Эмма Дарси - Доверься судьбе Страница 23

Ручка двери, чуть слышно скрипнув, повернулась. Каждый нерв натянулся и заныл… Каково же было облегчение Сьюзен, когда в тусклом свете, падающем из коридора, показалась фигура Мэделин Кэрью.

— Извините. Я вас побеспокоила? — спросила она шепотом. — Я принесла термос с горячим шоколадом, на случай если вам трудно будет уснуть.

Сьюзен по достоинству оценила такую заботу. Но прежде, чем она смогла заставить себя пошевелиться, Мэделин вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

— Я поставлю его на тумбочку.

— Спасибо, — пробормотала Сьюзен. Мэделин не ушла сразу. Поставив термос, она подошла к Эми.

— Вы сотворили с ней чудо. Она спит так спокойно… дома.

Протянув руку, она нежно погладила Эми по волосам.

— Когда-то и у меня была девочка.

— Я знаю. Ваш муж рассказывал. Это, конечно, было ужасно, когда у вас ее забрали.

— Я думаю о ней по ночам. Где она? Как распорядилась своей жизнью?

Так же, как она сама думает о маме, подумала Сьюзен. Только вот она свою маму не помнит. Мэделин, должно быть, гораздо тяжелее, ведь она помнит дочь.

Пожилая женщина вздохнула, отняла руку и посмотрела на Сьюзен с бесконечной печалью.

— Вы, наверно, думали о своем муже? Когда теряешь кого-то, кого любил, боль не утихает так долго. Извините нас за то, что сегодня вечером мы вам напомнили о вашем горе.

— Я сама виновата. Надо было сказать раньше, — возразила Сьюзен, не желая говорить о случившемся.

— Жизнь все-таки продолжается. — Это было сказано с сердечным сочувствием. — Трудно с этим смириться, но она продолжается. Лейт думает… — Мэделин опять вздохнула. — Он ошибается. Никакой другой ребенок не заменит мне дочери, которую я потеряла. Эми мне очень дорога, но это другая девочка. Никто никого не может заменить.

— Это правда.

Сказанные Мэделин слова облегчили душу Сьюзен. Какое бы чувство ни влекло ее к Лейту, оно было совсем другим, чем то, что связывало их с Бренданом. От этого оно не становилось хуже. Хотя все это неважно. Все равно она не может следовать своему чувству. Обстоятельства препятствуют этому.

— Спокойной ночи, дорогая моя. — В голосе Мэделин звучала доброта и забота. — Постарайтесь уснуть.

— Спасибо.

Неловким жестом Мэделин коснулась волос Сьюзен, повернулась и вышла из комнаты. Сердце Сьюзен сжалось — так ей захотелось сейчас оказаться среди родных?

Она вскочила, вспомнив, что собиралась позвонить Тому. Но если позвонить сейчас, он догадается, что Сьюзен чем-то расстроена. Будет волноваться, а ведь помочь он все равно ничем не может. Лучше отложить звонок до завтра. Может быть, отоспавшись, она соберется с мыслями.

Сон, однако, ускользал от нее. Горячий шоколад не помогал. Непривычная односпальная кровать не давала заснуть. Мешал и лунный свет. Полночь наступила и прошла. Утомленные мышцы не находили отдыха: Сьюзен показалось, что ноги начинает сводить судорога. Она встала с постели. Какое-то время расхаживала по комнате, потом ее поманили стеклянные двери, ведущие на веранду.

Может она оставить Эми на несколько минут? Девочка крепко спит и, похоже, не собирается в ближайшее время просыпаться. Сьюзен уверила себя, что, если вдруг малышка проснется и позовет, в неподвижной тишине ночи она ее, конечно, услышит. Накинув шелковый халатик — на улице, должно быть, прохладно, — Сьюзен тихо вышла на открытую веранду. Она собиралась обойти ее кругом и вернуться, но мигом забыла об этом намерении, едва ее взору открылась даль залитых луной виноградников. Сьюзен подошла к перилам. Каково это — чувствовать себя владельцем такой земли? — думала она, скользя взглядом по бесконечным рядам виноградников, взбегающих на отдаленный холм, потом вновь словно бросающихся вниз, к искусно разбитому английскому парку и саду около дома. Такая усадьба создается поколениями. У нее есть история, есть традиции.

С годами Эми, несомненно, станет очень гордиться всем этим и забудет о времени, проведенном в пустыне со старой аборигенкой. «И меня забудет», — подумала Сьюзен, чувствуя новый приступ тоски. Но, как сказала Мэделин, жизнь все-таки продолжается. Невозможно повернуть ее назад.

Громкий скрип заставил Сьюзен обернуться. Кто-то поднялся из плетеного кресла в другом конце веранды. Ее сердце екнуло — Сьюзен узнала Лейта. Он шел к ней. И, кажется, на нем не было ничего, кроме купального халата. Сообразив, что сама она одета не намного более прилично — тонкий шелковый халатик поверх еще более тонкой ночной рубашки, — она заспешила к дверям в комнату Эми.

— Подождите, пожалуйста!

Он просил шепотом, но таким настойчивым тоном, что Сьюзен замерла.

— Что вам надо? — спросила она.

— Вам, должно быть, так одиноко сейчас. Я не знал, что ваши обстоятельства изменились, Сьюзен. Не понимал, что мы — я и моя семья — вторгаемся в вашу жизнь, когда вам самой плохо.

Его сочувствие только растравило раны, залечить которые он был не в состоянии.

— Если бы не новая встреча с вами, было бы еще ничего, — равнодушным тоном сообщила Сьюзен, уверенная в полной бесперспективности этого разговора.

— Вам стало еще хуже из-за меня? Он упорно пытался поймать ее взгляд, выведать тайны души.

Сьюзен отвернулась, не желая показывать Лейту, как глубоко ее волнует его присутствие. Она пристально смотрела на длинные тени деревьев, лежащие на траве. Лейт Кэрью тоже, можно сказать, бросил тень на последний год ее семейной жизни. А теперь он так близко, во плоти и крови… Так близко — сердце стучит в груди: «так — близко…», — но коснуться его по-прежнему нельзя.

— У нас с Бренданом не было ребенка, — выпалила она, безнадежно пытаясь удержать хоть какую-то дистанцию между ними. — Я не доносила его. Потеряла через три месяца.

— Сочувствую вам.

Он излучал опасное, манящее тепло, успокоительное тепло, которое притягивало ее. И почему только он должен был оказаться здесь одновременно с ней? Почему он не с Даникой? Ведь считается, что он ее любит!

— Я так и не узнала, мальчик это был или девочка. — Сьюзен снова бросилась на прорыв, борясь изо всех сил, пытаясь удержаться подальше от него.

— Сьюзен…

Словно бальзам для сердца.

— Должно быть, это я виновата, что Эми так привязалась ко мне. Слишком легко мне было полюбить ее.

— А ей — полюбить тебя.

Искреннее сердечное волнение, прозвучавшее в его голосе, — это была погибель для Сьюзен. Стон отчаяния слетел с ее губ. Она подняла на Лейта полные муки глаза.

— Но как ты не понимаешь? Я гораздо хуже Мэделин. Ты ошибаешься насчет своей мачехи.

Она не путает Эми со своей пропавшей дочерью. Она беспокоится об Эми. Только и всего. Тогда как я… Я должна уехать, Лейт. Иначе это плохо кончится.