Плохой парень// Bad Guy (СИ) - Ли Кристина Страница 25

"Я же ничтожество. Так буду поступать, как ничтожество!

Поэтому я с силой схватил её за волосы, и услышал вскрик, когда мой член резко вошёл в неё.

И я не почувствовал ничего, кроме одного дерьмового желания вонзаться в неё так, чтобы она орала погромче.

Движения стали нарастающими и сильными, а Хва Джин лишь сильнее мне подыгрывала сама. Девушка насаживалась на меня, извивалась, и вскрикнула опять, когда я ткнул её лицом в одеяла на полу, и вошёл на всю длину, продолжая сильными толчками заставлять её орать.

Прошла от силы минута и она начала дрожать от оргазма, а потом прогнулась сильнее, и я почувствовал, как влагалище сокращается, а девушка кончает.

И застыл… Даже воспоминания о Мён Хи не заставили меня остановиться. Но вид дрожащих плеч и спины, на которой были плавными прядями разбросаны волосы, вынудил это сделать.

И я охренел.

"Я верю тебе…" — серые зеркала, полные боли и дрожащая спина и плечи.

"Тебе стыдно?" — голос такой, словно Лика действительно беспокоилась обо мне.

"Обо мне никто никогда не беспокоился…" — пронеслась собственная мысль и я опомнился от этого дерьма.

— Не останавливайся… Хочу ещё… — я услышал надрывный дрожащий всхлип и в ужасе отпустил волосы совершенно чужой и незнакомой девушки.

Поднялся за секунду, и охерел от того, какой хернёй я занимался.

Зачем мне это? Зачем я вымещаю свою несостоятельность на этой девице? Я дебил? Или совсем рехнулся?!

— Поднимись! Банкет окончен! — тихо, но, наверное, слишком грубо скомандовал, и услышал хохот.

— Ты издеваешься? — она развернулась и накинув на себя халат начала хохотать прямо мне в лицо.

— Нет! — я стянул презерватив и бросил его на пол, подняв штаны.

Хва Джин продолжала ржать, пока я одевался, но как только надел куртку, со злостью прошипела:

— Меня ещё никто так не унижал!

— Значит, я буду первым, крошка. Сайонара! *(Прощай!) Кстати, выдавать себя за кореянку не хорошо, дорогуша. Но все же… — я остановился в пороге и легко кивнул в поклоне, — Спасибо, госпожа.

Как я дошел до машины, одному Будде известно. Но как только сел на водительское сидение тут же схватился за сигареты и под пристальным взглядом Джи Сина сделал глубокую тягу и откинулся на сидение, выдохнув с облегчением.

— Двадцать одна минута и сорок три секунды. Идёшь на рекорд, брат, — хохотнул этот дегенерат, а я прикусил губу и выругался.

Открыл дверь и смачно выхаркал всю херь, которая осталась на моем языке.

— Что? Так всё херово, что блевать захотелось?

— Заткнуть бы тебя. С ноги, например, — скривился и потянулся за водой в бардачке.

— Ненавидел всегда эту тупую бабскую привычку мазать себя всякой дрянью, которая потом вызывает несварение на утро, — прошипел и промыв рот водой, опять сплюнул на дорогу.

— Так а кто тебе виноват? — разве руками Джи Син и продолжил, — Ты хоть на резине проехался?

— На резине, — припечатал и захлопнул дверь с такой силой, что тачка задрожала, — Тебя домой? Или ещё в какой притон прокатимся?

— Домой вези телеса господина Пака. Я спать хочу, а тебе бы помыться. Не известно что подцепить мог, — этот болван развалился на сидении и махнул в сторону дороги.

— Вышвырну посреди шоссе на ходу! Сядь нормально, и пристегнись!

— Слушаюсь, мой сладкий.

— И послала мне карма такого идиота в друзья, — я завел мотор, и переключив передачу, вырулил на дорогу.

— Что сказал Тэ Хван? — вдруг тихо спросил Джи Син, а я начал набирать скорость, вжимая педаль газа в полик.

— Что ты наркоман и от тебя отказалось агентство.

— Значит, они выгонят меня, — глухо ответил друг, а я сжал руль сильнее в руках.

— Найди анонимную клинику и договорись с Тэ. Он хороший человек, и если ты действительно не хочешь потерять всё — убеди его и лечись. Иначе тебя посадят, если узнают. Или просто отвернуться. Все. И ты это знаешь.

