Ты передумаешь (СИ) - Борисова Алёна Страница 23

— Сегодня я должна прилететь с Италии для мамы. Поэтому нужно успокоиться, поехать домой и позвонить ей, чтоб не волновалась.

— Не скажешь пока ей?

— Не думаю, что стоит так рано её расстраивать.

— Расстраивать? Да она обрадуется только. Сколько они уже ждут внуков от тебя?

— Маша, ты как будто не знаешь моих родителей. Если папа промолчит, то мама обязательно выскажется по поводу того, что я мать-одиночка и она не о таком счастье мечтала для своей любимой дочери. Надо для начала самой в себя прийти, а уже потом слушать морали.

— Дин, я тебя понимаю. Я тоже осталась одна с ребёнком. Славка стал пропадать с друзьями по клубам, потом начал изменять, а я как дура ревела и ждала его пол ночи, а то и вовсе не сколько суток. Главное, это сейчас перестать нервничать и начать думать не о себе, а о малыше.

— Я знаю, Маш. Всё я это знаю, понимаю, но не могу успокоиться. Первый раз в жизни влюбилась, а меня просто растоптали, унизили, спрашивается за что? Трус, даже не смог в глаза признаться, что я ему надоела. Ненавижу. — я втянула побольше воздуха и встала облокотившись о стол. — Ладно, Манюнь, поеду я домой. Нужно продукты закупить, в холодильнике мышь повесилась, да убраться. Жизнь ведь не заканчивается на этом.

— У тебя на этом наоборот, новая жизнь начинается. Береги её и себя.

— Спасибо. Я так рада, что ты у меня есть. — Маша пошла проводить меня до двери. — Никак не могу мою принцессу застать дома. То она у подружек, то в школе. Уже соскучилась по ней.

— Она тоже спрашивает о тебе. У неё день рождение через две недели, хочу вечеринку ей организовать в каком-нибудь кафе. Ваше появление обязательно.

— Конечно. Как я пропущу взросление красотки. Ладно, звони и уже приезжай в гости ты, а то всё я.

— Хорошо. Береги себя, моя хорошая.

Машина у меня была уже лет пять. Не дорогая, но любимая. Ни разу не подводила меня за все годы.

Заехала в супермаркет, набрала того, чего требовала моя беременная натура. Два пакета еле дотащила до машины. Дома пока всё разложила по местам, пока навела порядок, и вот за окном уже вечереет. Приняла душ, легла на кровать и набрала маму.

— Алло.

— Мама, привет.

— Дина? Милая, что случилось? Ты где? Почему звонишь с неизвестного номера?

— Я дома, мам. Прилетела недавно. Сим карту решила сменить, ту потеряла. Вы как?

— Как можно было потерять сим карту?

— Ну в аэропорту что-то телефон затупил, я её вытащила и ищи свищи.

— Ммм… Как долетела?

— Да хорошо всё.

— А что с голосом?

— А что с голосом?

— Не попугайничай, Дина. Терпеть это не могу.

— Прости, мам. Я устала. — слёзы уже начинали скапливаться в глазах. Ещё один вопрос про моё душевное состояние и я не смогу сдержаться. — Сама понимаешь, перелёт долгий. Тем более я не люблю летать.

— Ну да ладно. Когда к нам? Пора бы уже показаться родителям. Не соскучилась?

— Мам, что ты такое говоришь? Я очень по вам соскучилась, приеду на той неделе.

С мамой проговорили около получаса. Пока переслушаешь все новости, можно уснуть.

После разговора с мамой настроение немного поднялось. Желудок предательски заурчал, заставляя поднять свою пятую точку и пойти приготовить ужин.

Жирное, мой организм не хотел принимать даже в небольшом количестве. Поэтому на ужин я приготовила окрошку. Да ещё столько, что хватит на неделю.

Приговорив две тарелочки окрошки, я вышла на балкон с ноутбуком. Проверила все социальные сети и решила почистить телефон, который уже несколько дней зависает из-за переполненной памяти.

Вставила шнур в ноутбук и поставила перемещаться файлы. Когда всё было перемещено, рука сама по себе открыла фотоальбом. Первая фотография была самой последней в моей фотоплёнке. На ней мы сидели на берегу моря в обнимку. Я помню тот самый закат, из-за которого я решила запечатлеть этот момент. Давид обнимает меня со спины и я вижу на фото его горящие глаза, полные нежности и любви. Помню, как он вдыхал запах моих волос и говорил ласковые слова. Сильный, грубый, жесткий со всеми, и нежный, ласковый и улыбчивый, как мальчишка со мной.

