Научи меня любить - Каролина Шторм Страница 25

– Идём.

Она именно этого ждала. За тем сюда и явилась. Чтобы продемонстрировать всем свою власть над этим человеком. Ей, видимо, это доставляет удовольствие. Извращенка! Но он почему прогибается перед ней? Со всеми здесь такой смелый, бойкий! А перед ней неужели пасует? Если так, то он окончательно упадёт в моих глазах.

Они собираются и уходят. На прощание Павел обещает всем, что скоро вернётся. Мне кажется, что эти слова кому-то конкретному предназначены. Когда за ними закрывается дверь, я обращаюсь к Толику.

– Что за странные у них отношения?

– Не знаю, – он пожимает плечами. – А что именно тебе кажется странным?

– Возможно, вы все к этому привыкли, но мне кажется, она им вертит, как ей хочется.

– Не совсем так, Ксения, – вмешивается Юра. – Если ты заметила, Милада – девушка с амбициями и большими претензиями. Они встречаются давно, и за это время несколько раз расставались. Характеры сложные у обоих. Павел не уступает ей ни в чём, и она точно такая же. Но сейчас оба пытаются сохранить мир в отношениях, потому что хотят быть вместе. Между ними притяжение, а это очень сильная штука.

– Что ты называешь притяжением? – поинтересовалась я. – Любовь?

– Ну, насчёт любви я не так уверен. Скорее, сильное влечение, обусловленное определёнными обстоятельствами и целями, поставленными с обеих сторон.

– Проще говоря, у каждого своя выгода в этих отношениях, – добавил Толик. – Понимаешь?

– Нет, я этого не понимаю. Какая может быть выгода, если отношения строятся на взаимных чувствах?

– Выгода в том, что им так удобно, – сказал Юра. – Ей – потому что рядом есть мужчина, уверенный в себе, перспективный (мы же не станем этого отрицать), молодой, горячий. Павел у нас ещё и привлекательный. А такой, как Милада, будет сложно с кем-то ужиться. В любовницы её, конечно, позовут, но вот в дамы сердца… Это большой вопрос. А ей двадцать пять, и хочется, чтоб по-настоящему.

– Хорошо, – с Миладой более или менее разобрались. – А Павел?

– А что Павел? Ему тоже хочется стабильности, надёжности, уверенности в завтрашнем дне. Он полон амбиций и желаний и, в принципе, способен их реализовать. Но ему нужно к кому-то тянуться. Здесь – потолок! А Милада – это лестница, которая стремительно уходит вверх. И вот он карабкается по ней, пытается дотянуться. Может, ты ещё не поняла, но Павел считает себя выше любого из нас. И уверен в том, что ему нужна такая девушка, как Милада. Она – его неиссякаемая перспектива. Она всегда будет его тянуть. А ему именно это и нужно. Иначе давно бы замутил с какой-нибудь местной девчонкой. Ему-то париться по этому поводу не надо.

Я пыталась осмыслить только что услышанное. Получается, что Павел – отличный стратег, который хочет просчитать всю свою жизнь наперёд. Девушка из хорошей семьи, работа, которая обеспечит ему карьерный рост, связи, которые следует обрывать, если они окажутся бесполезны. Он, действительно, так умён или глуп, потому что не понимает самого элементарного? Как можно заранее написать свой жизненный сценарий? Что если всё будет не так, как он запланировал?

– У Пашки есть определённые принципы, которых он придерживается, – поведал мне Толик чуть позже, когда Юра вышел из комнаты. – Как-то по пьяни он сам мне их рассказал. Потом, конечно, всё отрицал. И я сделал вид, что поверил ему.

– Что за принципы? – я поняла, что хочу узнать больше о нём. Этот человек – настоящая интрига!

– Он не хочет ни к кому привязываться. Ни к друзьям, ни к родным. С девчонками, с которыми он спит (а ты знаешь, это периодически с ним случается, в обход Миладе), никаких отношений Пашка не поддерживает. Раз, другой – не более. И сразу уходит. Некоторые его потом проклинают. Только Пашке – море по колено. Говорит: сами знают, на что идут. Вообще, у меня создалось впечатление, что он ненавидит весь женский род.

– За что? – удивилась я.

– Да кто ж его знает! Обмолвился как-то, что мать с ним всегда вела себя равнодушно. А отца у него вообще нет. Получается, рос сам по себе, как неприкаянный. Может, это в нём обиду оставило на всех женщин мира. Плюс – отца нет, и нет нормального мужского воспитания. Пашка – он ведь делает, что хочет, что ему в голову взбредёт. Хотя, надо признать, цели ставить он умеет.

– Он тебе не нравится? – догадалась я.

– Он мало кому нравится. Кроме, пожалуй, Юрца. Но тот для всех – родитель. У него душа широкая. Каждому готов помочь, каждого обласкать. И Пашку тоже пытается понять и оправдать. Я придерживаюсь другого мнения. По мне, Сазонов – человек дурной. Главное – не верить ему ни в чём. Он не способен ни на дружбу, ни на любовь. Я бы пожалел его Миладу, если б она сама такой же не была. Смотрятся они друг в друга, как в зеркало. Поэтому и вместе до сих пор. Вот такая правда жизни, Ксюша, – и Толик положил мне руку на плечо. Я сняла её. Мне не хотелось никаких контактов. Достаточно было того, что я узнала сегодня. Никогда не приходилось рассматривать человека под таким углом. Сазонова Павла здесь не любят. Но я так и не поняла, за что. Все твердят: он отрицательный персонаж, ему нельзя верить, его надо обходить стороной. Я чувствую, что это так, но… В то же время ощущение лёгкого сомнения у меня присутствует. Я вспомнила, как он говорил со мной. В его словах звучала забота. И даже какое-то тепло сквозило, совсем мимолётное. Человек не может быть только плохим. Как и во всём только хорошим. Я в этом убеждена. Но его не любят друзья. И девушка, возможно, тоже. А любит ли его родная мать? Раньше такой вопрос никогда бы не возник у меня. Мать любит своего ребёнка безусловно. Или всё же нет?..

Если человека не любит никто, может ли он сам кого-нибудь полюбить?

Павел

Вечер сегодня необыкновенный. Мы вышли на улицу, и я сразу ощутил его тепло. Вдохнул поглубже этот запах уходящего в ночь города и задержал его на какое-то время. Люблю эту жизнь и всё, что её наполняет!

Чем хороша осень? На город опускается лёгкая прохлада, заменив надоевшую жару. Уже середина сентября, а ощущение, будто лето продолжается. Я поднял голову кверху и увидел, как сквозь облака проступают мерцающие звёзды. Осенью они кажутся мне особенно живыми. Горят так, будто последний раз в своей жизни. И если даже им отмерен срок, что можно