Извращенный Найт-Крик - Кей Си Кин Страница 24

Она ставит весы на пол у окна, и я сбрасываю свои Конверсы. Мне не нужно, чтобы они увеличивали мой вес прямо сейчас, даже если это наименьшая из моих забот. Я слепо смотрю в окно до пола, вместо того чтобы посмотреть на цифра, пока она не говорит мне, что можно сойти.

Заполняя бланк в руке, она смотрит на меня и указывает обратно на кровать. Я сажусь и позволяю ей делать свое дело, пока она проверяет мое кровяное давление, прибор сдавливает верхнюю часть моей руки, пока я пытаюсь сдержать вздрагивание. Мне никогда не нравилось сдавливание манжетой.

— Отлично, давай я просто запишу это в бланк, а потом мы сможем обсудить все остальное.

— Эмм, спасибо, — бормочу я, не совсем уверенная, что еще должна сказать.

Садясь в серое кресло, она листает бланки, которые у нее есть, и останавливается на странице, прежде чем встретиться со мной взглядом.

— Хочешь сначала обсудить со мной вопросы истории болезни? — спрашивает она, и я пожимаю плечами. Она переворачивает страницу, водя ручкой по словам, пока не находит вопросы, которые ищет, не настаивая на ответах, которых у меня нет.

— Есть ли какие-либо случаи гестационного диабета в анамнезе твоей семье или у отца?

Я мгновенно чувствую, как краска отливает от моего лица, и желание блевать переполняет меня.

Я просто, блядь, таращусь на нее, мой рот слегка приоткрыт, когда я пытаюсь произнести хоть слово. Любое. Слово.

Я понятия не имею об истории болезни моей семьи. Черт возьми, еще несколько недель назад я понятия не имела, кто на самом деле моя биологическая семья. А семья отца? Делай свой гребаный выбор. Было бы лучше, если бы я знала, кто на самом деле отец, блядь. Я имею в виду, это ребенок "Звезд", но после этого? Я ни хрена не понимаю.

Я шлюха, гребаная шлюха, точно такая, какой меня заклеймила школа Эшвилла.

Я могу подтвердить, что все их семьи совершенно чокнутые. Это передается по наследству?

Я понимаю, что она все еще смотрит на меня, ожидая ответа, потому что мои пальцы дрожат, и я, наконец, закрываю рот.

Скажи что-нибудь, Иден. Что угодно, черт возьми.

— Я гребаная шлюха, не так ли?

Слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить, и я зажимаю рот рукой, пытаясь взять под контроль свою вспышку гнева. Пожалуйста, пусть земля разверзнется и поглотит меня целиком. Мне больше нечего предложить этому миру с таким глупым ртом, как этот.

— Иден, я не думаю, что ты шлюха, — бормочет Мелоди, и я усмехаюсь, мои глаза широко распахиваются, когда я смотрю на нее сверху вниз.

— Мелоди, могу я быть честной с тобой? — Спрашиваю я, и она кивает еще до того, как я заканчиваю предложение. Я рада, что она соглашается, потому что мой внутренний фильтр сейчас не играет в игры. Эта бедная женщина вот-вот узнает историю моей жизни. — Недавно я узнала, что мои мама и папа на самом деле не мои родители. Ну, мой папа — мой биологический папа, но моя мама — не моя биологическая мама. Оказывается, моя настоящая биологическая мама умерла, и у меня есть брат-близнец, чей отец не является его отцом, потому что, да, близнецы, у нас одни и те же родители. Но мой отец тоже умер, так что теперь мы практически сироты. Я почти ничего не знаю о своих родителях, поэтому их история болезни мне сейчас немного недоступна. — Я знаю, что блядь несу чушь, но слова просто не прекращаются.

— Все в порядке, Иден. Просто для того, чтобы получить хорошее представление о твоем медицинском опыте, мы не…

— А потом отец. Черт. Черт. Извините. Я даже не знаю, кто это. Ну, технически да, но какой из трех будет немного сложно угадать на данном этапе, но давай будем реалистами. Если ребенок выходит хмурым, это дело рук Ксавьера, потому что он не знает, как выдавить гребаную улыбку. Если ребенок выходит улыбающимся, это, очевидно, дело рук Тобиаса, потому что он любит улыбаться. И если этот малыш такой задумчивый, со склонностью к звукам гитары, то ты можешь пойти прямо сейчас и поставить Хантеру галочку.

Эта женщина собирается отправить меня в психиатрическое отделение. Я это чувствую. Она таращится на меня, точно так же, как я только что на нее, размахивая руками во время разговора. По крайней мере, я сделала ее такой же безмолвной, какой она сделала меня.

— Звучит так, будто прямо сейчас в твоей жизни многое происходит, Иден, — наконец говорит она, скрещивая ноги и немного откидываясь назад на своем сиденье. — Ты хотели бы продолжить разговор или предпочла бы, чтобы мы двинулись дальше? Все, что ты считаешь нужным, — добавляет она, заглядывая мне в глаза, чтобы понять, как я хочу продолжить, ее тон искренний и добрый, когда она встречается со мной взглядом.

— Пожалуйста, продолжай, — настаиваю я, проводя руками по лицу, и она кивает.

— Итак, Иден, давай вкратце рассмотрим твой менструальный цикл. Когда у тебя были последние месячные? — Мне кажется, я люблю эту женщину. Она не делает пауз, она просто продолжает разговор, как и обещала.

— О, э-э, чуть больше шести недель назад, значит, в середине сентября, — отвечаю я, вспоминая, как Хантер заботился обо мне, заставляя меня чертовски волноваться в то время, но это был просто Хантер… что ж, Хантер.

— Превосходно, а ты принимаешь какие-нибудь средства контрацепции?

— У меня есть имплантат, вот почему для меня все это огромный сюрприз, если честно, — выпаливаю я, глядя на небольшой шрам на моей левой руке, где он был установлен, и она хмыкает в ответ.

— Ах, да. К сожалению, время от времени это может происходить. Ни одно противозачаточное средство не бывает стопроцентным, но такие методы, как противозачаточные таблетки или имплантат, могут быть ослаблены другими лекарствами, — сообщает она мне, сочувственно улыбаясь, но я продолжаю жевать губу, не в силах ответить. — Точнее, имплант, если ты принимала какие-либо антибиотики, какие-либо лекарства от эпилепсии или даже…

Ее слова обрываются, когда ее лицо бледнеет, взгляд устремлен мне за спину, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть, что привлекло ее внимание, но понятия не имею. Все, что я вижу, — это свою косметику. Это мгновенно вызывает неприятное чувство у меня в животе, и