Без права на измену. Ад в Раю (СИ) - Полина Диева Страница 24

— А вот это было обидно. Я не шпионю за тобой, наоборот. Перенеси встречу с подругой и просто выслушай меня. Можешь верить, можешь — нет, но не заставляй меня чувствовать себя виноватым, если… — он отвёл взгляд в сторону.

Сама не знаю почему, но я поверила ему. С другой стороны, ничего не случится, если с Настей мы встретимся завтра. Сегодня был очень сложный день, а Костя, кем бы он ни был, помог мне отвлечься. Даже если он просто изображает симпатию, для меня это всё равно важно. В школе я не нравилась никому. После выпуска только Насте и Лидии, наверное. Может быть, ещё старушке и воспитательнице в центре. Но я никогда не ощущала симпатию мужчины.

— Ладно. В любом случае, сейчас я вряд ли смогу быть приятной собеседницей. Что ты там хотел мне рассказать?

Глава 26

— Вчера ты допустила глупую ошибку, — Костя сразу начал бить по больному.

— Спасибо, что напомнил, — я вскочила с дивана, на который он меня усадил.

— Не обижайся. Я хочу, чтобы ты понимала, насколько важно соблюдать правила. Особенно сейчас.

— О, да! Я понимаю. Сколько времени меня держали в подвале, не напомнишь? Ты ведь уже работал тогда на моего мужа? В центре перевоспитания я тоже была. Так что не надо меня пугать, ладно? Любой может ошибиться.

— Один раз. И ты уже ошиблась. Вам не прислали семейного консультанта, ты заметила?

Я вернулась обратно на диван и сжала руки в кулаки. Соколовский с самого начала отказывался от консультанта — ему больше нравилось держать меня на привязи в подвале. После даже не оконченного, а прерванного перевоспитания, консультант в нашем доме тоже не появился и сегодня утром о нём муж не сказал ни слова, хоть и понимал, в насколько неоднозначной ситуации я оказалась.

— Валерий Александрович лишает тебя единственного независимого свидетеля твоей покорности и добропорядочности. Знаешь, что это значит? — я замотала головой. — На сегодняшний момент только он может решать твою судьбу. Любая жалоба, претензия, обвинение с его стороны моментально отправят тебя в Рай.

— И почему тогда ты не позволил мне встретиться с подругой? Я должна больше общаться и тогда, если Соколовский решит избавиться от меня, может быть, кто-то вступится. Ведь остались ещё женщины, выше его по рангу? Вчерашняя невеста, например. Он побежал ей за коктейлем, как…

— И где та женщина теперь? — Костя озвучил мои мысли, которые я изо всех сил гнала от себя. — Очнись, Даш! Нет в этом мире справедливости. Подруги, которыми ты хочешь обзавестись, лишь усугубят твоё положение в случае конфликта с мужем. И я не смогу помочь тебе тоже. Нас обвинят в прелюбодеянии.

— Будто бы ты стал мне помогать.

— Стал бы, если бы в этом был смысл. Ты мне не поверишь, конечно же. Но поверь своим глазам. Невеста на вчерашней свадьбе была дочкой премьер-министра. Она не ходила в школу, не была ограничена в правах, занималась сексом до свадьбы и отказалась от рождения детей. Отец сильно любил её. Настолько, что даже разрешил брак с тем мудаком. Если бы он знал, чем всё закончится…

В этот момент мне стало дурно. Голова закружилась, и я непроизвольно прилегла на колени своего охранника. Он вздрогнул, но не подал виду, что ему неприятно. Продолжил говорить, как ни в чём не бывало:

— Валерий Александрович в принципе не плохой человек. Знаю, это звучит странно. Но если выполнять все его приказы и извиняться за ошибки, обещая их больше не повторять, то ты сможешь прожить с ним долгую и относительно счастливую жизнь.

— Он запер меня в подвале. Приковал цепями к кровати, — прошептала я.

— Да. Но, поверь, есть мужья намного хуже. Тебе ещё в какой-то степени повезло.

— Нет, — грустно вздохнула и села на диване в позу «лотоса», чтобы иметь возможность смотреть Косте прямо в глаза. — Я — эксперимент. Мне придётся пройти все семь кругов Ада в кратчайшие сроки. Всю жизнь от окончания школы до могилы обычной женщины из Платинового списка.

Мне нужно было ему это рассказать. Пусть Костя стукач, пусть передаст мои слова Валере, пусть всё закончится, как можно быстрее. Если даже дочь премьер-министра отправили в монастырь, то и мне там будет не так плохо. Какой смысл, что-то придумывать, лебезить, притворяться, если всё равно я окажусь там? Все рано или поздно оказываются там, кроме тех, кому повезло умереть раньше.

— Кто рассказал тебе эту глупость? Монастырь для старых, а ты слишком молода. Им нужны дети…

— И жёны. В идеале симпатичные. Девочек с каждым годом рожается всё меньше, об этом даже в нашей школе рассказывали на уроках. Не заметил? Они хотят проверить, насколько такие как я безопасны. Не зарежу ли я Соколовского одной прекрасной ночью. Не опозорю ли его на балу. Смогу ли стать полноценной женой мужчины Платинового списка. Они собираются весь мой класс вычеркнуть из лотерейных билетов и выдать замуж за мужчин из высших каст. Вот так…

— Но это не честно! Столько мальчиков выросло мечтой о благосклонности судьбы. Если количество выигрышных лотерейных билетов уменьшится, может случиться революция.

— У них нет выбора. Вы создали слишком узкий круг и через пару поколений породнитесь друг с другом окончательно. Революция может быть, а может и не быть, но инцест, особенно в Платиновом списке, они не могут допустить. Им нужно как можно быстрее разбавить список подходящих невест новой кровью.

Костя задумался. Он молчал больше получаса, а потом произнёс только одну короткую фразу, которую я никак не ожидала услышать от него.

Глава 27

— Попробуй продержаться месяц, и я придумаю, как вытащить тебя оттуда.

— Ммм, как романтично. Охранник-кастрат изображает из себя прекрасного принца и многоглавого дракона ради меня. Вот только в сказки я не верю, — ляпнула, не подумав, и тут же пожалела о своих словах.

Мне всё ещё кажется, что Костя просто бахвалится и пытается вернуть моё доверие. Но даже если я права, не стоило его обижать. В конце концов, никто не знает, как скоро муж отправит меня в Рай и всё это время водитель-охранник будет тенью следовать за мной. Ссориться с ним опасно. Впрочем, не менее опасно и дружить с женщинами.

— Так что мне делать сейчас? — прервала неловкое молчание.

Удивительно, но Костю ничуть не задело моё прямое оскорбление. Он выждал время, наблюдая за моей реакцией, а потом, прищурившись, произнёс:

— Для начала, научиться