Диана Килина - Под снегом (СИ) Страница 23

Сварив себе кофе, я залезла в планшет, чтобы прочитать новости дня и насладилась тридцатью минутами блаженной тишины. Ровно в семь в коридоре послышался топот маленьких ножек, а потом сын радостно заулыбался и попросился ко мне на колени. Я никогда ему не отказывала в таких моментах близости.

Вообще, Тео не был ручным мальчиком. Поначалу, когда он только родился, я не отпускала его от себя. До полугода, пока я кормила его грудью, ему это нравилось. Потом, особенно когда он пошел, ему захотелось свободы, и так продолжалось до недавнего времени. В два он почему–то снова потребовал ласки. Если честно, мне это нравилось. Иногда, я засыпала с ним вместе в его комнате. Мне просто было привычно чувствовать, что он рядом.

– Что ты будешь на завтрак? – спросила я у сына.

Он нахмурился и принялся думать. Потом он выдал:

– Хотю банан.

– Банан? – удивилась я.

– Да.

– Ладно, – я сняла его с колен и поставила на пол. Потом поднялась и залезла в холодильник, – Будет тебе банан. Почистить?

– Угу, – хмыкнул он, поразительно похоже в интонациях на меня.

Я растянулась в улыбке и протянула ему фрукт. Он забрался на кухонный стул и принялся тщательно пережевывать мякоть, морщась от холода.

– Молоко?

Тео кивнул.

Налив ему стакан, я поставила его перед ним и чмокнула сына в рыжую макушку. Покончив с бананом, он выпил все до последней капли и вытер смешные усики, которые остались у него над верхней губой.

– А теперь – умываться, чистить зубы и одеваться. Через пятнадцать минут выходим.

Он послушно поплелся в ванную, и там зажурчала вода. Проходя мимо, я убедилась, что он встал на подставку, и тщательно чистит свои молочные зубы. Мой мальчик был очень развит, и, если честно, я не знаю, как так получилось. С улыбкой, я вернулась в свою комнату и надела свободные джинсы и серую толстовку на молнии. Причесав свою короткую шевелюру, я вернулась на кухню и убрала посуду. Тео вышел из ванной, и направился в спальню, чтобы одеться. Через пять минут я уже застегивала ему ботинки и надевала на него куртку с шапкой.

Мы вышли из подъезда, и направились к детскому саду, который был всего в пяти минутах от дома босса. Добравшись до места, я вручила сына воспитательнице, поцеловала его на прощание и пошла к шестнадцатиэтажке.

Саша ждал на мосту. Поравнявшись с ним, я улыбнулась, глядя на серую шапку, шарф и перчатки на его руках. Лицо у него было заспанным.

– Тяжелая ночка? – выдала я, и он поморщился.

– У меня годовой отчет на носу, – он тяжело вздохнул и пожал плечами.

– Сочувствую. Мне бы твои проблемы, – я ехидно ухмыльнулась, – Вот у меня есть муж, а я развлекаюсь со своим бывшим боссом, который меня трахал. Что скажут люди?

Саша улыбнулся.

– Мы с тобой пока еще не развлекаемся, – он подмигнул мне, шагая уверенным шагом рядом, – Но ты можешь попросить, не забыла?

– Забудешь такое, как же, – буркнула я.

На такой веселой ноте, мы добрались до подъезда, возле которого был припаркован мой Polo. Я завела машину, чтобы прогреть ее и принялась махать щеткой, очищая стекла от снега. Ночь была снежная, сантиметров пять насыпало. Хрустящего, сверкающего, белого снега. Красотища.

Устроившись в машине, я включила радио и завела мотор.

– Куда едем?

– На Таммсааре, у них есть то, что мне нужно.

– Ты уже определился? – бросила я, выезжая со двора на дорогу.

– Да, – коротко бросил он, принявшись переключать радиостанции.

Остановившись на русском радио, он удовлетворенно откинулся на сидении.

– И что ты выбрал?

– Спорт седан ЦТС.

– Звучит зловеще, – промямлила я, не отрываясь от дороги.

– На фотографиях и видео выглядит неплохо, – Саша шелохнулся, наверное, пожал плечами.

Из приемника донеслись обрывки песни, и я сделала погромче. Я узнала композицию от группы «Серебро» и невольно начала подпевать:

Наши тени скрывались под лампой,

Чтобы эту любовь не увидел никто.

Я попробую в такт на пуантах,

Сердце плачет со мной – это скроет пальто.

Проехав тоннель на Ярвевана тээ, я совсем забыла о присутствии босса в машине, и отдалась во власть музыки, позволив себе немножко взгрустнуть.

Какого было мое удивление, когда с пассажирского кресла до меня донесся мягкий голос, растягивающий слова в такт музыке:

Никому, никому. Никогда, никогда.

Я тебя не отдам, я тебя не отдам, я тебя не отдам.

Так мы и доехали до Viking Motors, которые приветливо распахнули перед нами двери только в девять утра. Чтобы скоротать время, я заехала в МакДональдс, и купила два бигмака. И кофе.

– Держи, – я протянула Саше коробку с фастфудом, и он поморщился.

– Буэ, – он сделал тошнотворный жест у горла и закатил глаза.

– Ты попробуй сначала, и потом мы это обсудим, – я засмеялась, а потом состроила умоляющее лицо, – Пожалуйста, сделай это ради меня.

Босс пожал плечами и взял у меня коробку. Открыв ее, он сглотнул.

– Выглядит неплохо.

– На вкус еще лучше, – сказала я, впиваясь зубами в свой бургер.

Он сделал то же самое и принялся тщательно пережевывать продукт массового американского потребления. Я невольно залюбовалась тем, как он ест, периодически отвлекаясь на красивые губы, с которых он слизывал соус.

– Что? – он уставился на меня с интересом, когда наполовину приговорил бигмак.

– Почему ты такой, – я запнулась, не сразу найдя подходящее слово, – Горячий?

Он проглотил кусок, который жевал и с улыбкой ответил:

– Я постоянно хочу задать тот же вопрос тебе.

– Чушь, – промычала я с набитым ртом, – Я вовсе не горячая.

– Поверь мне, Алиса, ты горячая. Уж я–то это знаю, – он обжег меня взглядом и принялся доедать гамбургер.

Когда с «завтраком» было покончено, он простонал:

– Я получил пищевое изнасилование.

Я растянулась в улыбке.

– Да ладно тебе, фастфуд не так ужасен.

– Это для тебя, – я уставилась на него с любопытством, и он продолжил, – Ты молодая и тебе повезло с генетикой. А мне, после этой штуки, – он кивнул на коробку в своих руках, – Придется полтора часа на беговой дорожке провести.

– Босс, неужели тебя волнует твоя фигура? – я сложила губки бантиком и пару раз хлопнула глазами, чем вызвала его улыбку, – Обычно это забота девочек.

– Ты видела, как выглядят пузатые мужики в деловых костюмах? – он уставился на меня, с хрустом комкая картонную коробку в кулаке.