Подглядывающая (СИ) - Славина Анастасия Страница 23

Never111: Так неудобно набирать текст.

Серый: Устраивайся, как удобно. Но я обязательно должен тебя обнимать. Напиши, когда получится.

Never111: Получилось.

Серый: Итак, Эмма. Что происходит с тобой каждый год 2 января?

Я тяжело вздыхаю. Касаюсь пальцами клавиш, но не знаю, что написать.

Серый: Эмма. Пиши первое, что приходит на ум. Я разберусь.

Свет лампы режет глаза. Но хорошо, что Сергей заставил ее включить. В темноте все было бы иначе. Стягиваю покрывало – и укутываю им плечи. Теперь объятия Сергея ощущаются лучше.

Never111: Второго января обостряется еще один мой дефект.

Серый: Еще один?

Never111: Да. Я не говорила тебе, но у меня проблема с речью.

Серый: Серьезная? Не заметил у тебя никакого дефекта)

Never111: Более чем серьезная. Такая, что, пока я спрашиваю на остановке, куда идет автобус, уже приходит следующий. Я заикаюсь, запинаюсь – и черт знает, что еще я делаю со словами.

Серый: Это врожденный дефект?

Never111: Нет.

Серый: Что же с тобой произошло, Эмма?

Вот он – этот вопрос.

Сглатываю ком в горле.

Я даже в мыслях отвечаю на него, запинаясь.

Собираюсь духом, будто перед прыжком в ледяную воду.

Never111: Это случилось восемь лет назад.

Never111: Я возвращалась из универа. Второй курс. Март. Солнце. Помню, ботинки намокли, но все равно радостно. Пахло весной – впервые в том году. Такой запах… словно впереди ждет только хорошее.

Never111: Подхожу к своему дому. Возле моего подъезда – толпа. Сразу холодок внутри... Словно вдруг зима вместо весны.

Я прижимаю руку к груди. Ладонь, словно свинцовая, – тяжелая, давит.

Never111: Мне кто-то кричит: «Не ходи!», но я уже там, внутри кольца. Я уже вижу его. Он лежит вниз лицом, но я знаю, что это он. Самых близких людей – чувствуешь.

Перестаю строчить по клавишам. Что-то душит внутри, не дает дышать. Больно.

Серый: У тебя стоит звуковое оповещение моих сообщений? Если нет, то поставь.

Серый: Эмма.

Серый: Пожалуйста.

Ставлю – машинально, не отдавая себе отчета. Прикрываю глаза.

Сигнал. Сигнал. Сигнал.

Вытираю слезы.

Серый: Кто это был?

Серый: Твой парень? Друг?

Серый: Эмма, не молчи!

Never111: Брат. Старший. Он мне и за отца был, которого я не помню. И за мать, которая разрывалась на двух работах.

Серый: Что с ним произошло?

Never111: Не знаю. Никто не знает. Упал с крыши – вот и все. Что он там делал? Почему полез?.. Да это и неважно уже.

Never111: Когда я это увидела... я какое-то время дышать не могла. Потом дыхание вернулось. А речь – нет.

Never111: Несколько дней я вообще не говорила. Такое ощущение было… будто я превратилась в звук – как в снятой телефонной трубке. Пиииииии… Я не знаю, как это лучше описать. Звук и чернота.

Never111: Из этой черноты меня вытащил Костя – лучший друг брата, его однокурсник. Он все время был рядом со мной – разве что ночевать не оставался. Приходил – и просто сидел возле меня – часами. Что-то по дому помогал. Помню, кормил меня супом. Я снова говорить начала благодаря Косте. Ну как говорить – произносить звуки.

Never111: Потом – шаг за шагом. Он читал мне книги. Мы стали ходить на прогулки. Он из-за меня едва защиту диплома не провалил. Потом каким-то образом договорился, чтобы я сдала сессию осенью. И я сдала – тоже благодаря ему. В общем-то, кроме него и мамы, у меня тогда больше никого не осталось. Друзья разбежались, родственники рассыпаны по странам. Но благодаря Косте я не чувствовала себя одинокой.

Never111: Рядом с ним я даже не чувствовала себя неполноценной. Мы не могли вести настоящие беседы, но это не мешало нам общаться другими способами. Так у нас появилась своя игра. Мы приходили в кафе и придумывали истории для самого харизматичного из посетителей. Потом Костя рассказывал мне свою историю, а я кивала ему в ответ или качала головой. Обычно кивала. А если нет, мы пытались выяснить, кто же прав. Иногда знакомились с нашей «жертвой», и Костя спрашивал напрямую – ему редко кто отказывал. Он такой – располагающий, обезоруживающий. А иногда мы устраивали слежку. В общем, развлекались по полной.

