Я тебя уничтожу (СИ) - Чащина Евгения Страница 25

— Я не хочу, чтобы ты умерла.

— Я не хочу обсуждать это, — отрезает дрожащим голосом, не поворачивая головы.

— Посмотри на меня.

Она не сразу поворачивается. Взгляд обиженный, на щеках дорожки от слёз.

— Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты пострадала из-за чьей-то беспечности. Так понятно?

По лицу вижу, что непонятно. Совсем как в начале нашего знакомства. Кипит внутри, взвешивает, что сказать прежде, чем открыть рот. И видно, что ей есть что сказать, но взгляд быстро тухнет. Аля тяжко вздыхает.

— Жестоко дарить такие подарки и отнимать их, не дав насладиться, — в итоге бубнит девчонка, снова отворачиваясь к окну.

— В одной из таких вроде бы схожих аварий моя жена попала под раздачу. Она пострадала сильнее, чем я, потому что была за рулём. Правила нарушила не она.

— Я не твоя жена, — отсекает резко и холодно, — и не нужно проецировать на меня…

Прикусывает язык, и я замечаю, как её начинает всю потряхивать.

— Всё, — рявкает, нервно сжимая папку с курсовой, — я всё ещё опаздываю и не хочу быть отчисленной. Тут пару улиц осталось, дойду, проветрю мозги.

— Свободна.

Ушла, хлопнув дверью. А я долго провожал взглядом её красивую фигуру, округлые бедра, которые сжимал до одури, когда трахал её каждую блядскую ночь. Я любил в ней всё, исходил с ума, пытаясь привыкнуть к новому жизненному витку. Эта задира меня постоянно провоцировала. Она пользовалась моей слабостью и играла на моей неспособности отказать ей в чем-то в момент нашего секса. Она ловко изучила нюансы и вытряхивала из меня всю душу. Наивно, без злого умысла, но методично. И сейчас мне было безумно гадко понимать, что ей просто посрать на то, что я чувствую.

Голова не варит, потому что перед глазами момент аварии семилетней давности. Тогда Соню увезла скорая, я же отделался несколькими ушибами. Я долго жил этими воспоминаниями, долго противился желанию сесть за руль. А потом просто привык, что я просто пассажир. Меня это устраивало.

— На квартиру.

— Шеф, а может не стоит?

— Я должен кое-что сделать.

Мы едем молча. Я только сейчас вспомнил о том, что до сих пор не разобрал вещи сына. Что не полил любимый фикус Сони. Зачем я это делаю!? Зачем травлю душу, которую вытрясла мерзавка?

Квартира встретила меня затхлым воздухом и пустотой. Здесь нет запаха жизни. Лишь запах пыли и одиночества. Ноги привычно носят меня по комнатам. Ничего не изменилось.

Спальня Давида тоже бесит. Распахиваю окно и впускаю поток свежего весеннего воздуха. Так легче дышится.

Сажусь в любимое кресло сына и вываливаю содержимое коробка. В нем все вещи из его машины и карманов одежды. Много всяких побрякушек, визиток, карточек. Несколько фоток смазливых девчонок.

Рядом запищал телефон, сообщая об смс. Я прочитал сообщение от Евгения. Парень пас мою стороптивую козочку, чем меня успокоил.

Приказываю ему забрать Алю из универа и домой. Сам же ещё долго сижу за столом и просто рассматриваю детские альбомы пацана. Как же мне их не хватает. Если бы кто знал.

Мобильник Давида зарядился. Хочу сбросить себе фото сына, он любитель фотографировать. Я наконец-то готов к новому витку. Принятие. Оно самое.

Смеюсь, видя смешные фото пацана, а потом понимаю, что горло душат спазмы. Бросаю телефон и срываюсь с кресла, чтобы подышать свежим воздухом. Я не сразу понимаю, что в комнате звучит голос сына. Я рехнулся?

— Ну, что, пацаны, готовьте свои бабосики, я сегодня собираюсь выиграть спор! Рудковская лично отсосет мне в моей машине. Смотрите, какая зачётная телка. Карый, у тебя неплохой вкус, мне нравится эта чика. Посмотрим, какая она на деле. Норовистая коза, Глухарь яйца долго к ней подкатывал, но я буду первым, кому она сделает горловой минет.

Звук прервался, а я застыл как изваяние. Это шиза в моей голове?

