Бывшие. Я тебя верну! - Оливия Лейк Страница 24

– Взаимно, – она высвободилась, глаза отвела.

– Ну как тут, весело? – поинтересовался Темыч. Мы разговорились: вроде ни о чем, легкая ничего незначащая беседа, но напряженно. Я все время на Наташу смотрел. Когда они с братом отошли, а меня взяли в оборот знакомые, ее глазами искал. Наташа тоже. Видел, как оборачивалась, ловила мой взгляд и поспешно отводила свой.

– Тём, оставайся, я пойду.

– Нат, давай отвезу? Прохладно еще.

Я стоял и курил под козырьком. Видел, как брат пытался проводить Наташу. Она нравилась ему. Это чувствовалось. А он ей? Не знаю. Я выбросил окурок и перешел дорогу. Тачку бросил напротив, думал, до утра зависну здесь, высплюсь в одном из номеров. Но меня тянуло к девушке, не могу дать ей уйти.

– Наташа, – я подрулил к тротуару и ехал очень медленно, со скоростью ее шагов, причем против шерсти, – дождь начинается, давайте подвезу вас?

Она коротко взглянула на меня и лицо к темному небу подняла.

– Он грибной, – даже не остановилась.

– А мне можно погулять под грибным дождем?

– Гуляйте, – пожала плечами, – я не могу вам запретить.

– Я хочу гулять с вами. С тобой быть хочу, – отбросил нелепое «вы».

Наташа остановилась очень резко. Я тоже затормозил. Мы смотрели друг на друга долгих секунд двадцать, потом я вышел из машины. Не задумываясь обвил талию и к себе прижал, на губы жадно набросился. Это было на уровне инстинктов. Это было так правильно. Я знал эту девушку около двух часов, но чувствовал, что искал всю жизнь. И Наташа отвечала мне, страстно и сладко, спелой вишней губы дурманила. Правда, недолго. Она очнулась, протестующие в грудь толкнула, затем вообще леща дала.

– У вас с Артемом отношения? – спросил, не отпуская от себя.

– Мы друзья, – растерянно проговорила. А чего ждала? Что отвечу на пощечину?

– Это хорошо.

Я взял ее за руку и к машине повел. Усадил вперед, ремнем пристегнул. Больше мы не расставались.

Я вспоминал Наташу, пока ехал к брату. Знакомство, бурный роман, нежную свадьбу и дикую брачную ночь. Каждый прожитый вместе день. Доченьку любимую. Ласковую и игривую. Шкоду, но такую очаровательную. Не одно сердце, не важно мужское или женское, не могло сопротивляться ее детской непосредственности. Чего стоило заявление на моем дне рождении, когда она взяла микрофон и сказала что-то очень важное:

Папя, помой ме попу, а то тесится!

Мы с Наташей от смеха чуть не лопнули. Гости сдержанно улыбались, хотя хотели конями ржать. Это даже попало в «STARHIT», но даже желтая газетенка не смогла испоганить такой яркий момент. Умилялись все. Правда, на работе потом еще долго шутили…

Прокручивая в голове свою счастливую жизнь, я не мог понять, как дошел до такого? Запутался во вранье. Сделал больно любимой женщине. Потерял семью. А вместе с ней и жизнь. Как мне без них? И вроде цели были благие, а итог все равно ужасный. Да, методы выбрал хреновые. Придумал стратегию, стратег хуев, и слепо пер на танке. Сделать всем хорошо пытался, а по факту только о своем комфорте думал. Чтобы не врать, чтобы Наташка рядом. Ваня с Евой сроднятся и заживем большой семьей. Красивая картинка в моих мечтах. Жизнь оказалась сложнее. Нет, я понимал, что просто не будет, но то, что жена узнала вот так, ставило жирный крест на попытках добиться понимания.

Я лгал Наташе, теперь доказать, что не вся наша жизнь сплошное вранье, практически нереально. Страшно подумать, какие картины нарисовало ее живое воображение…

– Чем обязан? – сдержанно удивился Артем. Я дубасил ему в дверь так, что в пору санитаров вызывать, но он оставался спокоен.

– Наташа где? – спросил, одним движением убирая брата с дороги. Не думаю, что она здесь, но в квартиру вошел, пристально осматриваясь, подмечая детали. Ответы всегда лежали на поверхности, мы просто их не замечали. Как я последние две недели.

– В смысле? – услышал агрессивное рычание. Темыч молодой, горячий, не любил, когда с ним, как с сосунком малолетним.

– В прямом! – во мне не осталось ничего от упорно прививаемой отцом дипломатии. – Наташа ушла: Еву забрала и исчезла.

– А я причем? – он сложил руки на груди.

– Она знает о Ване. И Юле. Интересно от кого?

Артем коротко зло хохотнул.

– Не удивлен. Наташа всегда резкой была.

– Ты сказал?

Брат вмиг стал серьезным: глаза сузились и было в них что-то жесткое. Он считал, что так мне и надо.

– Я Наташе ничего не рассказывал про твои похождения, но рад, что правда вскрылась.

– Я не понял? Ты предъявить мне хочешь? – с пол-оборота завелся. Хотя куда там! После ее исчезновения я ни минуты спокойным не был.

– Да, хочу! – Артем ответил так же резко. – Я принял, что ты этим пацаном заинтересовался…

– Он мой сын, – грубо бросил.

– Окей, сын, – исправился, но без удовольствия. – Прости уж, не могу относиться к нему, как к твоему ребенку. Для меня это какой-то лютый звездец, – с непониманием добавил. – Я не понял, но принял твой выбор. Папа тебе все уши прожужжал про фамилию, продолжение рода и прочую лабуду – ясно, что тебя колбасит с этим мальчиком. Но то, что спишь с Юлей… – он зло покачал головой.

– Я не сплю с ней! Это было один раз. Я сто раз себя возненавидел за это!

Да я, блядь, все потерял из-за того нелепого секса! Если бы не та глупость, не пришлось бы велосипед изобретать. Стратегию сокрытия своего дерьмового поступка! Мы бы с Наташей вдвоем решили, как быть в этой щекотливой ситуации. Уверен, она совершенно по-другому отреагировала бы на известие о моем новообретенном сыне, если бы не было лжи. И Юли. Наташка думала, что я не просто ездил к ним. Что жил полноценной второй семьей! Спал с матерью сына так же страстно, как и с матерью дочери. Она ушла, потому что не верила больше, что единственная для меня.

Артем хмыкнул с таким скепсисом, что захотелось вмазать. С каких пор мы стали настолько чужими?! Почему он не верит мне?! Зачем мне лгать ему? Черт, если даже Темыч так настроен, хотя в курсе ситуации, что говорить о жене?!

– У меня, как видишь, нет ни Наташи, ни Евы. И в их поисках я тебе не помощник. Сам испек, сам и кушай.

Артем очень выразительно посмотрел на дверь. Мы долго мерились взглядами. Столько злости и непонимания между нами не было даже, когда за Наташу дрались. Брат отныне не желал моего присутствия у себя дома. Я,