Более Джи Син до самого комплекса не проронил ни слова, ровно как и я. Мне вообще не хотелось кого-то видеть или слышать. Всё потому что чувствовал себя слишком странно. Я словно потерялся. Как в тот день в Пусане, когда не мог отыскать дорогу к отцу. Я бегал по улицам, смотрел на людей, прятался от полицейских и снова бежал. А припёрся к тому с чего начал. Не добился ничего, хотя смог дойти до железнодорожной станции, даже знал на какой состав должен сесть. Но маленький мальчик забыл о том, в чем никогда не нуждался.

У меня не было денег на билет. Поэтому я стоял и плакал. Заливался слезами так, что перепугал половину народа вокруг. Мычал, ныл и звал отца. Но и тогда, как и сейчас ни хрена не сделал, чтобы отыскать свою дорогу.

Маленький избалованный ничтожный Ким Хан Бин, не был готов к настоящему. Как и сейчас! Он занимался тем, что торчал перед панорамными окнами на тридцатом этаже и смотрел вниз, выкуривая десятую сигарету и душась едким дымом.

Я не поехал домой, не включил сотовый, а набрал номер с визитки прямо со своего вольсэ. Долго ждать ответа не пришлось. Уже через час на мой номер был выслан соответствующий счёт, и я тут же перевёл нужную сумму.

Дело осталось за малым. Прийти завтра в прокуратуру или департамент, один хрен, и сказать ей, что я справился хотя бы с этим.

В окнах отражался силуэт молодого парня, в серых трениках и с голой грудью. Мокрые волосы спадали на мою смазливую рожу, и я невольно словил себя на мысли, что было бы, будь в этой квартире два человека?

Я и вторая часть меня. Моя половина…

Я и забыл, чему учил меня папа. Что он пытался вложить в этот чугунок пока был жив. Но оказывается Хан Бин хорошо помнил его слова:

" — Ты можешь встретить тысячи запахов в жизни. Каждый ты запомнишь. Со временем станешь встречать их снова и ассоциировать с воспоминанием. Но есть такие ароматы, которые будут путать тебя. Сбивать с пути, пока ты не почувствуешь запах своего лотоса.

— А мама тоже пахнет лотосом?

— Для меня твоя мама, как сам цветок лотоса, адуэль*(сынок)…"

Я не спал ни минуты, а в голове словно клубился чертов туман. Но всё равно вышел из дому, и спустя час затормозил у здания департамента. Над головой собирались тучи, и скорее всего начинался сезон дождей. Поэтому я потёр глаза, а следом зевнув, накинул капюшон на голову, и спокойно пошел в сторону входа.

Меня уже ждали. Они словно знали, что я приду и у меня нет другого выбора. На самом деле, я был благодарен инспектору Ли, поскольку если бы не он, мне бы не удалось похоронить Мён Хи правильно.

— Анъё хасеё, Хан-ши! *(Доброе утро, господин Хан) Проходите! — я поклонился коменданту и прошел через планку металлоискателя.

Внутри это управление напоминало действительно кадр из криминальных драм. Настолько кибернетизированного места я не встречал. Даже в лифте отсвечивала непонятная отдельная панель со сканером, которую я рассматривал весь подъем на десятый этаж.

И только дверцы лифта распахнулись, как я почувствовал запах. Свежий аромат. Совершенно лёгкий флёр лотоса.

— Моя госпожа, утречко!

Улыбка сама расплылась на лице при виде женщины, которая чуть не врезалась в меня сама, так неслась по коридору. Как и всегда я осмотрел её с ног и до головы, и чуть не застонал в голос, от того как ахерительно смотрелись мелкие веснушки на лице Лики.

— Эта срань божественна… — выдохнул, и сам не понял, что сказал это вслух.

— И тебе доброе утро, Хан, — Лика скривилось и смерив меня холодным взглядом, нахмурилась, продолжив:

— Срань, господин Хан, в сочетании со словом божественна — это не комплимент, а богохульство.

— Учту все ваши пожелания, моя госпожа! — я выпрямился, и тут же спросил, когда мы начали идти по коридору, — Какой кофе ты пьешь?

— Никакой, — сухой ответ, и она увеличивает расстояние между нами.

— Чай? Коктейль? Молоко? — начал перечислять и вложил руки в карманы, продолжая идти следом за женщиной.