени для размышлений. Вода была спокойной. Скалы и горы обрамляли озеро с обеих сторон. Миссис Мактавиш предложила поехать со мной, но это было то, что я должен был сделать один. К тому времени, как мы подъехали к пирсу, я написал и переписал свои слова дюжину раз. В Нойдарте были в основном леса, горы и ущелья, за исключением маленькой, причудливой деревушки у причала парома. Полуостров расположен между Лох-Хорн и Лох-Невис. На гэльском языке Хорн означал ад, а Невис — рай. В течение двенадцати лет Уинстон помещал моего сына в чистилище на Земле. Здесь не было приема сотовой связи. Нет Wi-Fi. Они сами вырабатывали электричество и варили свое пиво. Это был отдельный от нашего мир.

Один ряд белых зданий выстроился вдоль скалистого края, недалеко от воды. Через середину деревни проходила асфальтированная дорога, которая на окраине развивалась. Одна дорога вела к огромному поместью, похожему на мое на материке. Другая вела к деревенским домам, разбросанным по лесу. По склонам холмов текли ручьи. Деревья были пышными и полными. Благородные олени гуляли на свободе, ничего не боясь. Птицы перекликались друг с другом с ветки на ветку. Старики сидели на зеленой лужайке перед белыми зданиями, пили и смеялись беззаботно. Люди ехали на велосипедах по узкой дороге. Здесь не было ни транспорта, ни оживленных тротуаров, ни небоскребов. Это было место, куда приезжаешь за покоем. Или чтобы спрятаться.

Здесь были машины, в основном Land Rover, для местных дорог. В остальном здесь не было ничего современного. Я нанял одного из тех стариков, что сидели на лужайке, чтобы он отвез меня к белой церкви с красной крышей. Легче было соврать, что я ищу прощения, чем сказать правду о своих грехах. Когда мы подъехали к зданию, я понял, почему он так странно на меня смотрел. Некогда белая каменная поверхность была испещрена темными полосами, на которых проливной дождь оставил свои отпечатки. Трава была неухоженной, заросшей высокими сорняками и мертвыми кустами мангольда. Засохшие ветви деревьев оплакивали потерю жизни, которую когда-то вело это здание. Здесь давно никого не было.

Я прошел остаток узкой дороги, пока не нашел забор с тремя деревянными перилами и гравийную дорогу. Я перепрыгнул через металлические ворота и прошел еще полмили до небольшого коттеджа с кедровым сайдингом и А-образной крышей. Ряд высоких окон выходил на холмы позади него. С одной стороны был сад, обнесенный каменной стеной, с небольшим столом и стульями. С другой стороны была река.

Каждый хруст гравия под ногами звучал как лавина грязи и камней. Воздух был электрическим на моей коже. Я чувствовал каждую чертову вещь в гиперсознании. Мое горло было сжато.

Моя рука была тяжелой, когда я поднял ее, чтобы постучать в двойные стеклянные двери. Мое сердце замерло, когда одна из них распахнулась.

Это было оно.

Миниатюрная женщина с клубнично-светлыми волосами, заплетенными в косу, поспешила наружу, закрыв за собой дверь.

— Чем могу помочь, сэр? — ее акцент был тяжелым, как у миссис Мактавиш. Она была одета в светло-желтое платье, спускавшееся ниже колен.

Она была моложе, чем я себе представлял, около тридцати, может быть, около сорока, и примерно на фут ниже меня. Простая красотка. Неудивительно, что Уинстон еще не убил ее. Вероятно, он планировал ее трахнуть, если уже не сделал этого.

— Я ищу мальчика. Около двенадцати лет с поразительными голубыми глазами, если мне правильно сказали.

Ее тело напряглось.

— Боюсь, вы ошиблись местом.

Я мрачно усмехнулся.

— Уверяю вас, это не так.

— Вам нужно уйти.

— Слушайте очень внимательно то, что я собираюсь сказать, — я подошел к ней ближе, прижав ее спиной к двери. — Я ищу своего сына. Мне сказали, что здесь его можно найти, — я посмотрел через ее плечо на стеклянные двери, затем снова на ее глаза. — Итак, либо Уинстон солгал мне, либо вы лжете мне, — мой голос был спокойным, но выражение лица дало ей понять, что это предупреждение. — Я не люблю лжецов.

