Татьяна Батенёва - Золотая ловушка Страница 22

— Черт, Андреас, ты, наверное, перепарился. — Маша судорожно пыталась перевести этот неожиданный разговор в шутку. — Сейчас поспишь, отдохнешь, и все придет в норму.

Сердце билось в висках, она не понимала, почему так волнуется — от его слишком серьезного голоса или от нелепости всей ситуации…

— Мария, я прошу тебя стать моей женой, — выговорил Берг и вдруг встал на колени прямо посреди улицы.

— Господи, да встань немедленно, ты что, совсем…

Маша тянула его за рукав куртки, пытаясь поднять. Они уже почти подошли к высоким ступенькам гостиницы, еще не хватало, чтобы эту картину, похожую на сцену из плохого спектакля, кто-нибудь увидел!

— Вставай сейчас же, ненормальный… — Договорить она не успела.

— Вот как прекрасно, что вы вернулись! — распахнула двери им навстречу бессменная Элеонора. Вместо «гробового» платья на этот раз на ней была зеленая блуза с крупными красными и желтыми цветами («А это что-то вроде погребального венка», — машинально отметила Маша). Глаза с наведенными бирюзовыми стрелками остренько перебегали с фигуры стоящего на коленях Берга на залившееся краской лицо Маши, на которую падал свет из распахнутой двери. — А то сегодня два раза из милиции за вами приходили! И велели, как появитесь, немедля к ним! — В ее голосе слышалось то ли мелкое злорадство, то ли удовольствие от исправно выполненной обязанности. — Я звонить, что вы вернулись, не буду, вы уж сами тогда!

Маша с досадой кивнула, Берг невозмутимо встал с колен, вежливо поздоровался.

— Конечно, мы сами, не беспокойтесь, — возможно более ледяным тоном произнесла Маша. — Сейчас уже поздно, а с утра непременно сходим, спасибо!

Они взяли ключи, прошли по длинному коридору. Маша вставила ключ в замок, обернулась на Берга. Он стоял у своего номера и неотрывно смотрел на нее.

— Спокойной ночи, Андреас, не волнуйся насчет милиции, утром все выяснится. Может быть, просто почта для нас есть из Южного. — Маша старалась говорить подчеркнуто спокойно, словно нелепой сцены с коленопреклонением у входа и не было.

Но Берг не дал ей этого шанса. Он подошел, посмотрел прямо в глаза.

— Мария, я буду ждать твой ответ сколько надо, это очень серьезно, — проговорил он вполголоса. — Я хочу быть твой муж и знать, что ты есть моя жена, — больше обычного ошибаясь в согласованиях, все же договорил он.

Маша закусила губу, резко открыла дверь, влетела в номер и так же резко захлопнула ее. Долго стояла, привалившись к хлипкой двери номера, пыталась успокоиться. Вот чертов Берг, как хорошо было на душе, спокойно, а он взял и все испортил.

Утром Маша постучала в дверь Берга в восемь. Она не знала, как будет смотреть ему в глаза, но все оказалось просто: он улыбался как обычно, не напомнил о вчерашнем, быстро собрался, и через двадцать минут они уже подходили к обшарпанному зданию отдела внутренних дел.

Всю дорогу туда Маша искоса поглядывала на бодрое, тщательно выбритое лицо, но не замечала ни признаков вчерашнего возлияния, ни особого волнения. «С пьяных глаз наговорил, — с облегчением думала Маша, — а проспался и забыл — ну совсем как наши мужики».

Но вместе с облегчением от того, что не придется как-то заново выстраивать сложившиеся отношения, не будет неловкости от нарушения неписаных правил, в самой глубине души она почувствовала и тонкий укольчик разочарования. «Ну ты даешь, подруга, — сказала сама себе, — неужели все-таки хотела, чтобы все это было не пьяным бредом, чтобы он говорил всерьез?»

Да конечно нет, засмеялась Маша своим мыслям. Берг внимательно посмотрел на нее да как-то так, что снова захолонуло сердце. Ну нет, решительно сказала сама себе, хватит фантазий! И вошла в мрачный коридор ОВД.

За решеткой сидел дежурный, который вскочил при их появлении, вышел из-за стойки и проводил их к кабинету начальника.

Майор Кравчук сидел за обычным канцелярским столом, на котором с одной стороны громоздилась куча каких-то папок, с другой — стояла старомодная коричневая настольная лампа с гнутой шеей. Ворот форменной рубахи был расстегнут, галстук спущен. Майор одной рукой прижимал к уху милицейскую рацию, второй обтирал затылок несвежим носовым платком.

— Да шо ты там телисься? — кричал он в микрофон. — Ты толком докладай, признаки насилия е или нема? О так! А то — усмятку, усмятку, шо ж тут может быть, с такой вы соты?

Он жестом указал на стулья с железными ножками у стены. Маша и Берг сели, еще минут пять слушали нелепый «суржик» майора. Наконец он положил рацию, еще раз крепко обтер лицо и шею платком.

