Лжец, лжец - Т. Л. Мартин Страница 23

— Нам было хорошо, не так ли?

И в этот момент Истон открыл дверь.

Его хватка на ручке замерла, взгляд прикован к руке учителя на моей шее. Кровь отлила от моего лица. Он не мог этого видеть.

Только не это.

Пальцы мистера Доу исчезли в мгновение ока, и он прочистил горло.

— Мистер Резерфорд. Я просто сообщал вашей сестре о дополнительном зачете. Что я могу для вас сделать?

В глазах Истона вспыхнуло что-то враждебное, чего я никогда раньше не видела.

Меня затошнило.

Ощупывающие руки.

Изящная.

Послушная.

Я протиснулась мимо Истона. Как только оказалась в коридоре, наклонилась и выбросила все, что было у меня в желудке, в мусорное ведро. Проходящая мимо девушка пошутила, а пара футболистов притворились, что их тоже тошнило между смехом. Но я не обращала на них внимания. Потому что Истон стоял лицом к лицу с мистером Доу в дверях кабинета.

От одного его присутствия лысеющий учитель съежился прямо у меня на глазах. Он на полфута выше мистера Доу, но я знала, что это не причина, по которой учитель выглядел готовым наложить в штаны. Все знали Резерфордов благодаря громким делам, за которые бралась фирма Винсента, и это не мешало им финансировать эту школу практически в одиночку.

Истон сделал маленький шаг к мистеру Доу, который сделал один назад. Они делали это снова, пока не исчезли в классе.

Мое прерывистое сердцебиение боролось с тошнотой в животе.

Он ничего не мог с этим поделать, не так ли? Он просто должен был всех спасать.

Все, блядь, пялились на меня, как на переносчика какой-то инфекционной болезни.

Я вытерла рот тыльной стороной ладони и пожала плечами.

— Что я могу сказать? Первый триместр — сука.

Глаза расширились, раздался вздох, но я проигнорировала все это и направилась по коридору к фонтанчику с водой. Я сделала большой глоток, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. Но даже модная вода Каспиан Преп не могла ее смыть, поэтому я достала из сумки жевательную резинку с корицей и положила ее в рот.

У меня было две минуты, чтобы добраться до учебного зала, но я не двигалась с места. Я прислонилась к стене возле фонтана и гадала, что происходило в классе мистера Доу. Что они говорили. О чем думал Истон.

В большинстве случаев я точно знала, что делала. Я работала ради этого — того, как люди видели бы меня. Того, что они говорили. Но иногда, когда я смотрела на Истона… Когда я видела, как он смотрел на меня… Я не могла вспомнить, зачем я все это делала.

Зазвенел звонок, возвращая меня к реальности.

Зал опустел, оставив меня наедине с высоким и сердитым силуэтом, движущимся мимо меня. Он намеренно избегал меня, но что-то глубокое и пустое внутри меня не позволило ему уйти. Я схватила его за руку, и он неохотно остановился. Кровь стекала по его шее, а глаза цвета виски потемнели. Его взгляд заскользил к моей руке, лежащей на его обнаженной коже, и я опустила ее.

Чувство уязвимости нарастало у меня в животе. Мне не нравилось это чувство.

— Какого черта ты делал? — прошипела я.

— Ты что, издеваешься? Хочешь знать, что я делал? — он прорычал.

Он сжал губы, медленно выдохнул и провел ладонью по рту.

— Как долго он вот так прикасается к тебе?

Я пожала плечами и отвела взгляд.

— Ева.

То, как он произнес мое имя, так нежно, словно теплый отблеск медленно разгорающегося пламени. Я снова подняла на него взгляд. У меня сжалось горло. Это похоже на стыд, надежду и слишком многое другое.

Его челюсть сжалась, когда я по-прежнему не ответила.

— Как долго?

— Твой комплекс полицейского очарователен, — выдохнула я, — но не всех нужно спасать.

— Просто ответь на вопрос, Ева. Пожалуйста.

От его настойчивости у меня так сильно сжались легкие, что я начала страдать клаустрофобией.

— Почему это имеет значение? Ты ревнуешь?

Он тяжело вздохнул.

— Зачем ты это делаешь?

— Что делаю? — мой голос дрожал, предавая меня, поэтому я надула пузырь, а затем лопнула его.

— Это.

Он забрал сдувшийся пузырек у меня с губ, и я смотрела, как он выбросил его в мусорное ведро рядом с фонтаном.

— Уклоняешься, когда у меня возникает реальный вопрос.

Легкое прикосновение его пальцев к моим губам все еще обжигало, и каким-то образом этот контакт угрожал разорвать мой фасад в клочья.

Я не знаю, — я хотела сказать. — Я не знаю, зачем я это делаю.

Вместо этого получилось следующее:

— Если ты хотел заняться со мной сексом, все, что тебе нужно было сделать, это попросить.

Он сделал шаг ближе, и носок его ботинка коснулся моего. Мои пальцы заскользили по прохладной стене позади меня, погружая меня в тепло его тела. Наши лица в нескольких дюймах друг от друга. Мне не за чем прятаться. Никаких пряжек для ремня, слухов или красных чашечек Соло.

Его теплое дыхание коснулось моих губ.

— Почему ты говоришь мне такое дерьмо?

Мое сердце стучало в ушах, и я едва слышала свой ответ.

— Может, мне нравится внимание.

— А мистера Доу? Картера? Марко? — его глаза потемнели. — Тебе тоже нравится внимание с их стороны?

— Они дают мне его, хочу я этого или нет. По крайней мере, так у меня есть некоторый контроль.

Честность сорвалась у меня с языка прежде, чем я успела ее обуздать.

Брови Истона сошлись на переносице, и он переводил взгляд между моими глазами.

— Это то, что ты думаешь? Что у тебя нет выбора?

Я проглотила комок в горле. Тяжесть в моей груди становилась все тяжелее с каждым его словом. Я больше не могла этого выносить, поэтому поменяла тему.

— Я хочу знать, почему на этой неделе ты говорил со мной больше, чем когда-либо за последние три года.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я прикусила губу, словно обдумываю это.

— Нет.

Проклятый адреналин. Проклятая жара. Проклятый Истон.

— Тогда скажи мне, как давно он это делает?

Сукин сын.

— Мы играем в — двадцать вопросов"? Потому что, если так, я думаю, ты исчерпал свой лимит.

— Черт возьми, Ева, — пробормотал он, стиснув зубы. — Это не какая-то гребаная игра. То, как люди относятся к тебе — это не игра.

— Но было бы намного веселее, если бы это было так, тебе не кажется?

Он изучал выражение моего лица, читая каждый дюйм моего тела. Я старалась, чтобы черты моего лица оставались непроницаемыми, но