Укради меня (СИ) - Ромазова Анель Страница 24

- Дерево возьмешь? Или выброшу? – грозит и пытается запихнуть мне в руки.

- Выбрасывай, - толкаю его в грудь со всей силы. Он упирается, но не пытается пролезть внутрь.

- Лана, матери подарю. Дай, хоть воды попить.

Я готова его задушить. Он виноват во всем, что случилось с Сашей. Не полез бы ко мне. Спокойно выспалась и сейчас не сгрызала себя ревностью. Рытников меня за безмозглую амебу держит. Три раза ха - ха – ха.

Наливаю воды из - под крана. Пусть давится хлоркой. Щас, буду я еще фильтр, ради него нагружать. Поболтав, жду, пока осядет муть. Плюнуть бы туда, но после сигарет во рту, как назло, сухость.

Возвращаюсь и Алиллуя! Он ушел, оставив дерево на входе. Поднимаю презент. Он же неспроста заявился. Веду глазами в сторону и вижу, что этот говнюк опять украл ключи. Обе связки висели на крючке. Надо понимать, что с первой звездой планируется очередное нашествие.

Дзыынь.

В дверь снова звонят. Захватываю горшок покрепче, чтоб если что, засандалить Рытникову по тыкве.

На пороге курьер. Не верю своим глазам. Тоже с цветами. Увесистый букет сиреневых тюльпанов, в ажурной белой упаковке. Сомнений нет, от кого они.

Саша. Ты же не можешь быть таким хорошим и плохим одновременно. Быть каменой стеной, за которой так хочется спрятаться. И быть препятствием. Наткнувшись на него, птицы вроде меня, бьются насмерть. Такая вот ловушка. А я люблю бить шишки своим лбом. Снова и снова. Даже мысленно не могу, пожелать ему «Всего хорошего» и распрощаться.

Забираю и прижимаю, к заливающемуся трепетом сердечку. Курьер просит расписаться и передает мне пакет с незнакомым лейблом.

Обида кроет с новой силой.

Зачем. Зачем . Зачем.

Я итак по горло в любви. Этот жест расцениваю, как тактический ход. Из тех, когда парень нашкодил на стороне, а теперь откупается подарком. Я, со своей везучестью, уж точно не отхвачу совершенство.

Алкоголик. Бабник. Любитель поиграть в танки. Проходите. В моем обществе вам будет комфортно.

А те которые : решу все проблемы и буду носить на руках. Причем налево ни – ни. Ты у меня одна такая – фантастика. Их не существует. НЕ ВЕРЮ. Миф!

Кое – как перебираю ватными ногами. Пакет большой. Похоже для одежды. Сверху слой крафтовой бумаги. Разворачиваю и разрываюсь от нетерпения, но делаю это с аккуратностью, чтобы посмотреть и упаковать обратно.

К сожалению, мои желания, рубятся на корню, едва я касаюсь мягкой кожи. Золотистый беж рассечен черными полосами. Узкая куртка и обтягивающие штаны, по бокам на них функционирующие молнии.

В груди ухают барабаны, вступая в дуэт с исполнителями фаер – шоу в легких. Я забываю, как дышать. Как говорить и думать.

«Не надо было. Зачем?» – пишу Саше. Долго жду, пока он записывает аудио.

- Ты загрустила, когда я уезжал. Да и переживал, что кроме парика и халата с маками, еще какая - нибудь красотень завалялась. Нравится, Кис? Скинь фоточку на ватсап.

До слез трогает, что костюм садится идеально. Словно сшит по моим меркам. Не жмет, не болтается. Нет сборок и складок. Дерзкой себя чувствую в нем. Всемогущей.

« Очень – очень. Сашка, ты невероятный» – набираю и пристраиваю смартфон на Лизкин штатив. Щелкаю несколько кадров. Сомневаюсь, мучаюсь. И все равно отсылаю.

- Кис, ты охренеть какая красивая. Мечтаю, как сниму его на закате. Дашь, Кис? Вечером? Ммм?

Вздыхает, протяжно рыкнув.

- Все, не дразни. Иначе нихера не успею.

По идее, я должна удалить и заблокировать. Ненавижу слабину. Я готова довольствоваться жалкими претензиями. Высказать, в ответ услышать ложь. Поверить и как та обезьянка в мемах, притворится глухой и слепой.

Глава 22

Слов не осталось. Все растрачены во внутренних диалогах. Люблю или ненавижу. Тоже как – то без особой ясности. Спускаюсь по лестнице вниз, почти сразу же после Сашиного звонка. Держу перед собой пакет с вещами и букет. Все – таки хочу вернуть его подарки. Не то что бы хочу, но так будет правильно.