— Добренького здоровьица! Вы шо ж вчера не зайшлы? Мы вас ждали, — почти ласково пропел он. — Треба уточнить кой-чего. Вы когда с точки от Карагодина ушли? Второго чи третього?

— От Карагодина? — переспросила Маша с сомнением. — А, от Кирилла, что ли? Второго утром мы ушли, а что?

— Стало быть, второго утром вин був там, — сам себе сказал майор. — А когда ж собирался на базу?

— Мы ушли утром, а он сказал, что чуть-чуть переждет самый ливень и тоже пойдет, на перевал куда-то, — неуверенно ответила Маша. — А когда на самом деле ушел, мы не знаем.

— Не знаете… — протянул майор. — А карабин його видели? Когда там на точке были?

— Карабин? Это ружье, что ли? — переспросила Маша. — Не видели мы никакого карабина. С чего бы это он нам его показывал?

— Да-да, так, я видел там карабин, в палатке висел он, на столбе, — вдруг вступил Берг. — И еще там был… как это… пистолет, который стреляет ракетами, он лежал на перекладине.

— Ракетница? — довольно констатировал майор. — Должна была быть, а як же.

Маша с изумлением посмотрела на Берга. Когда он это все заметил? Она вообще ничего не видела.

— Ну и когда ж вы його потом встретили, Карагодина? — вдруг глупо улыбаясь, спросил майор. Глаза его совсем спрятались в щелочках, маленький рот широко растянулся, распялив щеки. В профиль его лицо сейчас еще явственней напоминало кукиш.

— Кого встретили, Кирилла? — не поняла Маша. — Как мы его могли встретить, когда мы пошли по колее в поселок, а ему надо было на перевал и на ту сторону?

Берг внимательно посмотрел на майора. Казалось, он хотел что-то сказать Маше, но передумал.

— На ту сторону… — в задумчивости протянул майор. — Тоди як же знайшлы його под осыпью, де и вы проходилы?

— Как нашли? Что значит — нашли? — спросила Маша, холодея.

— А то и значит знайшлы, шо вин мертвый и весь попереломанный — з осыпи упав, альбо скинули його, — так же задумчиво продолжил майор. — И карабина немае при нем, и ракетница пропала. А палатку ихнюю снесло с сопки.

— Мы шли часов семь до поселка, осыпь проходили, да, но никого там и вообще никого по дороге не встретили, — недоуменно вспоминала Маша. — Едва дошли, у рыборазводного я ногу подвернула в канале, Андреас… то есть господин Берг меня донес до крайнего дома — Раи Венцель, ее вы знаете, можете спросить. Там мы полтора суток пробыли, пока нас вчера днем на лодке в поселок не переправили. А Кирилл… Он собирался на базу, к Тищенко — вот, вспомнила, он говорил, что пойдет к Тищенко, тот его ждал.

Она говорила и чувствовала, что майор не верит ни одному ее слову.

— Так вы бы Дмитрия, родственника вашего, спросили. Он ушел вечером накануне. Кирилл перед тем, как он уходил, говорил, что туда, к Тищенко, надо было что-то отнести, я не прислушивалась, но они это долго обсуждали…

— Шо — Дмитрия… — посопел майор. — Вже все спрошено, шо треба. Ладно, ийдить пока. Надо будет, я вас знайду.

Они вышли из здания РОВД молча, пошли вниз по улице.

— Мария, — осторожно заговорил Берг. — Этот офицер сказал, что Кирилл мертв? Я правильно понимал?

— Правильно ты все понял, — сквозь зубы пробормотала Маша. — Только мы-то при чем здесь? Надо, наверное, улетать нам с тобой…

— Нет, — неожиданно твердо сказал Берг. — Я не могу улетать, работа не сделана. Я должен попасть на тот берег, снять Императорские ванны.

Маша искоса посмотрела на него. Лицо спокойное, смотрит решительно. Да, недаром говорят про западников, что они профи — его не вышибешь из колеи даже нашей милицией, которая может придумать бог знает что…

Себя она почувствовала второкурсницей, у которой на практике в районке не получилась первая заметка, так захотелось домой, к маме. А что, собственно, произошло? Ну, попортит им этот майор крови, придется объясняться или как там — «давать показания». Ну и что, они же ни в чем не виноваты. Бедный Кирилл…

Маша вспомнила забавные деревянные фигурки, кота, заглядывавшего в лицо у самого умывальника… Неужели правда, что его кто-то скинул с обрыва? Кто там мог быть в тот жуткий тайфун? Сам сорвался? Но они же с Бергом прошли, а он опытный человек, геолог, сколько он таких обрывов прошел за свою жизнь?

— Знаешь что? — Маша вдруг остановилась и посмотрела на Андреаса. — Нам надо найти этого… Дмитрия. Когда он уходил, он так нехорошо разговаривал с Кириллом, они практически поругались. А вдруг… — Она замолчала.