Мое право на любовь (СИ) - Игонина Ольга Страница 23

Тут в наш разговор вмешался Артур. Он громко “передал Сашке привет”.

— Ты с Артуром в полиции? В каком участке, я сейчас приеду.

— Саш, мы сами разберемся.

Конечно, эта несносная женщина не осталась в стороне. По своим каналам она как-то пробила номер участка. Нет, в кабинет она не врывалась, а вот на входе сторожила.

Вот уж эта настырная женщина. С ней так непросто.

Через пару часов нас в Артуром отпустили. МЫ подписали документы, пообещали друг друга не трогать. Разойтись в разные концы города и в случае чело решать вопрос мирно. Штраф вкатали.

— Вы охренели! — откуда-то раздался голос Сашки. — Вы что тут устроили.

Выглядели мы с Артуром забавно, лица припухли, кровь размазана. Злобы к друг другу не было.

— Вы вообще нормальные! Какого хрена вы тут устроили. — орала Сашка. — Почему вы оба в крови?

— Мы случайно здесь оказались, — Артур повел себя нормально, не стал разводить ее на эмоции. — Все ребят, оставайтесь. Думаю, вам есть о чем поговорить, со своей стороны, я тебе слово пацана даю, что больше не претендую.

Руки друг другу мы, конечно, не пожили. Молча разошлись.

Врать Сашке я не хотел. В двух словах рассказал, что и как было, не стал вдаваться в подробности. Встретил Артура, слово за слово сцепились. подрались. попали в полицию.

Сашка сделала вид, что она поверила. Сдать машину на ТО так и не получилось, зайти в сервис в синим глазом и окровавленным воротом рубашки, Артур, видимо, печаткой разорвал мне губу.

— Поехали в травму! Нужно снять побои, — не могла угомониться Сашка.

— Сашуль, никуда мы не поедем. Сейчас доедем до сервиса, я заберу машину и поеду домой. Я прекрасно сам обработаю губу, внутренних повреждений нет — не успели мы как следует поталкаться.

— А вдруг Артур сейчас поедет и снимет, тебя же потом посадят!

— Саш, мы уже все урегулировали. Не надо драматизировать. Что ж так плохо знаешь человека, с которым так долго встречалась?

— Я о тебе забочусь! А он с гнильцой. только поняла я это не так давно.

— Пожалуйста, не нужно становиться моей мамой, не нужно меня спасать. Прошу! — меня начало выводить сашкино давление.

— Я за тебя испугалась. А если он убил тебя или ты его?

— Спасибо моя спасительница. Давай мы теперь поедем до ТО, я заберу машину. Нам нужно время, чтобы успокоиться. А завтра на работе мы встретимся и поговорим.

В машине мы молчали. Сашка злилась, я снял рубашку, вытер лицо влажными салфетками.

— Обещай, что ты никогда больше к нему не подойдешь? — взорвалась любимая.

— Саш, перестань, а. Мы не договаривались встретится, так получилось. Случайность. Все хорошо. мы оба живы, здоровы, а одежду можно постирать. Хорошо, обещаю.

Сашка разревелась. Видимо, ее богатое воображение нарисовало ей прекрасную картину: труп, суд, колония, передачки сухарей, чая и сигарет.

Вечером на меня в зеркале смотрел “смешной” человек. Глаз немного заплыл и посинел, губа припухла. По дороге домой купил чудо крем, который обещал быстро вернуть изначальный вид. Завтра с утра узнаем, что получилось…

Глава 22. Андрей

“Это не женщина, это беда” — злость меня распирала. Я не понимаю, как вести себя с этой несносной женщиной, над кем она издевается? Что этими выходками она хочет показать?

Спасибо Сашкиной помощнице Ире, что она меня поддерживает, подсказывает, как себя вести.

Я не мог себе объяснить, почему нельзя было мне позвонить, попросить, а нет, даже просто сказать, что нужно заехать в магазин, а машина в ремонте.

Погода — срань. Жуткий ветер, дождь. Сашка на каблука, пешком, с огромными, тяжелыми пакетами идет домой. Я понимаю, что иногда по-другому не так, но у Сашки какие обстоятельства? Это окончательно выбило меня из колеи. Ну какого хрена!

У меня было ощущение, что меня унизили, растоптали, что я в ее жизни пустое место. Конечно, это ее право выбирать, как удобнее. Но! Когда дело касается здоровья, поднятия тяжестей, откуда столько гонора.