Я прикрыла глаза, из которых уже бежали слёзы, и окунулась в тот самый вечер.

Я сижу спиной облокотившись на него и рассказываю о том, какое впечатление произвёл он на меня, когда я увидела на следующий день после того, как он меня привёз к себе на виллу. Рассказываю, что ненавидела его и представляла какой он в постели, а он смеялся так громко, от души и заливисто как мальчишка. Его смех, от которого по моему телу бегали мурашки, с хрипотцой. Когда он смеялся, на его щеках появлялись ямочки, возле глаз появлялись мелкие морщинки, выдававшие его настоящий возраст. Я бы всё сейчас отдала за его смех. Такой же искренний, немного хриплый и такой родной.

Открываю глаза и понимаю, что никогда не смогу забыть его. И не хочу. Пусть он навсегда останется в моей памяти, в моём сердце и в моей душе. Он навсегда будет частью меня и нашего ещё не родившегося малыша.

Я приложила трясущиеся руки к животу и тихо прошептала, глядя в небо полными глазами слёз:

— Спасибо, что оставил частичку себя.

Глава 25

ДАВИД

Просыпаюсь от того, что моя голова сейчас взорвётся. Такой головной боли я давно не испытывал. На ощупь иду к бару. Наливаю пол стакана виски и выпиваю залпом. Да, со льдом эта гадость пьётся лучше. Сажусь за стол, откидываю голову на спинку кресла и жду, когда головная боль немного поутихнет. Я так делаю с того самого дня, как Дина улетела.

В кабинет кто-то входит без стука и я слышу, как заскрипел кожаный диван. Не могу открыть глаза, кажется голова разболится ещё сильнее.

— Кто бы ты не был, считай, что ты покойник. Стучать не учили?

— Учили, но не к алкашам. — слышу голос Артура.

— Закройся, без тебя тошно.

— Может ты мне уже расскажешь, что произошло у вас с Диной? — услышав её имя, резко открыл глаза и подался грудью вперед.

— Не называй её имя в моём доме. Я не хочу больше ничего слышать об этой дряни.

— Она вообще-то там тоже страдает не меньше твоего. Маша говорит, ходит как приведение. Уже прошел месяц, а ты мне нихрена так и не рассказал. Ещё и бухаешь всё это время. Хочешь просрать всё то, что наживал твой отец и ты?

— Заткнись. — услышав, что Дина страдает, сердце сжалось. Вот же, с*ка, никак не отпускает. — Принеси лёд.

— Нет.

— Не понял.

— Я вызываю тебя на спарринг, алкоголик. — я не смог сдержаться и заржал, отчего голова тут же разболелась ещё сильнее.

— Ты че, Артурчик, страх потерял? Я же тебя, как муравья размажу по рингу.

— Ну вот и посмотрим. Через час жду в подвале. — он молча встал и вышел.

Сижу и реально ох*еваю. Это с каких это пор, мне кто-то бросает вызов? Встаю, закипая от злости, и иду в душ. Я хоть и был месяц в запое, но душ принимал регулярно, поэтому всё не так страшно, как Артур это преподносит.

Принимаю ледяной душ, отчего голова немного проясняется и перестаёт болеть. В одних трусах и халате, спускаюсь в подвал.

Я с десяти лет занимаюсь боями без правил, поэтому ринг, был неотъемлемой частью моего дома. Помимо ринга, было большое количество различных тренажеров, гантелей и прочего оборудования.

Артур уже сидел в спортивных шортах и что-то печатал на телефоне. Увидев меня, расплылся в широкой улыбке, отчего меня тут же передёрнуло. Я знал, что Артур занимался боями не меньше моего. Я и принял его начальником охраны, потому что он лучший из лучших. С виду простой мужик, но это только внешняя оболочка. На самом деле, он хитрый, умный и всегда держит всё под контролем.

— Готов, нищеброд запойный?

— Ты ни че не путаешь, нет? — меня бесило, что он в открытую скалился и ржал надо мной.

— Я? Нет, ты скоро перестанешь быть моим боссом, поэтому мы будем равны. — я встал в ступор от его слов.

— Это с каких это херов-то?

— А если ты ещё попьешь пару неделек, то просрёшь всё своё имущество. Давай уже, помаши кулаками.