Убивая любовь (СИ) - Князева Анастасия Страница 24

Морозный ветер нещадно проникал под одежду сквозь полы пиджака, но мужчина был настолько разгорячен от переживаемого волнения, что даже не замечал этого. Февраль в Нью-Йорке выдался особенно холодным, хотя на Райкерсе зимы были куда ужаснее…

Он заметил ее сразу же, как только знакомая фигура появилась за стеклянными дверьми. Хрупкая, но такая сильная. Мелоди всем своим видом демонстрировала готовность бороться за свою жизнь и независимость, совсем как он сам. Хотя… В этой девушке было намного больше силы воли и смелости, чем в нём. В отличие от него, Мелоди не боялась идти против правил. Она уже нарушила их однажды и встала на защиту того, чью вину так старательно пытался доказать ее отец. Она понесла наказание за желание помочь незнакомцу, а он, не понимая всего этого, причинял ей лишь боль. Пытался отомстить за показания, которых она даже не давала.

Только сейчас, когда пелена ненависти и лжи спала, он вдруг начал понимать всю абсурдность своей мести по отношению к Мелоди. Кусочки пазла медленно сошлись в его воспаленном мозгу, говоря: «Ты — идиот! Тебе никогда не искупить своей вины перед ней!».

А ведь правда же! Как он мог не подумать об этом раньше? Разве девушка, страдающая тяжелой формой дислексии с явными проявлениями дисграфии, способна понять смысл текста, написанного мелким почерком на бумаге? Даже если Мелоди и подписала эти показания, в чём он теперь сильно сомневался, она ведь понятия не имела, что там написано! Никто даже и не подумал зачитать для нее содержание бумаг, ведь всем было прекрасно известно её твёрдое намерение выступить на суде в его защиту. Тем более, она, как главный свидетель обвинения, обязана была появиться во время вынесения приговора, чего, как он помнил, не произошло. Харрис спланировал все до мельчайших деталей, когда вел эту игру! А он, идиот, имел глупость недооценивать своего главного врага…

— Привет, — поздоровался мужчина, с трудом заставив себя заговорить. Он взял из ее рук сумку и никак не решался взглянуть в глаза Мелоди. — Я… рад, что ты выздоровела.

«Боже, что я несу? — отчитал себя мысленно. — Почему веду себя как настоящий кретин?»

Окинув его недоверчивым, полным злости, взглядом, девушка молча направилась к автомобилю, припаркованному рядом.

Майкл будто зачарованный смотрел на хрупкую фигурку жены, не в силах скрыть явного восхищения. Его сильная девочка не собиралась сдаваться, и ему это чертовски нравилось.

Как хорошо, что он остановил свой выбор на спорт-каре, а не обычном внедорожнике. Иначе, строптивица непреиенно воспользовалась бы шансом и сбежала от него на заднее сиденье, подальше от надоедливого мужа.

С глупой, но очень довольной улыбкой на лице Майкл убрал сумки в багажник и сел за руль.

— Анжелика приготовила к твоему приезду настоящий праздник, — зачем-то рассказал он, хотя крестная просила не делать этого. Конечно, тёте не понравится то, что он испортил сюрприз, так долго и тщательно создаваемых для любимой невестки. Но, черт возьми, Майклу безумно хотелось поговорить с ней. Неважно о чем. Хоть о погоде! Только бы видеть рядом с собой ту прежнюю Мелоди, а не холодную статую, коей она притворялась сейчас.

Мелоди всё так же продолжала упорно игнорировать его присутствие и внимательно рассматривала пейзаж за окном, будто видела все это впервые в жизни.

— Ты стала очень молчаливой, — заметил мужчина после десяти минут тишины. Ему казалось, что еще немного, и барабанные перепонки просто взорвутся от такого гнетущего давления. — Я не прошу многого, просто обыкновенная светская беседа. Неужели так сложно?

Больше не в силах выносить его притворства, Мелоди резко обернулась, испепеляя профиль Майкла холодными как лёд глазами. Внутри неё бущевал настоящий ураган, грозя разнести в мелкие щепки всё, что попадется на её пути.

— Для тебя это нормально? — начала девушка, медленно теряя терпение. — Ты считаешь обычным делом вот так вести беседы с тем, чью жизнь превратил в ад? Говоришь, будто не просишь много, а сам? Разве того, что ты сделал со мной недостаточно, чтобы мне не хотелось с тобой разговаривать?! Или у пешек нет права голоса?! Если так, то скажи, — незметно для себя она перешла на шепет, а в уставших глазах заблестели слёзы, — мне не в первой.

