Я + он (СИ) - Лин Стефания Страница 24

— Нет. — Прерываю. — Просто Руденко ненормальный, злобный урод.

Понемногу чувствую, как тепло от чая и присутствия Макса заполняет мою пустоту внутри. А когда из кабинета моего следователя выходит Валентин и Лейла, знаю, что теперь все будет хорошо.

— Назар Руденко сидит в СИЗО. Правда на твоей стороне, София. — Говорит Андрей Мирославович.

— Я рада.

Нас отпускают домой, и мне честно говоря жаль прощаться с Валентином и Лейлой. Если бы не они, то покушение на преступление, не было бы только покушением, а полноценным изнасилованием. Один из полицейских отвозит мужчину домой, а мы отправляемся на машине Макса в общежитие. С разрешения консьержки, которая уже спала, проходим на этаж, а затем в мою комнату. Макс греет на кухне чайник и снова делает мне чай. Закутывает в одеяло и ждет пока допиваю горячую жидкость. И самое главное, остается со мной до самого утра рядом, сжимая в своих жарких объятиях. Он шепчет и шепчет, что все будет хорошо, и я верю. Точно знаю, — будет так!

* * *

Через две недели проходит суд над Максом, где его признают невиновным. И это радует. Судья оправдывает его действия эмоциональным состоянием и заставляет выплатить семье Руденко моральный ущерб и оплатить лечение. Все это рассказывает мне сам парень после суда, когда зовет меня на свидание. Наше первое, настоящее свидание.

Мы сидим в ресторане «Три Вилки», наслаждаясь фоновой музыкой, приятным интерьером светлого и серых тонов. Пока Макс заказывает ужин, я наблюдаю за ним удивляясь судьбе…

Как так могло случиться, что летом я спутала яхты? Макс хотел умереть, исчезнуть из этого мира навсегда, а я заставила его начать новую жизнь. Почему мы встретились потом, когда я даже не ожидала, что уже когда-то увидимся? Почему моё сердце так болезненно екнуло при его широкой, светлой улыбке в осенний день? Он добивался меня, а я отталкивала… Не потому, что не хотела, а потому что боялась саму себя…

А потом именно он стал тем, кому позвонила в трудную минуту. Он стал моим спасательным кругом для меня.

Макс из-за меня решил дать жизни второй шанс. Заставил себя посмотреть обществу в глаза и не согнуться под влиянием сплошных, одинаковых, стадных мнений. Он простил мир, а мир простил его. Защитил меня. Стал моей стеной: широкой, прочной, высокой и одновременно теплой. Он стал моим. Вот так легко и просто. Словно нам суждено быть вместе… Может так оно и есть? Может он намеренно, затягивает меня на глубины своего морского дна, потому что на самом деле, я выброшенная на берег рыба, которая думала, что умеет жить с людьми, а на самом деле оказалась неспособной прогнуться, подчиниться, отдаться на произвол судьбы?

Я знаю, что на самом деле никакая. Обычная. Простая. Во мне нет ничего особенного, кроме того, что на меня напали дважды, и я явно потеряла где-то свою удачу. Тогда, что же такого видит во мне Макс? Что я могу ему дать? Неужели смогу продолжать и дальше жить в этом грязном обществе, где из ста процентов людей, только десять — порядочные?

Вероятно Макс был прав, когда сбежал в море… Это лучший выход из ситуации.

— Софи?! — Голос парня вырывает меня из мыслей о прошлом и будущем. — Хочу кое-что сказать. — Смотрит теплым взглядом, будто я самое дорогое сокровище в его жизни. Киваю головой и держу руками подбородок вглядываясь в его глаза. — Это наше первое официальное свидание, и я надеюсь, что таких будет еще очень и очень много. Я хочу признаться тебе… Сказать… Ты для меня словно воздух. Вода — без которой невозможно существование в этом мире. Земля — без которой можно умереть от голода. Солнце, дающее жизнь. Дождь. Ты — невероятная. Я знаю, что за последний период времени ты пережила слишком много, вижу это по тусклости твоих глаз, по печальному взгляду. Ты потеряла веру в людей, и мне жаль, ведь именно ты заставила меня снова им довериться. Поэтому… — Он прокашливается, а на загорелых щеках вспыхивает красный цвет. — Хочу тебе сказать, что… Люблю тебя. И вот…

На стол ложится рука, а в ней конверт. Обычный, белый, без надписей или еще чего-то. Беру его в руки и открываю. Там два билета на отдых на Новый Год. Круизный лайнер. Тихоокеанский круиз.

