Осколки любви (ЛП) - Харви Л. Страница 24

На третий день я проснулась рано и выглянула в окно, словно ребенок в рождественское утро, с нетерпением ожидая появления Санта-Клауса, в которого я верила, и гадала, что же мне подарят. Я получила посылку, завернутую в красивую хрустящую белую бумагу (такую богатая тетушка присылает только по особым случаям), внутри которой лежала книга «Величайшие сонеты Шекспира». Заявление о том, что я замерла с открытым ртом, увидев ее, было бы преуменьшением. Мои мысли вернулись к нашей первой ночи вместе, когда Роман расспрашивал меня о моих взглядах на любовь.

После нашего бурного секса я посвятила его в свою любовь к величайшему английскому писателю всех времен. Он не только написал самые прекрасные романтические трагедии, но и подарил мне надежду. Его персонажи не отличались безупречностью, и истории не заканчивались клишированным хэппи эндом. Я была очарована тем фактом, что их конец всегда был печален.

Шекспир был моим учителем и преподал мне урок, суть которого заключалась не в конечном результате и не в счастливом финале. Жизнь подобна мосту. Ради этого стоит жить. Можно провести годы в печали, а можно прожить всего одну неделю, будучи в состоянии абсолютной эйфории, и тогда все предыдущие и последующие ссоры покажутся стоящими того.

Разумеется, мне в свою очередь не было позволено задавать вопросы Роману, ведь его единственным ответом было то, что любви попросту не существует. Но когда я получала эти подарки, это побуждало меня ценить то, что у нас было, и желать чего-то большего. Мудрые слова Пейтон не давали мне покоя. Что, если он сможет измениться? То, как он вел себя со мной, заставляло меня верить в то, что, возможно, я смогу спасти его, также как и он сможет спасти меня.

На четвертый день я проспала, но он все равно не смог бы превзойти предыдущие свои подарки, поэтому я решила, что это подождет. Он и так лишил меня сна. Не то чтобы я жаловалась, но у меня болело все мое тело, и одно его присутствие обещало бессонную ночь.

Я ошибалась.

В то утро в мой почтовый ящик был опущен белый конверт, адресованный ангелу. Внутри лежал чек на покупку бутылки Джека Дэниелса. Мягко говоря, очень большого объема. После нескольких минут изучения слегка помятой и выцветшей бумажки я заметила слабый след от карандаша, подчеркивающий дату чека.

19 мая.

И тут до меня дошло ― это была та самая ночь. Вечеринка, на которой наши пути пересеклись, и он ворвался в мой разрушенный мир.

«Вот и все. Я влюбилась в Романа Корта по уши».

Осознание этого факта было неожиданным и пугающим. Я не могла влюбиться в этого человека. Каким бы внимательным он себя ни изображал, я знала, что это всего лишь игра, и часы виртуальной слежки не прошли даром. Я читала статьи и изучила специально созданный аккаунт «Ни в коем случае не встречайтесь с Романом Кортом».

Речь идет о странице, на которой девушки изливали друг другу свои переживания посредством слезливых стенаний. Они были растеряны и опустошены, рассказывая о его искусстве убеждения и дьявольских речах, побуждающих даже самых невпечатлительных натур к необузданной потребности принадлежать ему. Я поклялась, что буду защищать себя от его внушений, став невосприимчивой к чарам Романа.

Каждая история, которую я читала, казалась отредактированной версией предыдущей, излагая его стратегии и манипуляции, демонстрируя, что все они участвовали в одной и той же игре. Каждую из них он называл «малышкой». Каждой из них загадывал загадки, от которых они впадали в оцепенение, веря только в лучшее из его мнимых романтических монологов.

Но никого из них он не называл «ангелом».

И не было упоминаний об особых подарках.

К моему облегчению, все эти связи прекратились, по меньшей мере, четыре года назад. Означало ли это, что он уже изменился? Что-то в глубине души подсказывало мне, что причина была куда более зловещей.

Тем не менее, я знала, что я была не такой, как все. Возможно, я не стану той, которая изменит его и будет единственной, которую он захочет удержать, но в каком-то смысле я была другой.

