Отвязный (СИ) - Fallen Ellen Страница 24

— Тайлер, — едва слышно произносит Кейт, — эй, успокойся.

Краем глаза вижу, как Уэсли уходит, видимо за Эштон, зло смотрит на меня и показывает фак.

— Я сейчас все приберу. Ты должен лечь и полежать. — Она обходит меня, гордо выпрямившись.

— Я сказал, иди на хер отсюда вместе с этими идиотами.

Она не обращает внимание на мои слова и спокойно собирает бутылки, уходит в сторону кухни.

— Ты меня слышишь?! — ору я. — Собирай шмотки и вали отсюда!

Она возвращается, и не единый мускул на ее лице не двигается. Она становится на колени и осторожно собирает осколки бутылок в ведро.

Хватаюсь за голову и издаю рык злобного животного.

— Ты меня бесишь! Я не хочу больше тебя! Ты не нужна мне, ты понимаешь? Меня тошнит от того, что ты постоянно рядом. Что ты ноешь надо мной! Ты бесишь меня этим детским выражением лица, — ору на нее.

Ноль реакции, она уносит все в кухню и возвращается назад с тряпкой в руках.

Мимо меня проходят Эштон и Уэсли с сумкой в руках.

— Наслаждайся, мудак, мы уходим. — Скалится Эштон.

— Иди, иди. Только не забудь маме сообщить, что она скоро станет бабушкой. И отец ребенка не дает тебе никаких гарантий, — ору ей вслед.

— Урод, — говорит Уэсли и захлопывает за собою дверь.

— А ты долго еще будешь тут стоять на коленях? Я тебя не собираюсь отказываться от своих слов! — Глаза давит от адской боли. Мне кажется, вот-вот они вылезут из орбит. Пытаюсь встать и падаю назад в кресло.

— Как я все это ненавижу, — выдыхаю я.

Вновь пытаюсь встать и падаю с кресла на колени.

— Кейт, я прошу тебя, уйди отсюда. Уходи. Оставь меня в покое. — Меня рвет на пол. И я чувствую ее заботливые руки на своих плечах. Она гладит меня между лопаток и подставляет что-то, пока я блюю. Из меня выходит вся желчь. От боли зажмуриваю глаза и стону. Мне невыносимо, что она видит меня в таком состоянии. Я знаю, что сорвался на всех них, но не могу сдерживать это гребаное гадство.

— Я прошу тебя, уйди, пожалуйста. Прошу, — тихо говорю Кейт.

Сажусь на пол и обхватываю голову руками.

— Успокойся. Давай я помогу тебе подняться и отведу тебя в постель. Где твои таблетки? — Она гладит мою шею.

— На верхней полочке в кухне. Посмотри за бокалами.

Она встает и уходит, я слышу, как звенят стаканы. Уверен, она очень нервничает.

Пытаюсь сам встать и опять неуклюже падаю.

— Черт, — стону я. — Я долбаный урод. Ненавижу себя. — Обхватываю голову руками и сдавливаю так сильно, что мне кажется, что от этого мой череп лопнет, просто расколется на все части.

— Вот, выпей. — Она закидывает три таблетки мне в рот и подставляет стакан с водой.

Отходит в сторону, и я слышу, что она трет тряпкой мою блевотину. Не могу раскрыть глаза. Устраиваю удобней голову и жду, когда боль отступит. Мне просто это необходимо. Я слышу ее тихие шаги, как она вытирает все, и передвигается по гостиной.

Не знаю, как я буду смотреть ей в глаза после того, что я наговорил ей только что. Как вообще мне вести себя со всеми ними. Я повел себя как мудак.

Чувствую, как боль медленно отступает, и я нежно сжимаю ее ладони в ответ. Моя голова от боли переходит в тихий гул, и я немного меняю положение, чтобы обнять мою девочку.

— Тебе лучше? — шепчет она, ее голова лежит на моем плече, едва касаясь. Наверняка ей очень неудобно. Я подтягиваю ее к себе на колени и упираюсь подбородком в ее макушку. Идеально.

— Да. — Немного молчу и набираюсь храбрости. — Извини меня. Я не хотел все это говорить.

— Все хорошо. Я была в наушниках, когда ты кричал. Считай, что я ничего не слышала. — Легонько смеется она. — Куда все делись?

Едва сдерживаю смех. Я столько всего ей наговорил, что чувствую себя невероятно дерьмовым женихом. Самым худшим.

— Я говорил гадости. Много плохого и обидного. Был зол на боль, раздражен из-за нее. — Тяну за наушники на ее шее.