Я хватаю телефон и вижу что в папке медиа полно подобных видео. Я их включаю одно за другим и бледнею. Давид на смертном одре оболгал девушку, которую обманом затащил в машину, накачал наркотиком, чтобы иметь безвольную куклу, которая исполнит его прихоть.

— Вот ваши деньги.

Протягиваю таксисту пятьсот гривен и только потом вываливаюсь из салона. В доме светится. А я сдвинуться не могу. Как я буду смотреть этой девчонке в глаза? Идиот. Я намерено щипаю себя за руку и уверенно иду в дом. У меня в запасе всего четыре часа, чтобы собрать вещи и ехать в аэропорт.

Я снимаю туфли, иду в спальню, в гардеробе ищу огромный чемодан, куда пытаюсь сложить как можно больше вещей.

Алина не сразу заходит следом, прошло минут двадцать, и чемодан был уже почти укомплектован.

Заходит, смотрит на меня.

— Ужин на плите, я…

Окидывает кровать взглядом и хмурится.

— Что здесь происходит?

28

— Ты можешь пожить здесь до того момента, пока не найдешь нормальное жилье возле универа. На этой карте достаточно денег, чтобы ты ни в чём не нуждалась.

— Что ты говоришь такое?

Делает шаг вперёд, останавливается, сжимается вся. А мне не легче. Я весь напряжён, потому что хочется взреветь как раненый зверь. От дикости того, что случилось с нами. Это просто пиздец. Я из последних сил собираю остатки самообладания и стараюсь говорить чётко и внятно. Так, как привык решать проблемы на работе. Мне так легче. Я представляю, что передо мной подчиненный, которому я не чувствую симпатию, между нами только чисто рабочие отношения.

— Ты снова выгоняешь меня?

— Давай не будем устраивать сцен и бить посуду. Я уверен, что жить без меня у тебя получится лучше.

— Чёрт, если бы я знала, во что все это выльется, я бы никогда не села за руль этой чёртовой машины. Игорь, пожалуйста, не надо так со мной.

— Да не в этой машине дело, мелкая.

Смеюсь горько, прикасаясь к губам любимой. И этот меня разрывает на части.

— Тогда я уже совсем ничего не понимаю, — прижимается лбом к моему лбу и до боли сжимает мои ладони.

Я кладу на тумбочку телефон сына и включаю запись. Смотрю на Алю и просто молчу, сжимая зубы до скрипа. Ещё в квартире я чувствовал желание взорваться на мелкие осколки и раствориться, что бы мой мозг не переваривал крупица за крупицей то, что увидели и услышали мои глаза и уши.

Она молча слушает до конца, затем поднимает взгляд на меня. Я из последних сл держу себя в руках.

— Что это меняет? Я знала с самого начала. Ты не поверил мне, но это уже не имеет никакого значения для меня. Я полюбила тебя вопреки всему.

— Это многое меняет, — я беру чемодан и молча выхожу из спальни, но делаю глупый поступок, за который много раз буду себя корить в будущем.

Возвращаюсь и целую Алину до боли в губах. Я подсел на эти поцелую, потому что она отвечала пылко и с жаром. Именно наши поцелуи никогда не оставляли меня равнодушным.

— Просто прости и будь счастлива.

— Нет, чёрт побери, в этот раз ты молча не уйдёшь!

Она хватает моё лицо руками, заставляя смотреть на себя. Я вижу, что Аля разбита. Но я разбит не меньше. Я не заслуживаю на то, чтобы рядом со мной была такая славная малышка, как Алина.

— Я давно тебя простила. Как и твоего сына, я не держу на него больше зла. Услышь меня, Игорь, пожалуйста. Потому что если ты уйдешь сейчас… Я тебя уже никогда не прощу. Не уничтожай нас.

Сжимаю её запястья и насмешливо говорю, отводя руки в стороны.

— Я себе это не смогу простить. Все поменялось, Аль, понимаешь. Ты красивая девочка, найдешь адекватного, а не такого подорванного, как я. Насилие нельзя оправдать… никогда.

— И, тем не менее, ты продолжаешь меня насиловать. Мне не нужен "лучше" или "нормальнее". Я люблю тебя, мне нужен ты!

— Ты просто еще слишком молода, а влюбленность выдаешь за любовь. Привязанность рано или поздно пройдет. Сможешь ли ты идти в будущее и никогда больше не вспоминать моё насилие над тобой? — горько хмыкаю, касаясь пальцами плоского живота, черт, я просто зверею рядом с этим телом, которое не дает мыслить здраво.