Алмаз (СИ) - Макарова Елена А. Страница 23

— Пришлось взять пару уроков, чтобы не ударить в грязь лицом, — сосредоточившись больше на движениях, чем на том, что говорит, выдал музыкант.

— Десять баллов за старания, — начала понемногу оттаивать, не выдерживая напора его упрямства и, чего таить, очарования, но тут осознала услышанное. — Откуда ты узнал? — спросила напрямую.

— О чем? — не почувствовал тот опасности.

— Что я двенадцать лет занималась хореографией, — оборвала танец, отстраняясь.

— У меня свои источники, — как и в прошлый раз с моим адресом, ушел он от ответа.

Одно дело добыть мой адрес, но совсем другое — копаться в моем прошлом.

— Костя, это мерзко! — заявила ему в лицо, вырываясь. — Что ты еще обо мне разузнал? О подробностях своей жизни люди сами рассказывают друг другу, а не наводят справки. Почему ты не можешь вести себя, как нормальный человек? Нет, всегда надо козырнуть и показать, на что ты способен! Вот поэтому я постоянно говорю тебе «нет», — я ткнула пальцем ему в грудь, — говорила и буду говорить! — вырвалась из рук парня и, громко цокая каблуками, зашагала прочь, желая скорей вернуться домой и вычеркнуть из своей жизни человека, которого я чуть было туда не впустила.

Некоторым вещам просто не суждено случиться.

[1] Серенада Трубодура, Слова: Ю. Энтин

[2] В отличие от Марго, автор прекрасно знает название и исполнителя песни: Ellie Goulding — President.

5. Подвиги и поцелуи (вторая часть)

Как же я была зла!

Игнорировала все Костины звонки, а приходящие сообщения удаляла, даже не читая. Да, у меня были секреты, и я хотела, чтобы они таковыми и оставались. Возможно, когда-нибудь я бы доверилась парню и поделилась своими переживаниями, но теперь этому точно не бывать. Ни видеть, ни слышать Костю не хотела, поэтому запретила Ане упоминать его имя и тем более включать его песни. Я ушла в глухую оборону. Единственный человек, с которым я делилась, была мама.

Она с интересом слушала рассказ про Костю и его «подвиги», но в ее лице я, как ни старалась, не находила поддержки. Каким-то незримым образом парень понравился ей заочно.

— Какой милый мальчик, — словно о друге из дворовой песочницы, говорила она о Косте.

— Я думала, ты будешь на моей стороне, — была готова, как в детстве, обижено дуться на маму.

— Так и есть, но мальчик, — упорно повторяла мама, — влюбился и всеми способами пытается добиться взаимности. По твоим рассказам, он красиво ухаживает. Чем ты недовольна? Он тебе не нравится? ‒ мягко поинтересовалась, как это умеют делать только мамы. С долей понимания.

— Нравится, — призналась, — очень нравится, ‒ и тут же добавила, чтобы она не решила, что я влюблена без памяти: ‒ но мы такие разные.

— Да, отличается его жизнь от твоей, — рассуждала она, — и что из этого? Зачем делить людей на категории?

Теперь я злодей в этой истории?

— Это все несерьезно, — находила я все новые оправдания.

— В двадцать лет серьезно и не бывает, — делилась мама своей жизненной мудростью. — Редкость сразу найти того, с кем будешь счастлив и проведешь всю жизнь. К тому же с твоим отцом у меня тоже не было ничего общего, — упоминание папы смягчило меня, и я с улыбкой слушала мамин рассказ. — У нас маленький город, и мы росли чуть ли не в одном дворе, но я даже не подозревала о его существовании. Я была домашней девочкой и прилежной ученицей, а он, как я потом узнала, гроза района.

— Это папа-то? — удивилась я.

— Да, — подтвердила она, — твой добродушный и заботливый отец был в юности сорванцом.

— И как же ты разглядела его? — стало любопытно, каким образом пересеклись пути «домашней девочка» и «грозы района».

— Это все он, — «обвинила» во всем отца. — Первым подошел познакомиться, потом стал ухаживать, и я влюбилась. — Она замолчала, видимо предаваясь воспоминаниям, а потом заключила: — Так что не суди людей так сразу.

