Тайная дочь президента (СИ) - Стар Дана Страница 23

— Садись в машину, Полина.

— Азамат Тахирович… Извините, нет. Мы домой спешим.

Бум!

Грохот кулака по рулю. Он грязно выругался, пока еще оставаясь внутри машины. Начинаю медленно отступать назад, по-прежнему пряча за собой дочь.

— Ты плохо слышишь, что ли? Села в машину.

Да от него за километр разит чем-то крепким, похоже он пьян.

— Нам пора, простите!

Подхватываю Веру на руки, бегу в сторону небольшого сквера, чтобы там укрыться. Перебежав через него, ловлю такси, по счастливой случайности проезжавшее рядом, уезжаю прочь.

* * *

Нужно уволиться…

Мне всё тяжелей и тяжелей приходить на работу, с мыслями, что я играю с огнём. Азамат был другим, когда я начала работать в его магазине, но быстро изменился, когда добился того, чего хотел.

А теперь вот ещё его голодные взгляды в мою сторону! Приказной тон вне работы и грубые слова вдогонку. Он меня пугает и отталкивает. Я должна защитить дочь от любой возможной опасности. Кажется я должна принять решение и решиться на переезд в город покрупнее.

Прошло достаточно лет, чтобы обо мне забыли те, кто мне угрожал. Остается только придумать, как сказать Баширову о моём уходе, чтобы его не разозлить, соответственно, не нажить себе врага.

Несколько дней он не появлялся в магазине, охранник сказал, что у босса важные дела. И к лучшему. Тот случай, когда он пристал ко мне сначала в магазине, потом пытался заставить меня сесть в машину, долго не выходит из головы.

Бах!

Вздрагиваю, понимая, что я уронила на пол документацию на товар. Сегодня всё из рук вон валится. Я как мышь боюсь любого шороха. Со вздохом наклоняюсь, чтобы поднять, за спиной раздаётся голос Марата.

— Эй, ты сегодня странная, случилось что? Чё руки такие дырявые? — хмыкает. — Неважно выглядишь, заболела?

— Всё нормально, — сухо мямлю, собирая разлетевшиеся по полу листочки.

Нет, не нормально. Меня несколько дней преследует жуткое чувство, из-за чего я две ночи не спала. Мне снились кошмары. Мне снилось, что я в бегах, опять прячусь в грязных поездах с маленькой дочкой на руках, а за мной гонятся какие-то люди в черных одеждах с острыми ножами и пистолетами.

У охранника звонит телефон, он отвечает, отойдя подальше к окну.

— Приедет сегодня? Прямо сюда… Твою ж… Много людей с ним будет?!

Дальше слов не разобрать, Марат принимается говорить на другом языке, повышая тон.

Он тоже сегодня нервный, заметно напряжённый, ходит из одного угла в другой, не покидая объект ни на минуту. Я также замечаю два тонированных внедорожника, принадлежащие Баширову, один — контролирует главный вход, второй я заметила возле чёрного входа, когда выносила мусор.

Что-то не так. Явно.

— Что-то случилось? — осмеливаюсь задать вопрос Марату.

— Иди домой, — как-то грубо рыкает он, продолжая всматриваться за стекло магазина. Замечаю, что мужчина часто прячет руку под куртку, которая топорщится в районе левого подреберья.

— Но рабочий день ещё не закончился. Азамат Тахирович не любит, когда опаздывают или сбегают с работы досрочно.

— Это его личный приказ! Давай, вали домой! — грубо хватает мою сумку со стула, всовывая мне её в руки. Выталкивает за дверь.

— Аа…

— Сам закрою.

Дверь хлопает, проворачивается замок, я смотрю как табличка с указателем «открыто», быстро переворачивается на «закрыто». Делаю несколько глубоких вдохов, разворачиваюсь, ухожу.

Или завтра, или будет поздно, Полина! Придётся собраться с духом и положить завтра на стол начальника заявление об уходе.

На улице стемнело, похолодало. Я уже почти подошла к садику, полезла за телефоном, чтобы глянуть время, как вдруг поняла, что не вижу ключей от дома.

Просто класс…

Вспоминаю, как грубо охранник тряхнул мою сумку! Должно быть они выпали, улетев куда-то под стол, я вроде бы слышала звон, но не обратила на это внимания из-за своих переживаний. Придётся вернуться или мы с Верой сегодня будем ночевать на улице. У меня есть ещё час до закрытия садика, успею. Я бы могла позвонить Марату, но у меня не было его номера.

