Секретарь для тирана (СИ) - Куш Ивона Страница 24

Я набралась храбрости и позвонила в дверь. Хотя, испытывала огромное желание развернуться и убежать прочь. Спрятаться где-нибудь и просидеть там до конца своих дней.

— Привет, — немного вяло проговорила, хотя уже подумывала о том, чтобы еще немного потянуть с признанием и вновь состроить из себя полную невозмутимость.

На пороге стоял папа. И взирал он на меня, мягко говоря, настороженно. В его взгляде чувствовалась решимость этим вечером расколоть меня и выудить все, что я скрывала от них с мамой так долго.

— А я думал, ты там заночуешь, — недовольно хмыкнул родитель. — Входи, что ли, горе ты наше.

Я тихо вздохнула, понимая, что придется в этот раз выложить абсолютно все. Включая свои неудавшиеся отношения с Соколовым из прошлого. Иначе за неимением деталей они начнут задавать ненужные вопросы. И все равно все поймут.

— О, явилась-таки, — прокомментировала с кухни мать.

Она лепила пельмени и потому не могла присоединиться к нам. Это я поняла, когда вошла в прихожую.

— Да-а, явилась, — эхом откликнулась я.

Впрочем, я тут же умолкла, потому что почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Этот токсикоз меня добивает…

— Что ты сказала?! — охнула внезапно оказавшаяся рядом мама.

Я подняла на нее ошарашенный взгляд. Это, получается, я сейчас вслух сказала?! Боже, за что мне все это? Как я умудрилась потерять контроль над собой и полностью выпасть из реальности?

— Токсикоз, — медленно повторила я. — Я… беременна. Это совершенно точно.

Повисла гробовая тишина. В принципе, я и не ожидала ничего другого. Так что решила, пользуясь случаем, снять с себя верхнюю одежду и обувь. Переодеться и вымыть руки я вряд ли бы успела, так как терпению моих родителей очень скоро обещал прийти конец.

— Мать, я чет не понял, — когда я уже переобулась и решила попытать счастья в ванной, проговорил отец. — Че происходит?

— С нами наконец-то решили нормально поговорить, — мрачно откликнулась она.

Ну, да. Потому что выхода у меня другого нет. Так бы я им ничего не рассказала. Не маленькая уже, чтобы ныть и жаловаться на свою жизнь.

— Да, — все же подтвердила догадку матери. — Только можно я сначала переоденусь и вымою руки?

— А я пока огурцов соленых из кладовки достану, — весьма неудачно пошутил папа.

— Да бог с тобой, — возмутилась мама. — Лиза, опиши свое состояние. Слабость, тошнота есть? Токсикоз уже начался?

— А куда же без него, — вымученно протянула. — Я даже не знаю, смогу ли сейчас нормально поесть.

— Сейчас тебе больше подойдет крепкий, сладкий чай, — отмахнулись в ответ. — После тряски в общественном транспорте еще отойти надо.

Я изумленно посмотрела на нее. Вообще-то, я думала, что меня сейчас начнут распинать и допрашивать. А получается, что я все это время сильно недооценивала собственных родителей. Стыд-то какой… Хотя, пока неизвестно, как будет протекать наше дальнейшее общение. Они вполне могут оправиться от шока и вернуться к упрекам по поводу моей несостоятельности. А еще, глупости, наивности и недальновидности.

— Я давно говорил, что эта работа ее ни до чего хорошего не доведет, — проговорил отец, когда я пошла мыть руки и теоретически не могла слышать его за шумом льющейся из крана воды. — Зарплата и отдельное жилье — это хорошо. Но каждый день оставаться сверхурочно, не приходить домой и залететь…

Последнее слово прозвучало для меня оскорбительно. Но это была чистая правда. Я принесла ребенка в подоле, неизвестно от кого и забеременела, опять же, когда была чертовски пьяна. И все это благодаря моей новой работе.

— Мне кажется, я знаю, когда это произошло, — вторила отцу мама.

— Да тут и гадать нечего, — откликнулся папа.

Однако, они хотели услышать это от меня лично. Со всеми вытекающими подробностями и эмоциями, которые, несомненно, отразятся на моем лице.