Я и не судила, только пыталась разобраться. Настойчивость Кости настораживала. Вдруг все это игра? Желание привнести что-то новое в свою пресыщенную жизнь?

‒ А если он разобьет мне сердце? ‒ озвучила свой самый большой страх.

Мама тяжело выдохнула, раздумывая, сказать ли мне, что думала на самом деле.

‒ Если это действительно любовь, ‒ небольшая заминка и выдох, ‒ то непременно разобьет.

От ее слов стало грустно. Она была наглядным примером того, как от любви разбивается сердца.

‒ Как по мне, желать такое дочери, мягко говоря, негуманно, ‒ разбавила я молчание веселым замечанием.

В трубке зазвенел такой любимый и родной смех. Правда, теперь он звучал не так, как прежде. Из него ушла прежняя безмятежность, и я боялась, что больше она не вернется.

Режущий уши свист заставил отодвинуть телефон в сторону. Мама тревожно затараторила что-то про чайник, и что она про него совсем забыла, и, не дай бог, пожар. Мне пришлось отпустить ее сражаться со свистящим монстром.

Без родных я всегда ощущала себя одинокой. Сейчас моей семьей была Аня. Из соседки она давно превратилась в подругу. Я наблюдала, как она смотрит телевизор, сидя на диване, и громко хрустит попкорном из большой миски у себя на коленях. Спрашивается, зачем торчать перед теликом, когда у тебя столько возможностей? С папиными деньгами она могла бы весь мир объехать или поступить учиться в лучшие учебные заведения, но она не желала покидать насиженные места и поступила в местный институт. Только иногда мне казалось, что ходила она туда от скуки, чтобы развлечься и поболтать с одногруппниками.

— Ритка, Костю показывают! — позвала она, уставившись на экран, как зачарованная.

Намеревалась проигнорировать ее и заняться чем-нибудь полезным, например, помыть посуду, но любопытство взяло верх. Мне стало интересно, как Костя ведет себя с другими, какой у него образ в шоу-бизнесе. Фальшивка он или настоящий?

Не привлекая внимание Ани, я села на подлокотник дивана. Это было типичное шоу по одному из музыкальных каналов. Ведущий что-то без конца говорил, при этом успевал выдавать остроты и засыпать гостей вопросами. Костя выглядел уставшим и рассеяно бросал ответные реплики.

Аня перестала жевать и уставилась на меня.

— Вот что ты делаешь с парнем? — в голосе соседки услышала осуждение. — И не жалко?

— Сам виноват, — повела себя не лучше обиженного ребенка. Для удобства сползла с подлокотника на диванную подушку и вернулась к просмотру ток-шоу.

Костя в очередной раз пропустил вопрос, задумавшись, и ведущего, лощеного мужчину многим старше его, это начинало раздражать — своей вялостью музыкант мог запороть ему передачу.

— Константин, не могу не отметить, что с последней нашей встречи Вы сильно изменились: неразговорчивы и витаете в облаках, — ведущий искусно изображал тревогу за музыканта.

— Напряженный график работы, — отшутился Костя.

— Не юлите, на лицо все признаки влюбленности, — подзадоривал мужчина зрительный зал. — Признавайтесь, кто украл ваше сердце.

Сидящие рядом парни из группы согласно закивали, подтверждая его слова, и дружески похлопывали друга по плечу.

— Ну, так расскажете? — сверлил ведущий взглядом Костю, предчувствую небывалый взлет рейтинга. — Нам же интересно, — обратился к зрительному залу, — правда же? — и народ радостно заголосил.

— Никаких подробностей рассказывать не буду, — выдохнув, сдался Костя, — но от совета не откажусь.

— Хорошо, — согласился тот. — Устроим опрос среди зрителей в зале, — посмотрел в камеру, — и телезрителей. Звоните по номеру, указанному внизу экрана, если у вас найдется совет для нашего героя, или просто делитесь своим мнением, — снова повернулся к Косте. — Что вас беспокоит? — заговорил не хуже заправского психиатра.

— Предположим, есть девушка, — начал рассказывать Костя, — непреступная. Она вам нравится, но вы никак не можете найти к ней подход. Что бы ни делали, все мимо, или даже вы ненароком выводите ее из себя и сами рушите все едва налаженные мосты к ней.