Измена. Не возвращай нас - Анна Томченко Страница 23

— А что такое? — уточнила дочь, поднимая глаза от планшета.

— Ну ты же понимаешь, что Женя у нас не навсегда, то есть дядя Клим приедет и заберёт его обратно. — Лина медленно кивнула. — Ты же понимаешь, что ничего необычного не происходит? Женя же и раньше приезжал к нам в гости.

— Да, понимаю, — Лина насупилась, став в один момент похожей на Олега: цепкий презрительный взгляд. У меня мороз прошёл по коже от такого явного сходства. — Лин, скажи, пожалуйста, зачем ты позвонила отцу?

У дочери задрожали губы, пальцы добела сдавили планшет. Она шмыгнула носом, отбросила гаджет, спустилась с кровати, сжала пальчики в кулачки и нервно выкрикнула:

— Да потому, что я хочу просто, чтобы все было как раньше, чтобы у него не было этой…дуры , и чтобы к тебе дядя Клим не приезжал. Я просто хочу, чтобы все было как раньше, чтобы у меня был мама и папа, понимаешь?

25.

Варвара

— Приедь, пожалуйста, — сказала я тихо в трубку Олегу.

— Варь, я в говно, я в дрова, — хрипло произнёс он вполне себе бодрым голосом.

— Олег она закрылась в ванне. Я уже двадцать минут не могу её оттуда выковырять.

— НУ, сегодня твоя очередь с ней сидеть, поэтому что я могу сказать? — закозлился муж. Я прикусила губы. Женя стоял возле двери и постукивал по ней, что-то, нашеёптывая в косяк. Мне было жутко неловко из-за того, что он стал свидетелем этого недоразумения.

Я приоткрыла дверь балкона и вышла наружу.

— Олег это ты виноват. Это у тебя молодая любовница. Это ты разрушил нашу семью и сейчас, в момент, когда ребёнок переживает не самое лучшее время, ты мне говоришь о том, что ты не приедешь по той простой причине, что просто злишься. Но злишься ты не на меня, не на неё и не на Клима. Ты злишься на себя.

Так почему из-за твоей злости, из-за твоего поведения, из-за твоей ошибки должны страдать все мы? Приедь, поговори с ней.

— А может быть, — вкрадчиво начал Олег, — устами младенца глаголет истина?

Я тяжело вздохнула и прижалась спиной к подоконнику.

— О чем ты?

— О том, что ребенок говорит правду? У неё должен быть отец и должна быть мать, а не вот так вот, воскресная мама, воскресный папа. И в этом случае ты совершаешь ошибку, не давая мне возможности все исправить.

— Олег, да что ты исправишь? — вызверилась я. — Ты даже не можешь никак повлиять на ситуацию с тем, что твоя Зоя и её мать третируют меня!

— Не будут больше, — холодно, заметил муж. Я закусила губы и психанув, рыкнула:

— Да пошёл ты.

Я бросила мобильник и прикусила костяшку указательного пальца.

Лина тогда проскочила мимо меня и заперлась в ванной. Чтобы мы не говорили, как бы Женя не старался убедить её в том, что никто не отнимает у неё ни маму, ни папу она не хотела слушать и просто кричала, чтобы мы отошли.

Я понимала, что для дочери наш развод- это дорога из углей, и она бы своими босыми ножками шла по ней. Я понимала, что за грехи взрослых расплачивался ребёнок, но я не знала, как это исправить.

Когда я вышла с балкона, Женя просто покачал головой, намекая, что она до сих пор не ответила.

Я тяжело вздохнула и попросила:

— Иди в детскую, я попробую сама с ней поговорить наедине.

Женя понятливо кивнул и, проходя мимо меня, погладил по животу. Я прикусила губы. Медленно шагнула к двери и постучалась.

— Лин, ну пожалуйста, открой. Открой, мы с тобой все обсудим и поговорим. Я понимаю, что тебе страшно и тебе больно. Тебе кажется, что тебя никто не любит.

Но это неправда, Лин, пожалуйста, поговори со мной.

С той стороны не доносилось ни звука. Я приложила ухо к двери и все же расслышала тихие всхлипы.

— Я знаю, что мы, мы с папой перед тобой очень сильно виноваты. Но это не говорит о том, что он или я тебя перестали любить. Так случается, что люди расходятся, Лин, это не зависит от нас. Если бы что-то зависело от меня, я бы сделала все возможное, чтобы у тебя и отец, и мать остались. Но то, что мы с твоим отцом не вместе это не говорит, что кто-то из нас исчез. Лин, пожалуйста, открой дверь.

Я вытирала глаза ладонью и понимала, что так долго уже не может продолжаться, и присела на пол. Я оперлась о дверь спиной. Я продолжала разговаривать с дочерью, говоря какие-то наверно, неважные вещи, а через полчаса в замке провернулся ключ.

Потрепанный усталый Олег с синяками под глазами стоял на пороге. Увидев меня, он тяжело вздохнул, разулся и прошёл в квартиру. Приблизился, протянул мне руку, чтобы я встала с пола.

— Ты же не хотел приезжать, — сказала я, глядя на мужа исподлобья. Он закатил глаза и наклонился, подхватывая меня, чтобы я встала.

— Иди, хоть чай поставь, — сказал он тяжело и постучал костяшкой пальцев по дверному полотну. — Лин, давай открывай, хорош ныть, — сказал он резко.

Его голос прогрохотал по квартире, и Женя, выглянув из спальни, махнул Олегу рукой. Олег кивнул ему в ответ. И вернулся обратно к двери.

— Лин, я сейчас просто плечом надавлю, и ты все равно окажешься снаружи. Не зли папу, папочка пьяный приехал. Олег не был пьян. Возможно, он был с похмелья, но он не был пьян. Я набрала воду в чайник и стала нервно ждать.

Вскоре щёлкнула задвижка, и я услышала: — Эй, красавица моя, идём на руки. Ну что ты, что ты плачешь, девочка моя, а кусаться не будешь, правда? Идём, идём, я тебя полюблю.

Я не вышла в коридор и не видела, как Олег и Лина скрылись за дверью спальни, но мне было отчаянно больно проживать этот момент, знать, что я даже не могу собственного ребёнка успокоить в этой ситуации.

Через полчаса Олег вышел. Увидел кружку чая на столе. Ровно такой, какой он любил; безумно крепкий, сладкий и с лимоном. Он чуть ли не залпом выпил и тяжело произнёс:

— Мы с Линой поедем, наверно, домой.