— Мне все равно, я знаю, что ты не контролировал себя. С ребятами ты поступил плохо, — говорит она.

— Они не заслужили так же, как и ты, таких слов и поведения. Боже, я такой дебил! Ты бы знала, как мне все это надоело! — дергаю себя за волосы.

— Операция завтра. И потом все будет хорошо. — Отодвигается и смотрит мне в глаза. — При любом раскладе я буду с тобой. Будь в этом уверен.

Прижимаю к себе моё сокровище.

— Прости меня, умоляю, и не уходи, — шепчу я.

— Тайлер, я не уйду. Обещаю. — Она тянется к моим губам.

— Я только что блевал, и это было отстойно. — Отворачиваю голову от нее.

— Ой, я забыла. — Смеется она. — Кстати ты зря орал на Уэсли. Он сделал предложение Эштон, поэтому и пришли их знакомые отметить. Они ждали, когда ты спустишься, чтобы сообщить тебе.

— Я вдвойне урод. Ненавижу себя. Даже не представляю, где их сейчас искать, — сокрушаюсь я.

— Сейчас узнаем. — Она достает свой телефон и печатает сообщение. Через минуту приходит ответ. — Они в тренажерном зале. Уэсли сказал, что ты козлина, но он тебя прощает. Эштон, послала тебе вот это. Думаю, ты получишь от нее после операции.

Смотрю в телефон и вижу Эштон, показывающую мне язык. Совсем как в детстве, когда она на меня обижалась. Приходит еще сообщение, и я вижу кучу смайлов-конфет.

— Ох, черт. Намек понят. — Эштон требует от меня конфет в виде извинения. — Я действительно счастлив, что у меня есть ты. Спасибо.

— Я думаю, тебе придется починить стол. — Указывает мне головой на стол, с отвалившийся ножкой. Да уж, накуролесил я.

Глава 20

Я просыпаюсь раньше Тайлера и иду полежать в ванне с пенкой. Мне необходимо расслабиться перед операцией и после вчерашней выходки Тайлера. Я действительно ничего не слышала с того момента, когда он сказал: «Вали отсюда с этими идиотами». Мне этого было достаточно для того, чтобы я заткнула свои уши наушниками. Я давно для себя сделала вывод, что в момент, когда его головная боль усиливается, он орет всякую ерунду. И, наверняка, он так не думает. Тайлер очень добрый парень, сочувствующий, в такие моменты он действительно раскаивается. Искренне надеется, что больше этого не произойдет. Я знаю, что это его болезнь так влияет на него. Не он сам. Однозначно жить с болью очень тяжело. Будь или тупая, или ноющая. В случае Тайлера, как мне объяснил врач, это острая боль, оглушающая. Врач предупредил меня, что такое бывает так же при опухоли. Но, слава Богу, МРТ показало ее отсутствие.

Погружаюсь с головой под воду и открываю глаза. Вижу крупные пузырьки и лампу. Зрение становится расплывчатым, и глаза напрягаются от давления воды в ушах. Вот что чувствует Тайлер, ко всему этому прибавим боль. И вот она — общая картина.

Выныриваю и жадно глотаю воздух. Тайлер сидит около ванны на корточках. На нем только очки и боксеры.

— Сексуально. — Смеюсь я.

Он поправляет очки, вскидывает бровь, и его рот раскалывается в эротичной улыбке. Медленно закусывает губу.

— Уверенна? — Смеется он. — Я ведь могу залезть к тебе в ванну, и мы займемся более интересным делом, чем разглядывание пузырьков под водой.

Вытягиваюсь в ванне, вытаскиваю ноги из воды и опираюсь на стену.

— Тебе нельзя перенапрягаться. — Хитро смотрю на него. — Я обещаю тебе все радости жизни после операции.

— Могу я хотя бы помыть тебе голову? — Он тянется за шампунем, и брызги от моей колыхнувшей в воде руки попадают ему на боксеры.

— Ты меня намочила! Теперь мне придется лезть к тебе в ванну.

Я встаю, и лицо Тайлера находится напротив моей груди. Он тянется и облизывает мой сосок. Я отодвигаюсь и становлюсь спиной. Он протяжно стонет, я медленно сажусь перед ним на колени и запрокидываю голову.

— Ты сведешь меня с ума. — Его рука движется по изгибу моей талии. Тайлер замирает, а затем с глубоким стоном открывает шампунь.

— Почему апельсин? — Он тщательно втирает шампунь, при этом, массируя, мою голову.

— Потому что ты постоянно меня ими угощал. — Закрываю глаза от наслаждения.