Как больно смотреть на замерзшую, вымокшую женщину, которая старается держать осанку, еле-еле идет под тяжестью пакетов. А когда увидела меня — изменилась в лице. Не поняла, была ли это брезгливость, испуг или неожиданность.

Зато удалось увидеть ее маму. Вроде приятная женщина. Даринка — котик, пусть она только мамину привычку выживания не возьмет.

Сначала хотел поскандалить. А потом подумал: “зачем?”

Широкий стакан, четыре кубика льда, немного коньяка. Хотел найти спортивный канал, посмотреть какой-нибудь футбол и выдохнуть.

Не успел сделать глоток, пришло сообщение от Сашки. “Андрей прости, я не хотела тебя обидеть”.

“Все хорошо, позже поговорим”. Нет сил снова садиться на эти “качели” и раскачивать эмоциональное состояние.

В это время Сашка сидела на кровати и тупила. Ей не хотелось плакать, выть. Она была готова позвонить Андрею, только зачем? Объяснить, что тридцать с лишним лет своей жизни она все тянула сама, делала покупки, носила сумки, двигала мебель. Она просто не умеет жить по-другому, она так привыкла. Да и кто решил, что счастье измеряется наличием мужика. Он нравится маме, Даринке, так может пусть хоть они будут рады. А у нее стерпится — слюбится, или уже любится…

Сашка решилась на полную исповедь, набрала номер Андрея трясущимися руками.

— Да, Саш.

— Мне нужно с тобой поговорить, если тебе это, конечно, еще нужно.

— О том, что ты запуталась, что тебе нужно время я уже слышал. Если что-то новенькое, то я тебя слушаю, — я был готов слушать любые ее слова, нытье, слезы. шутки. Но утопать в рассуждениях, которые опустошали нас двоих — сложно и не к чему не ведет.

— Только не перебивай меня. Для меня это непростой разговор, но и недомолвок с тобой не хочу. Я вижу, что тебе со мной тяжело, по-дурацки звучит, но мне и самой с собой очень непросто.

— Я это вижу. Только ты бываешь совсем разной. Вспомни, в доме на Восточной какой ты была, ласковая, нежная. Я не бегу от твоих проблем, их нужно решать вдвоем. Я хоч их с тобой разделить, помочь справится. А ты от меня бежишь, прячешься. Пойми, я не знаю, как себя с тобой вести. Чуть сильнее на тебя надавишь — ты в кокон, если ждать пока все само стабилизируется, то боюсь я состарюсь и начну все вокруг песком посыпать.

— Андрей! Обо мне никто никогда не заботился! Я не знаю, как это, когда кто-то делит со мной мою ответственность. Я боюсь! Боюсь тебе поверить, доверится. Я понимаю, что тебе это скоро надоест и ты уйдешь. Я не хочу, чтобы меня ломали, пойми.

— Тебя не ломать, а отогревать нужно! Я тебя знаю другой, мне казалось, что ты мне доверяешь. Я видел тебя и в слезах, пьяной в ноль, счастливой и не очень. А потом ты начинаешь со мной меряться тем, чем хвастаются мужики в бане. Только зачем? О том, что ты сильная я знаю, не нужно из кожи вон лезть, чтобы мне это доказать, понимаешь. Пойми, я принимаю тебя со всеми твоими странностями, комплексами, загонами, но границы же все равно должны быть, ты сама себя изводишь, мне пока непонятны причины твоего самобичевания.

— Приезжай, пожалуйста. Ты мне очень нужен.

У меня аж во рту пересохло. Хорошо, что из стакана не успел отхлебнуть.

— Сейчас приеду, только пожалуйста, давай без сюрпризов. Пожалуйста, давай как-то учиться уживаться вместе, чтобы все было хорошо. давай не трепать друг другу нервы. Мама в курсе, что я должен приехать

— Нет, но думаю, она не будет против.

Сашка вышла в кухню, Ирина Александровна смотрела какой-то сериал и пила чай.

— Дочь, так и не уснула.

— Нет. Я так и не легла. Мам, Андрей сейчас приедет. Ты не против?

— Господи, хоть один нормальный поступок сделала за последнее время. Пошла я тогда в комнату, чтобы вам не мешать. Не гони его от себя. Относись к нему с уважением, гонор свой убавь. А то знаю я тебя.

Сашка пообещала маме, что все будет в наилучшем виде: и чаю предложит, и бутерброд сделает, и если нужно рубашку постирает.