Пока я приводила себя в порядок, мама вернулась к лепке пельменей, а папа вскипятил воду для чая и откуда-то притащил коробку конфет. Вероятно, их ему подарили на работе в один из праздников. Обычно родитель тянул с распаковкой подобных сладостей до последнего. Пока шоколад не покроется белым налетом.

Мое состояние было стабильно неважным. Думаю, это еще из-за того, что я не чувствовала чьей-либо поддержки. Я тщетно пыталась включить пофигизм. Все же, уже знаю, как относятся ко мне родители. Упреков наслушалась на целый год вперед. Но я все равно продолжала надеяться на чудо. И оно не заставило себя долго ждать.

— Садись, пей и рассказывай, — скомандовала мама, едва я появилась в зоне ее видимости. — Что это за человек, в каком статусе вы сейчас пребываете, кем он работает?

Ну, вот, понеслось. И что мне ей на это ответить?

— Я не знаю, кто отец моего ребенка, — отводя взгляд и не спеша входить в святая святых, проговорила я. — Но он точно с моей новой работы.

— Та-а-ак… — раздраженно протянул отец. — Вот это поворот.

— Я разочарована, — вздохнула мама. — Лиза, детка, как это произошло?

— По пьяни, — вместо меня вставил свое слово папа. — Когда заночевала непонятно где. Я прав?

— Да, — кивнула, все еще не понимая, как лучше поступить: скрыться и запереться в собственной комнате и переждать бурю или остаться и попытаться им все объяснить.

— Замечательно, — процедил родитель. — Просто восхитительно!

Мама подозрительно молчала. Ее напряжение было видно в ускорившихся и ставших более резкими движениях. Пельмени начали перекашиваться и изменять форму. Ох, и не к добру это. Того и гляди скалкой огреет. Хотя, если так подумать, то родители ни разу в жизни меня не тронули. В смысле, ремнем или чем потяжелее. Рукой по попе я, естественно, получала. Да и сейчас я пребывала в положении, о чем родным уже было известно. Следовательно, какого-либо насилия мне не следовало бояться. Или я не права?

Глава 5. Жизнь с чистого листа

— Что будешь делать с ребенком? — через некоторое время выдавила из себя мать.

Чай так и оставался нетронутым. Я боялась, что если начну пить в самый накал страстей, то непременно подавлюсь. Особенно при папиных едких высказываниях.

— Я собираюсь его оставить, — твердо проговорила в ответ. Для меня это был уже решенный вопрос. — На работе постараюсь скрыть беременность и продержаться на своем месте до самого декрета. Только вот…

— Ты на работе залетела — что значит, продержаться до самого декрета и никому ничего не сказать?! — поморщился папа. — Дочь, ты совершенно не знаешь жизнь.

— А мне кажется, она не все нам рассказала, — неожиданно припечатала меня ма. — Лиза прекрасно понимает, что построенный ею план обречен на провал, ведь так?

— Так, — в носу предательски защипало. — Все дело в моем новом начальстве. Из-за него мне стыдно и противно собственное существование. Он…

И тут я позорно разревелась. Память услужливо подкинула мне воспоминание о нашей недавней близости в его кабинете. Это же такой позор! Мне ведь даже уволиться не позволят.

Я говорила без остановки. Рассказала про то, что мы с Артемом когда-то встречались, что сейчас узнали друг друга. И про его друга не стала молчать. Просто больше не было сил обманывать и притворяться независимой, вставшей на ноги дочерью сердобольных родителей. Тормоза отказали — мне хотелось выговориться хоть кому-то.

Через час я только приступила к ужину. Сидела на кухне в гордом одиночестве и снова была готова заплакать. На этот раз с досады на себя. Вот кто тянул меня за язык?! Мне следовало сначала успокоиться, решить, что из произошедшего надо довести до сведения родных, а что оставить при себе. И рассказ должен был занять всего пять минут. Четко и по существу. Изливать душу мне точно не следовало.

Вообще, у меня впервые в жизни возникло желание открыть створку и выброситься в окно. Странное ощущение, которое возникает у человека, подверженного сильному эмоциональному выгоранию. Мне не хотелось жить, потому что я осталась один-на-один со своими проблемами. Оказалось, так просто довести человека до подобного состояния, сказав всего пару слов и уйдя в другую комнату, переваривать все, что я тут наговорила.