Подхожу к магазину, понимаю, что у меня отчего-то дрожат колени. Так не хочется туда идти… Что-то отталкивает, умоляет вернуться назад, но у меня нет выбора. Дверь закрыта, свет приглушён. Чего я боюсь, если там никого нет?

Я действую тихо. Ввожу код, открываю дверь, вхожу внутрь. Сразу же замечаю полоску света, тянущуюся со стороны подсобки к главному залу. Марат вероятно забыл выключить свет. Не успеваю сделать шаг, тут же слышу мужские голоса — грозные, опасные, наполненные недобрым тоном. От этого по спине бежит ледяной холод. Опустившись на корточки, я прячусь за прилавок, задержав дыхание.

«Соберись, ну же! Надо быстро найти свои чёртовы ключи и убраться отсюда!» — в уме напоминаю себе, но сконцентрироваться сложно. Выглянув из-за угла, впереди вижу огромные, тёмные силуэты, находящиеся в подсобке. Я не вижу лиц людей, только тени, но я узнаю голоса. Там точно есть начальник. И ещё кто-то не менее важный… Голос незнакомца тоже кажется знакомым. Пытаюсь понять, кто он и что вообще они здесь делают в такое позднее время, закрыв при этом магазин на ключ.

— Ты, Азамат, совсем уже берега попутал. Люди на тебя жалуются… Ты забыл, кто в городе главный?

— Я.

— Что ты сказал?

Глумливый смешок.

— Как же сильно ты меня бесишь! Знаешь что? Я мечтаю, чтобы ты закрыл свой поганый рот! НАВСЕГДА…

Бум!

— Азамат, остынь!!!

Грохот, шум, возня. Крики… Там, за стеной началась серьёзная потасовка.

Не могу объяснить свои действия, не могу контролировать тело, я в каком-то лютом оцепенении, направляю телефон в сторону подсобки, включаю видео камеру.

Мне кажется, я должна это сделать… Не знаю почему! Чтобы у меня был компромат на случай, если Баширов не захочет меня отпускать, или того хуже, возьмёт меня силой.

Я слышу крик, который быстро приглушают. А потом на пол со звоном падает окровавленный нож и чья-то рука, почти вся покрытая татуировками, безжизненно ложится рядом.

— Твою мать! Ты что творишь?! Азамат, мы так не договаривались!!!

— Рот закрыл, — тяжёлое, хриплое дыхание, — или тоже к ним присоединишься. Никто из вас ничего не видел, ясно? Если жить хотите, день сегодняшний из памяти забудете…

— Клянусь.

— Я никогда тебя не предам, ты же знаешь.

Накрываю рот ладонью, сильно на него давлю, подавляя крик, по щекам скатываются дорожки слёз. Господи, пусть это будет сон! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я открою сейчас глаза и проснусь…

Но я не просыпаюсь. В ужасе осознавая, что на моих глазах только что зарезали человека.

— От тел избавьтесь. Вынесите эти вонючие туши через черный вход.

* * *

Я никогда так быстро не бегала… Даже не помню, как оказалась возле двери Вериной группы. Схватила её, даже слова не сказала воспитателю, выскочила за дверь, в такси, на вокзал.

— Мамочка!!! Куда мы бежим, что мы делаем на вокзале?

Бегу со всех ног, несся дочь на руках.

— Тшшш, дорогая, мы едем путешествовать!

— Путешествовать? Урааа! Я всегда мечтала на поезде покататься! Мы едем в Диснейленд?

— Я пока еще не знаю, куда мы едем…

Снова в замешательстве, снова на эмоциях! Случается то, чего я боялась больше, чем своих страхов номер один — я повторяю события прошлого.

— Подожди, мама, а как же свинка Пеппа? И другие мои друзья? Они тоже хотят в путешествие.

— Прости, милая, — целую в лобик дрожащими губами, — мы не можем вернуться домой за вещами. Мы очень опаздываем.

Подбегаю к кассам, проталкиваясь сквозь столпившуюся очередь.

— Б-ближайший п-поезд! — задыхаясь, набрасываюсь на кассира. — Куда?!

— В столицу, через десять минут. Экспресс, без остановок.

Нет времени. Нет выбора. Цель одна — бежать как можно дальше!

Даю ей почти все свои наличные, выдёргиваю билеты из её руки, чуть их не порвав, бегу к платформе номер девять.