Трофей мажора (СИ) - Лана Ирис Страница 23

Затаив дыхание, я наблюдаю за происходящим. Привстаю на цыпочки и прищуриваюсь.

Звучит сигнал. Земля под ногами начинает яростно вибрировать.

Парни на байках газуют, вызывая восторженный гул криков и шквал сильного ветра. Песок за ними поднимается стеной, и в нос ударяет запах пыли и бензина. Этот поток ветра похож на удар.

Скорость у них действительно смертоносная. Они настоящие психи. Безумные.

Обгоняют друг друга, и даже таранят, сбивая с пути, не жалея противника.

— О, боже! — выкрикиваю я в ужасе, когда один из них выруливает с дороги на траву, проделывает несколько устрашающих маневров, подпрыгивая на кочках и подлетая в воздухе. В конце концов, еле-еле выровняв скорость, заваливается наземь, вместе с мотоциклом.

Только потом понимаю, что он упал на потеху зрителям, которые радостно скандируют. Для него это веселое окончание заезда.

— Представь, что ты среди них, — шепчет Антон, склонившись ко мне впритык. — Ты готова к такому риску? Когда окажешься на старте, пути назад уже не будет.

Он внимательно меня разглядывает. Ждет мою реакцию. Даже склоняется к уху. Его ресницы щекочут мне висок.

Он мое внимание забирает.

Я вообще-то тут классное шоу смотрю, а он отвлекает. Держит мою руку, пальцы нежно поглаживает.

Не могу ни о чем думать, когда он так делает.

— Поняла, ты хочешь меня отговорить, — шепчу ему, повернув голову.

Глазами встречаемся и что-то замыкает внутри.

Почему они у него такие холодные? Серые, но вокруг радужки иней искрится. И…

Почему мы так близко? Мы снова запредельно близко. Голова идет кругом.

Я уже не слышу комментарии ведущего. Отключаюсь от происходящего вокруг. Время уходит.

Он на мои губы смотрит. Мы замираем, не дышим. А люди словно исчезают.

Здесь никого нет. Мы одни.

Глаза прикрываю. Я все еще не дышу.

На этот раз все получится.

Он сейчас меня поцелует…

— Да! — радостные возгласы и ликование откуда-то взявшейся толпы подрывают меня. Я вздрагиваю, делаю шумный вдох и отворачиваюсь.

Момент упущен.

Это было странно. Между нами возникла какая-то неконтролируемая химия.

Медленно моргаю. Излишне медленно. Вновь включаюсь в гонку.

Последний поворот и один из участников со скоростью света и оглушающим ревом байка вырывается вперед. Это победа.

— Пойдем, больше ничего интересного.

— Все было не так уж и страшно, — произношу в шутку, пока мы двигаемся по полю к нашему транспорту.

— На этой гонке большинство новичков, а на ту, которую ты согласилась — будут лишь профессионалы играть. Это будет намного жестче.

— Это новички так играют?! — ошарашенно смотрю в лицо Антона.

— Угу.

Он не церемонится в это раз, волосы мои поправляет, сам мне надевает шлем и кивает, чтобы усаживалась на место.

Домой доезжаем быстро, я вся в своих мыслях витаю. Парю высоко над землей.

Он меня напугать хотел, но мне это больше напомнило романтичное свидание.

Хотя, я очень устала и стоя на крыльце, до которого Антон меня галантно проводил, протяжно зеваю.

— Ну все, пока, — торопливо бормочу, замок ключом открываю и заныриваю внутрь. Не люблю долгих прощаний.

Дом, милый дом.

Только закрыть не получается. Он дверь рукой держит.

Заходит следом…

Глава 26

Заходит следом, обувь, как ни в чем не бывало снимает, на кухню бесцеремонно проходит. С прямой осанкой и приподнятым кверху подбородком. Как будто, так и надо. Как будто, он здесь свой. Завсегдатай гость.

Просто само Его Величество Наглейшество.

— Ну, чего глазищи вылупила? Чайник ставь, — парирует он, вымыв руки и присаживаясь за стол. — Твой отец опять всю ночь на работе?

Откуда он знает?

— Да…

Вальяжно развалившись, сидит, ждет, когда выполню его пупеческий указ.

Я аж задыхаюсь от его хамоватого поведения. Он самый настоящий неотёсанный грубиян! Хоть бы раз проявил приличия! Ведет себя, словно к себе домой заявился. А разговаривает еще хуже!

Разве можно так с девушкой?

Как много мне хочется ему сказать! Накричать! Прогнать его! Но…

Но чайник я все же ставлю. Молча. А еще достаю из шкафчика шоколадное печенье и зефир, и даже выкладываю все это в красивую хрустальную вазочку. А еще…

Нарезаю яблоко и грушу на тарелку, чищу мандарины, раскладывая их дольками. Чтобы ему есть было удобнее.

И орешки сыплю на блюдце.

Да что это со мной?! Неужели он мне Настолько сильно нравится?

Боже мой, почему я такая послушная? Мне обычно только дай волю поспорить и поворчать…

Искренне не понимаю.

Диву даюсь.

Я сейчас похожа на этих покорных девиц из старых книжных романов про девятнадцатый век. Девиц, которые без разговоров повинуются своим хозяевам, невинно опуская глаза, делая реверанс, и накрывая на стол.

«Кушать подано, Мой Господин»

Кто-нибудь, подайте мне фартук и чепчик!

Нет, лучше таблетки от сумасшествия.

Подхожу к его высочеству и раскладываю все это на столе под его высокомерным наблюдением, после рядом сажусь, ожидая, когда чайник закипит. Отчего-то я очень смущена и не знаю, как начать разговор. Рукой подбородок подпираю. Пальчики на ногах поджимаю и ресницами быстро-быстро хлопаю. Того и глядишь, улечу.

Пытаюсь сглотнуть ком в горле, но во рту пересохло. Кислород не поступает нормально. И сердце сбилось с адекватного ритма.

А еще… я вся горю. Полыхаю.

Понимаю, что реакции организма совершенно некорректные. Я думаю, это от преследующей меня назойливой мысли, что мы здесь совершенно одни. Эта мысль засела в голове и прокручивается на повторе. Не щадит меня. Не жалеет.

Одни.

Мы одни.

В моем доме.

Вместе.

Поздним вечером.

Совершенно одни.

Совершенно… одни…

Одни.

Папа не придет, он опять до утра. А Антон…

Он уйдет после чая? Что обычно делают после вечернего чая? Он не будет приставать?

Мне нужны подсказки, что делать после чайный церемонии.

Нет, мне нужна инструкция. Пошаговая!

Ой, он ведь не захочет снова попытаться меня поцеловать?!

Он поцелует меня…

В этот раз получится отвертеться? Или…

У него получится? Или нет…

А мне хочется, чтобы у него получилось?

Хочется…

Где моя инструкция?! Я же жду…

— Эй! Ты вообще слышишь меня?! — пальцами у глаз опять щелкает. — Ау! НеМалявка, ты хотя бы предупреждай, когда тебя космос вызывает! Опять сигнал поймала?

Придурок! Терпеть его не могу. Откашливаюсь и краснею.

И никто меня не вызывает.

Сейчас я ему! Скажу! Пару ласковых! Все, что о нем думаю! И пошлю его в далекое! Пешее!

Рот открываю и на выдохе:

— Антош… я не успела ничего приготовить днем… если ты хочешь… могу еще бутерброды сделать…

Что???

Что я