Долина кукол - Жаклин Сьюзан Страница 25

– Дьявол меня забери! – рявкнул Джино и забарабанил по столу. – Вот это, я понимаю, формы! Эй, Адель, рядом c ней ты похожа на мальчишку!

Все внимание Энн теперь было приковано к Дженнифер Норт, которую уже окружили репортеры. Девушка, безусловно, была прекрасна: высокая, c потрясающей фигурой. Ее белое платье, расшитое хрустальными бусинками, так и переливалось, а глубина декольте не оставляла сомнений в том, что ее сногсшибательный бюст создала сама матушка-природа. Дженнифер была настолько светлой блондинкой, что ее длинные волосы казались почти белыми! Но особенно поразило Энн ее лицо, красота которого казалась такой естественной, что совершенно не соответствовала крикливо-театральному великолепию ее волос и фигуры. Лицо ее было изумительно, c аккуратным прямым подбородком, высокими скулами и аристократическим взлетом бровей. В глазах светились теплота, приветливость, а короткий прямой носик, ровные белые зубки и девичьи ямочки на щеках довершали его сходство c лицом прекрасной простодушной девочки, глядящей на окружающий ее мир c восторженным волнением и доверчивостью и совершенно не осознающей, какие сенсацию и возбуждение вызывает ее тело. Лицо Дженнифер выражало искренний интерес к каждому, кто к ней обращался, и каждого она вознаграждала сердечной улыбкой. Тело же ее существовало как будто совершенно независимо от лица. Под взглядами замершей толпы и в лучах фотовспышек его изгибы и выпуклости непрестанно плавно извивались и вибрировали, то и дело замирая в какой-нибудь требуемой фоторепортером и привычной для этого тела позе. Но лицо Дженнифер по-прежнему не замечало вызываемого телом волнения и смотрело на окружающих c радостной открытостью человека, пришедшего в гости и нашедшего себе там еще нескольких новых друзей.

Наконец администраторам удалось провести Дженнифер к столику в центре зала, находившемуся прямо напротив столика Куперов, за круглой площадкой для танцев. Только когда Дженнифер и ее компания заняли свои места, Энн увидела среди них Генри Беллами.

– Должен сказать, что твой босс умеет подбирать себе дам, – сказал Энн Аллен. – И Хелен Лоусон, и Дженнифер Норт. Ничего себе расклад!

– Нет, ошибаешься. Смотри, там есть еще один парень, – перебила его Адель. – Видишь, он как раз усаживается. Это, наверное, кавалер Дженнифер. Эге! Да он красавчик!

– Это Лайон Берк, – тихо сказала Энн.

– Так это и есть тот самый Лайон Берк? – сообразил Аллен.

Энн утвердительно кивнула, продолжая наблюдать за тем, как Лайон помогает Дженнифер расправить по спинке кресла меховую накидку, за что та тут же вознаградила его ослепительной улыбкой. Заметив эту улыбку, Аллен присвистнул:

– Интересно, не собирается ли сия золотая Венера покувыркаться сегодня ночью в постельке моей прежней квартиры?

– Дженнифер – клиент фирмы «Беллами», – сухо сказала Энн, – и Лайон, наверное, должен был ее сопровождать.

– А как же иначе? И за такую тяжелую работу он наверняка потребует c Генри оплату сверхурочных, – не удержавшись, съязвил Аллен.

– Надо признать, что, подписав контракт c Хелен Лоусон, Генри действительно нашел золотую жилу, – вставил Джино. – Эта старая корова приносит больше прибыли, чем Американская телефонная и телеграфная компания. Правда, она уже поизносилась, но я по-прежнему не пожалею пятидесяти долларов, чтобы купить у спекулянтов пару билетов на ее концерт. Голосина у нее что надо!

Аллен продолжал показывать Энн вновь и вновь прибывающих знаменитостей, давая каждому из них подробную характеристику и до мельчайших подробностей описывая их личную жизнь. Энн удавалось при этом проявлять должный интерес, но взгляд ее то и дело останавливался на столике Генри Беллами. Все внимание ее было сосредоточено на том, что там происходило. Что уж такого занимательного может рассказывать девушка, подобная Дженнифер Норт? А о чем рассказывает ей Лайон? Видно, что не о разбомбленном сарае или погибшем капрале. Энн увидела, как он откинул голову и расхохотался. Когда они обедали вдвоем, он так не смеялся. Она тогда оказалась всего лишь неприметной секретаршей c его работы, которая ни c того ни c сего начала уговаривать его писать свой роман и так его запутала, что он пустился в воспоминания о пережитых им ужасах. Энн отвернулась, увидев, как Лайон раскурил сигарету и протянул ее Дженнифер.

Неожиданно свет в зале стал гаснуть. Торопливо забегали официанты, принимая последние заказы. Постепенно все замерло, разговоры смолкли, наступила тишина ожидания, потом свет погас совсем, а оркестр заиграл мелодию одной из популярных песен Тони Полара. Вспыхнул прожектор и осветил круглую площадку сцены в центре зала, на которую под громкие аплодисменты вышел Тони Полар. Он поклонился, c очаровательным смущением принимая аплодисменты. Он был высок и хорош собой, в нем чувствовалось что-то мальчишеское, отчего он казался милым и легкоранимым. Девушке захотелось бы довериться ему, а женщине – защитить и помочь.

Несмотря на кажущуюся застенчивость, пел он хорошо и держался уверенно. Видно было, что он знает, как привлечь внимание слушателей. Исполнив несколько песен, он немного ослабил галстук, давая понять, что выкладывается вовсю и весь запарился, взял в руки микрофон и стал ходить по залу, останавливаясь около разных знаменитостей. Стоя у их столиков, он пел, обращаясь только к ним, потом немного пошутил c газетчиками и наконец, выбрав из аудитории нескольких солидных дам, стал подходить к ним, напевая при этом какой-нибудь любовный куплет, в упор глядя на них и робко улыбаясь. Дамы при этом совершенно теряли голову от восторга и выражали это так откровенно, что совершенно забывали о сидевших рядом c ними и сгоравших от стыда мужьях.

Когда Тони проходил мимо Дженнифер, их взгляды встретились. Он на мгновение сбился, пропустил куплет, но не остановился, а продолжал идти дальше. Вдруг, как будто только теперь сообразив, какое видение ему предстало, он медленно пошел обратно и, не спуская глаз c Дженнифер, допел свою песню до конца. Затем Тони поклонился, снова вернулся в центр зала и продолжил свое выступление, до окончания которого он больше ни разу не взглянул в сторону Дженнифер.

Публика не желала отпускать Тони, и ему пришлось много раз выходить на поклоны. Вновь ярко вспыхнул свет, но аплодисменты не утихали; подогреваемые доброжелательным топаньем ног и криками «Еще! Еще!», оркестранты, не зная, что им делать, и в ожидании точных распоряжений, сыграли несколько тактов широко известной песни, часто исполнявшейся Тони. Аплодисменты становились все более настойчивыми. Тони больше не уходил c площадки, а стоял и улыбался c выражением по-мальчишески подкупающей благодарности на лице. Он показал себе на горло, давая понять,