Ее грудь вздымалась и опадала от быстрого дыхания, но она стояла на своем. Мне это понравилось. Мне понравилось, что у человека, присматривающего за моим сыном, хватило смелости противостоять мне, чтобы обеспечить его безопасность.

— Король…

— Вы больше не работаете на короля.

Дверь открылась позади нее, заставив ее попятиться назад. В проем шагнул молодой парень, и я был поражен. На один-единственный, испытанный момент я испугался. Я никогда ничего не боялся так, как боялся подвести его. При виде его у меня сжалось горло. Сердце ударилось о грудную клетку. С раздвинутыми губами и пересохшим ртом я рассматривал его — загорелую кожу, полные губы, льдисто-голубые глаза и сильные скулы.

— Мэм, все в порядке? — спросил он, и в этот момент я был горд.

Так чертовски гордился этим мальчиком, который в свои двенадцать лет имел инстинкт защитить женщину, которая заботилась о нем.

Она повернулась к нему и улыбнулась.

— Да, Киаран. Все в порядке.

Я также гордился этим, тем, что она не проявила страха.

— Киаран, — повторил я медленно, оценивая, как это звучит. Киаран. Сильный. Благородный.

Женщина кивнула, ее глаза все еще были полны осторожности.

— С, а не К. Это значит…

— Маленький темный, — или, более буквально, черный. Я был серым, а он — черным. Это было похоже на проклятие, и я ненавидел Сэди за то, что она отметила его этой темнотой, прежде чем у него появился шанс стать кем-то другим, кем-то большим.

Она коротко изучила меня, затем посмотрела на него. Для невидящего глаза выражение ее лица ничего не выдавало. Ее мысли были ее собственными. Но я знал, что она делает. Она сравнивала его со мной.

Она подняла на меня глаза.

— Заходите в дом.

Она старалась казаться спокойной, но я услышал в ее тоне неприкрытые эмоции. Она волновалась. Я видел это в ее глазах. Она была его опекуном, его другом, его матерью в течение двенадцати лет. А потом появился я, и она понятия не имела, зачем я здесь и чего от меня ожидать.

Внутри коттедж был большим, открытым и гостеприимным. Огромное кресло и светло-коричневый диван стояли по бокам большого каменного камина. В открытой кухне на круглом столе для завтрака были разбросаны книги. Вокруг пахло свежеиспеченным хлебом к чаю, который лежал на кухонном столе.

Это был его дом. Мой сын вырос здесь. Я впитывал все это, внезапно забеспокоившись, что никакие земли, лошади или модные вещи не сравнятся с уютом настоящего дома.

Могу ли я сделать свой дом домом?

Для него — да.

Киаран сел в кресло.

— Ее Величество знает, что Вы здесь?

— Как, по-твоему, я нашел тебя? — я указал на одну сторону дивана. — Можно?

Женщина кивнула, затем села на противоположную сторону.

— Откуда вы знаете королеву? — спросил он.

Я сел, не сводя с него взгляда. Он был высоким. Во всяком случае, он казался высоким. Не то чтобы я знал много двенадцатилетних мальчиков, с которыми его можно было бы сравнить. Его лицо было сильным и зрелым, а не круглым и молодым, как я ожидал. Он был одет в серые шорты и белое поло, изысканные для его возраста, подходящие молодому парню для ношения в загородном доме в глуши.

— Я знаю ее очень давно. С тех пор, как она была в твоем возрасте, — сказал я ему.

— Правда?

— Да, — я обдумал свои следующие слова. — Тогда она была другой, — я скучал по той девушке, по той, которую я кормил с ложечки краханом (прим. традиционный шотландский десерт из смеси взбитых сливок, виски, мёда, малины и обжаренных овсяных хлопьев), пока мы устраивали пикник в саду. Я слизывал крем с ее губ, а потом сухо трахал ее на фоне конюшни.