Приближаюсь с опаской. На его лице удивление, раздражение и недовольство. Выявляются суровой складкой между бровями.. Придавив бедро к мотоциклу, ездит взглядом вверх – вниз по моим джинсам и бирюзовой футболке.

- Это что за акт протеста? – усиливает гнев, сузив глаза. Глубоко вздохнув, начинаю свое, приблизительно, «королевское» выступление. С твердой осанкой протягиваю пакет.

- Я не возьму, - заявляю безапелляционно. Саша проводит большим пальцем по губе, меряет меня взглядом - « А не охренела ли ты девочка ». С минуту молчит. Становится не по себе, как прицельно он меня разглядывает.

- Снова здорово. Почему? – выжидательно кривит уголок губы. Я же собираю смелость в кулак. Она как - то быстро рассыпалась, под обстрелом темно – кофейных лазеров.

- Просто догадываюсь, что я у тебя не единственная, – размещаю поклажу в одной руке и проворачиваю круговой оборот пальцем, - Забери. Ии.. не надо всего этого

- Лика, – тянет с ленивой обманкой в улыбке, - Либо, ты сейчас идешь, переодеваешься, и мы едем. Либо, досвидули.

- Спросить, откуда у меня такие выводы, ты не собираешься? – завожу вступительную часть своего концерта.

- Нет, – ровным голосом сшибает все мои вершины и корону в придачу, - Я тебе не пиздюк недозрелый, которому можно всякой хуетой нервы мотать, - выскальзывает достаточно зло, что у меня аж под коленками дрогнуло.

Совладав с дыханием, гляжу на самоуверенность, ну просто с восхищением. Да и байк за спиной стократно размножает эффект. Прям весь такой непререкаемый самец. Ни слова против. Подчинись и следуй. Хотя, тут я утрирую. Саша, конечно, приложил на лопатки боевой дух, но и стремление поистерить , само собой отлегло.

Ладони потеют, спина тоже. Начинаю метаться между умными и красивыми. Рытников, забрав ключи, лишил меня такой привилегии как гордость и повыделываться. Предубеждения, к несчастью, цветут буйным цветом. Почему я позволяю так обращаться с собой? Соглашаться мне не следует. НО..

Разворачиваюсь вокруг своей оси, тряхнув волосами. Бабушка меня всегда предупреждала что мужчины, какими бы мягкими не казались, все как один, не терпят пререканий. Вот и мой дед. Я его не застала, но она рассказывала, что как стукнет кулаком по столу, так у нее сразу язык и немеет.

Возвращаюсь и повторяю ритуал стянуть – натянуть одежду. Последнее делаю с неуместным удовольствием. Заковав себя в кожаный комплект, словно приобретаю стержень и твердость.

Надо же, как преображение влияет на человека. Я вроде уже и не птичка дрожащая, а смелая девушка имеющая право, побороться за себя. Или, если перефразировать - набить цену.

На площадке пятого этажа сталкиваюсь с Костиком. Он, как плотоядный демон Пишачи, пожирает меня взглядом. Вены секундно вздуваются у него на висках, и кажется, по зрачкам носятся кровавые девочки. Что - то попутав в своей голове, пристраивается следом ( А ведь до этого поднимался наверх) Прибавляю шага и из подъезда вылетаю стрелой.

Чтобы лишить Рытникова последних больных фантазий, подбегаю, хватаю Сашку за отвороты куртки и целую. Страстно и показательно.

В ушах растекается белый шум. Уносит в запретные дали и дальше все идет не по плану. В момент, когда его руки сцепляют крепким хватом мою талию, я едва не теряю сознание.

Запыхавшись от бега. От вкуса его твердых губ поглотившем так внезапно . Меня переворачивает внутри и уже безразлично, кто смотрит и как. Мне кроме Саши никто не нужен.

Его губы слаще любой карамели. Его руки крепче любых цепей. Сначала, Поцелуй – наказание. Взасос и с упором на то, кто здесь хозяин. Затем, Поцелуй – примирение. Оттепель горячими ручьями заливает сердце и плавит льды.

У моей любви - нет гордости. Стыда, по всей видимости, тоже нет. Иначе, почему я позволяю, медленно разминать свои ягодицы у всех на виду. Изгибаться, вжиматься и издавать, порочащие любую девушку, стоны.

Клонится в очередном поцелуе, а когда он отрывается, самой прижиматься к его губам и начинать этот порабощающий круг заново.