Мысли о Романе были противоречивыми, и я постоянно терзалась сомнениями.

«Он чувствует то же самое. Нет, не чувствует».

Перебирая лепестки ромашки, я могла бы понять ровно столько же, сколько мог мой собственный разум. Две недели мы были вовлечены в эту любовную игру, но ни разу он не занимался со мной любовью и не захотел как-либо обозначить нашу связь.

Роман сводил меня с ума. Благодаря непередаваемому удовольствию и продуманным подаркам я была у него на крючке. Но в последнее время, когда он трахал меня, это никогда не было РК (прим.: родительский контроль, в оригинале PG― ParentalGuidance, «можно, но с разрешением родителей»). Меня ставили в самые неожиданные позы и доводили до финала, насколько это позволяло мое тело. Миссионерская поза больше не была вариантом, как будто после наших первых двух встреч что-то щелкнуло и повлияло на его мнение. Я не жаловалась, просто мне нужно было нечто большее. Всякий раз, когда он прикасался ко мне, мое тело воспламенялось, взрываясь множеством противоречивых эмоций.

Временами я чувствовала себя развратной от того, каким образом он доводил меня до оргазмов. Шлепал. Кусал. Связывал. У меня бывали интрижки на одну ночь и недолговечные дружеские отношения, основанные на сексе. Но если моя связь с кем-то оказывалась чем-то, что затрагивало мои чувства, то секса на этом этапе еще не было. С Романом же я чувствовала себя так, словно он уже исследовал и изучил каждый сантиметр моего предательского тела.

Я не могла отрицать то, что реагировала на него как душевно, так и физически. Мне было больно думать о том, что моего тела недостаточно для него и что необходимо придавать сексу пикантности, чтобы он оставался заинтересованным.

Затем я напоминала себе о том, в чем он признавался мне, когда его голова теряла контроль над сердцем.

«Ты видишь, как сильно ты сводишь меня с ума, Ангел?»

«Лили, почувствуй, как идеально мы подходим друг другу, мой Ангел».

«Никто другой никогда не испытает таких чувств. Никто не будет чувствовать того же, что мы с тобой».

Добиться от Романа признания его истинных чувств будет не так-то просто, но они у него есть, в этом я была уверена.

― Это обещание?

Когда я начала покрывать поцелуями живот Романа, он сделал выпад вперед, разорвав мои трусики, чтобы проверить мою готовность.

― Обещание, ― простонал мне в рот Роман, поправляя свой вздыбившийся член и увлекая меня вниз, чтобы я потерлась о его длину.

Его пальцы до боли сжали мои бедра, когда он судорожно попытался переместить меня вперед и назад, заставляя его и без того налитый сталью член становиться еще тверже от возбуждения. Так было с ним всегда. Грубо и жестко. Это уничтожало все сомнения в том, что я не нужна ему. Он нуждался во мне с таким отчаянием, что никогда полностью не контролировал свой разум.

Крики вырывались из меня, пока я наслаждалась тем, какой наполненной и растянутой я становлюсь, медленно опускаясь на него. Мысленно я вознаградила себя за то, что сдерживаюсь до тех пор, пока не получу то, чего хочу. Я продолжала дразнить его, сжимая свою грудь и отбиваясь от его жадных рук.

― Я хочу услышать, как ты произнесешь это, Роман, ― приказала я.

Взяв его руку в свою, я пососала его указательный палец, а затем провела им по своим напряженным соскам.

― Лили, я обещаю, что пойду с тобой на дурацкий романтический ужин, ― простонал он сквозь судорожные вздохи.

Я мгновенно отстранилась от него, потираясь складочками о головку его члена. Роман попытался войти в меня. Я видела, как он теряет контроль над собой из-за потребности кончить.

― Прекрасно, Роман.

Мой тон был одновременно покровительственным и ликующим. Я добилась того, чего хотела.

― Лили, обещаю, что за ужином похвастаюсь тобой перед всеми нашими друзьями.

Я слегка опустилась, оказавшись на самой верхушке его члена.