Барбара Хоуэлл - Прогулочки на чужом горбу Страница 23

— Да это в одних лишь телепередачах, причем автором сценария всегда оказывается женщина.

— Ты действительно полагаешь, что мужчинам доставляет удовольствие видеть, как их жены драят полы?

— Может, и не доставляет. Может, они даже чувствуют себя при этом виноватыми. Но подсознательно любой мужчина всегда стремится к такому положению вещей, при котором его жена занята исключительно тем, что всячески обихаживает его и находится в таком рабском положении, что никогда не сможет составить угрозу его спокойному существованию. Потому-то большинство замужних писательниц и художниц, как правило, посредственности.

Так. Ну что, получила? Нет, я просто не понимаю, какого черта я вообще трачу на нее время?

Глава шестая

После того ланча в «Знамении голубки» наши отношения вернулись в прежнее русло. Джой уходит на охоту, а потом с отчетом о пойманной добыче возвращается ко мне в пещеру, где я занимаюсь искусством, а также пасу мужа и детей. О том, как развивается ее роман со Скоттом, она информирует меня чуть ли не через день.

К сожалению, ее нынешняя манера освещать события стала несколько пресноватой. Со Скоттом она спит фактически каждую ночь, однако их сексуальные отношения описываются ею скупо и пошло: все очень нежно, восхитительно, обворожительно и так далее, и тому подобное. Она по-прежнему любит выставить себя мученицей, хотя и поумерила свой пыл в отношении разного рода извращений. Теперь ее внимание целиком сосредоточено на оттенках речи, жестикуляции и основных стратегических ходах.

Пару недель назад Скотт намекнул, чтобы она приготовила ему обед. И теперь Джой предстоит решить: то ли приготовить ему ужин из сырых зеленых перцев по-мексикански, после которого у него всю неделю будет жечь во рту так, что без полосканий не обойтись — это отобьет у него охоту впредь заказывать ей домашнюю кормежку, то ли состряпать на скорую руку какое-нибудь изысканное блюдо по рецепту Джулии Чайльд — что-нибудь вроде дичи в соусе из редких импортных грибов, сметаны и мадеры.

— Цыпленка. Сделай ему цыпленка, — подала я голос от своего пещерного костра.

Я абсолютно искренна. Три-четыре раза в неделю я готовлю ужины Кеннету сама, не потому, что он разделяет набившую оскомину точку зрения, будто путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, а потому, что мы живем в восьмидесятые годы двадцатого столетия и ему нужна жена, которая являет собой разумное капиталовложение. Говоря иначе — домашняя пища для него есть всего лишь оплаченная им услуга, поскольку он своим трудом зарабатывает деньги, а я — нет. Так что судите, как вам будет угодно. Кроме того, меня радовала мысль, что она на своей Сто седьмой улице будет прыгать и метаться по кухне, разрываясь между кастрюлями, из которых что-то убегает, и сковородками, в которых что-то подгорает. И будет в такой запарке, в таком смятении, что забудет о необходимости говорить на октаву выше, чем все нормальные взрослые женщины.

В конце концов она останавливается на мексиканском варианте. Все происходит точно по плану. Съев три ложки, он разевает рот, выпивает целую кварту воды и заглатывает чуть ли не целую французскую булку, начиненную чесночным маслом. На следующее утро он волком воет от того, что его анальные мускулы разрываются от перистальтики, вызывая к жизни застарелый геморрой. Об этой ныне запретной для нее зоне человеческого организма она говорит гнусным шепотком, сопровождая его еще более гнусным подхихикиванием.

Больше кашеварить он ее уже не просит, а водит Джой в небольшой уютный ресторанчик по соседству — там питаются в основном неженатые и незамужние «яппи», заполнившие их округу после того, как плата за жилье в центральном Истсайде подскочила вверх. Воодушевляемый ею, он даже фунтов на десять располнел. О, Мадлен, ему так идет небольшой животик. Обожаю полненьких мужчин.

Она предпочла бы, чтобы он толстел в более шикарном ресторане, вроде «21», однако, по ее мнению, это все же лучше, чем питаться одним мороженым, стоя у собственного холодильника, как это приходилось делать ей до знакомства со Скоттом.

— Но если ты не станешь ему готовить, он, может статься, бросит тебя, как Маризу, — предупреждаю я ее во время очередного разговора. Я стою на кухне и занимаюсь тем, что, зажав телефонную трубку между плечом и подбородком, споласкиваю и вытираю свои хрустальные фужеры — прислуга отказывается к ним прикасаться. — Разумеется, если верить твоей теории, что любой мужчина стремится превратить свою даму сердца в прислугу.

— Конечно, это так, и я тоже обслуживаю его. Я собираюсь стать его наставницей.

Видимо, в последнее время он стал настойчивей в своих требованиях, чтобы она исполнила наконец свое обещание показать эту его кошмарную писанину кому-нибудь из друзей-издателей. И если она не сделает этого, то потеряет его, как пить дать.

— Думаю отдать ее Франни Фаген в «Таун».

— А ты можешь ей довериться?

— Она одна из самых старинных и близких моих приятельниц в издательских кругах.

Это могло означать что угодно: и то, что Джой познакомилась с ней неделю назад на каком-нибудь званом вечере, и то, что у них был роман в течение нескольких месяцев.

— Ну что ж, коль ты ей доверяешь, вели ей помурыжить его рукопись недели три, а сама тем временем что есть мочи дави на него — пусть ищет работу, — советую я. По причинам, доныне остающимся для меня неизвестными, я старательно помогаю Джой заманить этого Скотта Арнольда в свои сети и каким-то образом заставить его снова зарабатывать деньги. Может, потому, что теперь она вызывает во мне больше симпатии. А может, потому, что в случае неудачи со Скоттом она скорее всего попросит взаймы у меня — и я в конце концов дам ей эти деньги.

По ее словам, сейчас у нее проблемы с наличностью. В сущности, не хватает даже на оплату квартиры за следующий месяц. Она рассчитывала получить некоторую сумму за лекционное турне по Новой Англии, но ее литературный агент вынужден был отменить его — интерес к гротесковому изображению секса, по всей видимости, угас.

— Скажи ему, что единственный способ отвлечься от книги — это заняться поиском работы, звонить, ходить на собеседования. — (Неймется мне в моей кухне!) — Когда он найдет наконец работу, ему будет уже не до книги. Если же ничего не получится с работой, скажи своей Франни Фаген, чтобы вернула рукопись с заключением, что книга захватывающа, но ее следует полностью переделать.

— Зачем?

— Да затем, что мысль о необходимости заново переписать две тысячи страниц приведет его в такой ужас, что он еще усерднее займется поисками работы.