Удивленно смотрю на Макса не в силах произнести ни слова.

— Я решил, что яхта будет не лучшим вариантом, судя по последнему нашему приключению. — Шутит.

— Макс… я просто в шоке. Это… Я честно говоря не знаю, как реагировать. Ты столько для меня делаешь. Одна твоя моральная поддержка стоит всех богатств мира. Просто не понимаю, почему? Что во мне такого?

— А разве для любви в человеке должно быть что-то «такое», что видно всем? Я влюблен в твои красные кончики. В твой взгляд. Морщинку на лбу, когда ты хмуришься. Улыбку. В голос.

— Просто я не заслуживаю тебя. Я втянула…

— Прими меня. Не отталкивай. Неужели ты не чувствуешь?…. — Вижу, как надежда в его взгляде сменяется разочарованием и понимаю, что своими словами раню в самое сердце, хотя на самом деле моя душа разрывается от счастья. От весеннего пения, будто птицы летают прямо сейчас вокруг меня. От ощущения теплоты, счастья, безветрия к нему. От любви… Господи… от любви!

— Ты не понял. — Кладу руку на его пальцы. — Я тоже чувствую к тебе столько всего….Я люблю тебя. Боже, ты даже не представляешь насколько я рада, что ты вообще просто есть в моей жизни. Но мне трудно принять все это. Трудно понять, почему? Что во мне такого особенного? Я не хочу любить тебя эгоистично, держать около себя… Я хочу, чтобы это не были вынуждено… Не знаю, как правильно объяснить свою позицию..

— Да. Успокойся. Не знаю, с чего это ты решила, что вдруг не заслуживаешь меня, ведь летом все было наоборот, точно помню свои ощущения. Ты не думай о подобном. Я с тобой хочу быть не из-за выдуманной вынужденности, а потому, что хочу этого. Хочу, чтобы ты была моей. Хочу снова смотреть на облака с тобой. На дельфинов. Чувствовать, как соленый воздух касается горячего лица. Поэтому перестань! Просто будь моей, хорошо?

Глава 21

— Ты готова? — Спрашивает Макс перед залом суда. Сегодня наконец проходит суд над Назаром Руденко и его нападением на меня. К моему счастью, когда он разбил телефон, видео успело сохраниться в хранилище, и мы смогли получить его признание с облака. И это радует. Такие люди заслуживают наказания.

Не так давно родители Назара предлагали мне деньги, даже моим родителям, которых пришлось ввести в курс дела, но мы отказались. Единственное наше желание — посадить негодяя за решетку! За оральное изнасилование его ждет от трех до пяти лет, за нападение — от шести месяцев до трех лет, плюс принуждение, плюс штраф в размере пятидесяти необлагаемых минимумов. Честно говоря я бы хотела, чтобы его наказали более жестоко, но по словам адвоката, больше ему не дадут.

Мама и папа, как только обо всем узнали, были шокированы. Мама заливалась слезами, папа же просто ровно сидел, а лицо его становилось все белее. Я объяснила им, что Макс тот, кто мне помог, что из-за него я все еще держусь, а не раскисла, и они приняли его, хотя пришлось умышленно смолчать, что он виновник моего исчезновения летом.

Поправляю складки платья темно-синего цвета и вхожу под руку с Максом в зал суда. Меня встречает удушливость и острое чувство страха Руденко сидит с адвокатом, позади него родители и бросает в нашу сторону ненавистные взгляды. Я холодно улыбаюсь, обещая все муки ада в будущем. Мне доставляет эстетическое удовольствие знать, что он сядет за свои действия.

— Встать.

Все встают со своих мест. В зал суда входит судья: женщина под пятьдесят лет. Когда садится на место, все остальные выполняют то же самое.

— Рассмотрение дела по иску от Софии Ярецкой, против Назара Руденко. Последний обвиняется по ст. 152 Уголовного Кодекса Изнасилование пункт 1 и ст. 154 пункт 1. Истец — судья смотрит на меня и адвоката, — вам предоставляется слово.

… А дальше проходит несколько скучных и одновременно полных волнения часов с перерывами. Все морально истощены, всем трудно, но сдаваться или подвергаться унынию никто не хочет. Как и обещал папа Макса, судебное заседание вынесет решение сегодня, и все это не будет тянуться годами. Не знаю насколько его отец близок к верхушке, но в данном случае мне это на руку, ведь все что хочу видеть: как Руденко отправят подальше, отбывать свой срок.