Свернув на обочину, Майкл ударил по тормозам, заставляя шины заскрипеть и задымиться от напряжения. Повернувшись, встретился с ней взглядом и тяжело задышал. Боль, что плескалась в её глазах, страх и одиночество, тесно переплетенные с отчаянием и принятием своего поражения, безжалостно резали сердце мужчины на кусочки. Впервые он так сильно переживал чужие страдания, чувствовал их на себе, будто собственные.

— Я умею подчиняться чужим правилам. Этому меня научили очень хорошо…

— Не говори так! — сорвался, тоже переходя на крик. — Это неправда! Все не так! Ты даже не пытаешься понять…

— А почему я должна понимать тебя?! — перебила его Мелоди. — Как ты себе это представляешь? Чем ты лучше того негодяя? Почему я не должна тебя ненавидеть, как и его?

— Нет! — это короткое слово слетело с его губ, словно рык раненного животного. Подавшись вперёд и нагло воспользовавшись её бездействием, Майкл обхватил руками шею девушки и притянул к себе. Настолько близко, чтобы их лбы соприкоснулись, а дыхания слились воедино. — Нет, ветер! Это не так! Я не похож на него! Этот урод навсегда остался в прошлом… Как и старый я… Он больше никогда не побеспокоит тебя, клянусь!

«Я лично позаботился о том, чтобы он горел в аду. Зак сгинул. Навсегда…» — добавил про себя, не желая выливать на неё новую порцию грязи, которой в их жизни и так было достаточно.

Не в силах выносить, накрыл её трепечущие губы своими. Застыл в нерешительности, давая и себе, и ей время привыкнуть. С упоением впитывал её тепло и тончайший цветочный аромат, которым пахли волосы Мелоди.

В его движениях не было похоти или страсти. Лишь желание быть с ней как можно ближе, впитать всю её боль, что тяжёлой ношей лежала на душе девушки. Освободить её, вырвать из тесных оков прошлого и вознести до небес. Вместе. Рука в руке.

Майкл любил. В этом больше не было сомнений. Любил сильно. Всем сердцем. Именно её. Только её. Он любил Медоди.

Хелена зашла в палату и тихонько закрыла за собой дверь. После разговора с зведующим отделения единственное, о чем она могла думать — это потребность в покое и спокойствии.

«Самовлюбленный, надменный павлин! — негодовал внутренний голос, требуя выплеска того негатива, который охватывал её каждый раз при виде этого человека. — Как вообще можно быть настолько самоуверенным?!»

— Если вы не смогли справиться с обыкновенным стариком, то как намерены заботиться о таком тяжелом больном, как этот? — выскокмерно протянул мужчина, окинув ее оценивающим взглядом. — Для вас это игры, мисс Моретти? Неужели вы не понимаете ценности человеческой жизни?

— Идиот! — процедила она сквозь губы, бросив сумку на стул возле двери. — Я тебе покажу, что для меня значит человеческая жизнь. Ты ещё пожалеешь, что так разговаривал со мной…

Но весь ее гнев улетучился сразу же, как до слуха девушки донесся размеренный писк электронного кардиографа и аппарата искусственной вентиляции легких. Мгновенно успокоившись, Хелена медленно подошла к постели больного, отметив про себя, что синяки вокруг его глаз и на висках начали сходить. На лице мужчины все еще была повязка, поскольку щека его была сильно рассечена. Врачам даже пришлось наложить на нее несколько швов. Пожалуй, это была самая пустяковая рана на его теле. Отмечая все остальные, медработники искренне поражались, как он еще жив до сих пор.

— Прости, что я так долго не приходила, — мягко, словно разговаривала с одним из своих учеников, протянула девушка и накрыла его руку своей. Тонкие, лишенные жизни, пальцы мужчины были такими слабыми и холодными, что сердце ее невольно сжималось от боли и жалости. Она, как никто другой, понимала всю тяжесть и безысходность, что легли на его плечи. Ей было известно, какого это, когда ты лежишь, прикованный к больничной койке, а всем вокруг глубоко плевать на тебя. Нет никого, кто бы согласился помочь или просто поговорить, сказать, что все будет хорошо. Что жизнь ещё не закончена, и боль обязательно утихнет… когда-нибудь.