Пэтти Дэвис - Кабала Страница 23

Сара следила за тем, как Эллисон снимает майку с нежной, немыслимой двадцатидвухлетней груди. На лице ее было игривое выжидание. Предвкушает новое развлечение, подумала Сара. На нижней губе девушки она рассмотрела небольшой кровоподтек – Энтони неоднократно оставлял такие знаки и на ее собственных губах. Значит, сегодняшняя ночь должна стать для Эллисон ночью забав.

Энтони сидел на постели позади Сары, и та не смогла побороть искушения оглянуться на него. Однако в глазах его она не увидела никакого выражения, только пустоту. На память пришел разговор с Белиндой о каком-то парне, признавшемся, что больше прочих удовольствий он ценит возможность устроить в душе партнера эмоциональную бойню. Чей же это был парень – ее или Белинды? Наверное, Белинды, решила Сара, зарываясь поглубже в постель, в то время как Эллисон продолжала раздеваться. Потому что именно Белинда заговорила о его глазах.

– Они у него совсем как у акулы, – сказала она. – Знаешь этот взгляд? Молчаливый взгляд убийцы, не имеющий ничего общего с человеческими чувствами?

И вот теперь, в Париже, Энтони – в роли акулы, а вода вокруг Сары уже краснеет от ее крови.

Поднявшись с постели, она подошла к Эллисон, чувствуя, на мышцы Энтони сгибают и разгибают ее суставы, как сердце его гонит кровь по ее венам, глаза передают зрительные образы в ее мозг. И дело тут вовсе не в том, что они с Энтони поменялись местами, – нет, они перетекли друг в друга, смешались, стали единым целым. Игра началась. Игра в краски и кисточки. В этой игре он был художником, что же она сможет выставить против его опыта и мастерства?

Сара положила ладони на бедра Эллисон, привлекла ее к себе. Как это непривычно – ощущать своей грудью такую же мягкую грудь другой женщины, бархатистую кожу ее живота, внизу которого ничто агрессивно не выпирает наружу, видеть рисунок ее бедер, повторяющий твой собственный.

Она жадно впилась в губы Эллисон, в успевший уже побледнеть кровоподтек, и начала яростно сосать его, стараясь сделать темнее, темнее, чем получилось у Энтони. Эллисон положила руку ей между ног, и Сара вздрогнула от этого прикосновения. Почти неощутимое движение пальцев – мужчины, наверное, никогда этому не научатся. Но в планы Сары не входило сдаваться так быстро – в итоге – да, безусловно, но только не сейчас.

Оттолкнув от себя Эллисон, Сара повернулась, чтобы посмотреть на Энтони. Лежа на кровати, тот наблюдал за ними. Плоть его вызывающе вздымалась, руки покоились на бедрах. Вот тут, подумала Сара, победа будет за мной.

Она прошла в ванную, вытащила из белого купального халата пояс и вернулась в комнату. За исключением колеблемых ночным ветерком штор там царила полная неподвижность. Эллисон стояла не шелохнувшись, безвольно опустив руки вдоль бедер, на нижней губе у нее – яркий синяк. Сара поняла, что девушке еще не доводилось участвовать в подобном. На нас обеих лежит одно и то же заклятье, подумалось Саре.

Энтони не сопротивлялся, когда она связала кисти его рук поясом, перебросила их ему за голову и притянула к спинке кровати.

– Это чтобы ты не коснулся себя ненароком. Ты не кончишь до тех пор, пока я не разрешу тебе этого.

Увидев, что Сара направляется к ней, Эллисон чуть раздвинула ноги. Та развернула девушку таким образом, чтобы дать ей возможность видеть Энтони в зеркале – необходим зрительный контакт с образом. Затем стала на колени и еще шире расставила ее ноги. Не так уже это было незнакомо, как казалось Саре. Может, потому что это не ее, Сарин, язык играл, уходя все глубже, отчего молодая актриса начала постанывать и раскачиваться из стороны в сторону. Язык тоже принадлежал Энтони, в который уже раз вторгшемуся в ее душу, подменившему ее волю своей. Вкус у Эллисон был совсем другой, отличный от Энтони – куда более нежный и сладкий – вот и все ее удивление. Ведь она привыкла к его солоноватости. Она погружалась в Эллисон, и на поверхности ее голову удерживали только руки девушки, более молодые, чем ее собственные. Ладони Сары ласкали бедра партнерши. Сара закрыла глаза; сейчас она жила и чувствовала ртом. Но стоило Эллисон издать стон погромче, как Сара тут же отпрянула, позволяя ей увидеть в зеркале лежащего Энтони. Тот извивался на постели, глаза его изливали то ли страх, то ли злость – Сара не разобрала.

Язык заработал проворнее – она хотела побыстрее закончить с девушкой. Сара знала, что лучше бы потянуть время, но в данный момент ее не беспокоило, насколько умелой любовницей она окажется, все мысли ее были сосредоточены на Энтони, бьющемся в агонии на постели, отчего в зеркале ничего нельзя было рассмотреть.

Как только Сара поднялась с коленей и направилась к Энтони, Эллисон для нее растворилась в пространстве. Она остановилась у кровати. Догоравшие свечи бросили слабые блики на стены.

– Ну что, стоит мне снизойти до жалости? – хрипло спросила Сара. – Хочешь кончить все это?

– Нет.

Она не услышала в его ответе горечи поражения и не поняла, кто в эту минуту одерживает верх. Ситуация вроде бы под ее контролем, но что это за ситуация? Этого Сара не знала.

– Значит, наказание продолжить?

– Да.

На Сару он не смотрел, взгляд его был устремлен в потолок.

– Потому что ты его заслуживаешь? Ты заслуживаешь боли, Энтони?

Он кивнул.

Отступив на шаг, Сара ударила ладонью по его вздыбленной плоти – не очень сильно, но достаточно чувствительно для того, чтобы рот Энтони в судорожном рывке хватил воздух.

– Ты заставил меня испытать боль, Энтони. – И вновь она не знала, чей голос слышит. – Временами ты получаешь от этого наслаждение, разве не так?

– Да, – ответил он негромко, как бы через силу. Но какое-то неясное чувство подсказывало Саре, что ответил он это не ей. Он пребывал сейчас в ином мире. В бессознательной попытке защитить себя он пригнул колени к животу, но Сара тут же оттолкнула их и ударила еще раз. На долю секунды глаза мужчины и женщины встретились. Всего лишь вспышка – но и ее оказалось достаточно, чтобы Сара спросила себя: кто он?

Она отвела руку для нового удара, более сильного, чем предыдущие.

– Я хочу, чтобы тебе было больно, – сказала она скорее себе самой, нежели ему, утверждаясь в собственных глазах, отделяя свое «я» от его.

Рука ее беспомощно упала вниз. Она стояла и смотрела на Энтони, на его лицо, такое мягкое и молодое. Но в углах рта пролегли вдруг едва заметные жестокие складочки. Ей хотелось, чтобы он заплакал, подогнув колени, как ребенок. Она была очень зла на него, так зла, что его боль принесла бы ей радость. Но в это же время Саре хотелось и лечь рядом, прижать к своей груди его голову, чтобы оградить его от всех бед и несчастий. Она стояла неподвижно, терзаемая той борьбой, что шла внутри нее. Она ненавидела его – и была в него влюблена; добела раскаленная ярость уживалась в ней рядом с такой нежностью, с таким желанием любить, что по сравнению с ними блекли любые краски.