Never111: Конечно, я в него влюбилась. Любая бы влюбилась на моем месте. Но я эти чувства держала под десятью замками, потому что он ко мне относился, как к сестре.

Never111: Он постоянно с кем-то встречался, девчонки вокруг него вились – но они появлялись и исчезали, а я оставалась.

Never111: Когда я защитила диплом, мама сообщила, что выходит замуж и уезжает в Мюнхен. Вместе со мной. Я – к Косте. Что делать? А он говорит – поезжай. Потому что осенью он уедет в Москву открывать свой бизнес. Оказалось, он и про маму знал. Они оба ждали, пока я получу диплом. Вроде как заботились обо мне.

Свет внезапно гаснет. Первые секунды я ничего не вижу. На ощупь добираюсь до выключателя. Щелкаю – ничего. Сигналит оповещение: раз, второй, третий. Возвращаюсь в кровать.

Серый: И что было дальше?

Серый: Эмма.

Серый: Куда ты исчезла?

Never111: У меня в доме свет вырубили. Заряда мало, так что, не пугайся, если я исчезну.

Серый: Так что же было дальше?

Never111: Мне было обидно, тоскливо и… в общем, хреново мне было. Но он же мне не нянька. Он и так сделал для меня невозможное, невероятное. Так что, в итоге, я могла только смириться с тем, что нам пора разлететься.

Never111: И вот последний вечер – завтра я уезжаю. Идем в кино. Гуляем допоздна. Потом он провожает меня домой, дарит мне подарок: смартфон. Чтобы я почаще отправляла ему фото. Мама на ночной смене в больнице, торопиться некуда, но все же – поздно, пора прощаться. Последние минуты.

Never111: Мы оба понимали, что лучше бы нам обняться по-дружески – и разойтись. Мы ведь уже приняли все, как есть. Согласились с обстоятельствами. Мы вообще были очень понимающими, благоразумными. Так что мы так и сделали: обнялись по-дружески. Но потом… что-то сломалось, какой-то предохранитель. Никто из нас не разомкнул объятия первым. И тогда каждый понял, что не хочет быть благоразумным.

Never111: Он не был моим первым мужчиной, но в ну ночь со мной словно все происходило впервые. Потому что каждое прикосновение было не только тела к телу – но и нерва к нерву. То, что раньше доставляло удовольствие, теперь заставляло кричать и плакать. Просто короткий поцелуй возле уха – а тело ломает. Слезы в глазах. Откуда слезы, если так хорошо? Ведь в момент близости и мысли не было о расставании. Все происходило здесь и сейчас. Только в этот момент.

Never111: Утром он ушел. Забыл свой свитер. Я до сих пор ношу его дома, хотя теперь он пахнет только мной.

Серый: Почему ты вернулась?

Never111: Не прижилась я в Мюнхене. С моим дефектом речи сложно завести друзей, а сами люди – они совсем чужие. Подглядывать за ними – никакого удовольствия. Там все – чужое. А здесь – хотя бы есть, за что зацепиться памяти. Улицы, кафе, кинотеатры. Дом, где он жил. И, если не врать, я надеялась… Хотя, на что? У него быстро появилась невеста – теперь уже жена. Она – красивая, даже очаровательная. Веселая. Умная. Это то, что мне рассказал инет. Костя с женой здорово смотрятся вместе. На фото они часто держатся за руки.

Never111: Постепенно мы стали общаться реже. Я не сказала ему, что вернулась. Все мои мысли и чувства хранились во мне. И я снова стала ходить в кафе подглядывать – теперь уже одна. В общем-то, этим я и занимаюсь сейчас по ночам. Придумываю истории и проверяю их. Иными словами – подглядываю. Вы все еще хотите со мной общаться?

Серый: Продолжайте.

Never111: Иногда я баловала себя: бродила возле его дома. Несколько раз даже в подъезд проскальзывала, подходила к двери его квартиры. Прикладывала ладонь к обивке, гладила ручку. Это не было сумасшествием. Просто так он становился мне ближе. И вот однажды, два года назад, я увидела Костю, выходящего из такси возле его дома, – с большой коробкой в праздничной упаковке. У его отца 2 января день рождения. А еще тогда я увидела Костину жену. И его маленького сына.