Вишнёвая истина (СИ) - Марсия Андес Страница 25

(Фридрих Вильгельм Ницше)

Agunda — Ну почему

Истина 11. Ира

Ночное небо усыпано яркими звёздами, космос нависает надо мной, притягивая как магнит в смертоносные объятия, но я совсем не против, готова в любой момент протянуть руку и раствориться в неизвестности. Кажется, там свободно. Нет ни эмоций, ни проблем, тревоги и заботы никому не страшны, лишь пустота, холод и спокойствие.

На улице хорошо. Летний ночной воздух приятно окутывает со всех сторон, и даже несмотря на то, что в последние дни погода совсем не радовала, мне не зябко. Я стою на веранде со стаканом виски со спрайтом и наслаждаюсь одиночеством. На заднем плане играет музыка, голоса и смех доносятся будто бы издалека, и я вдруг понимаю, что более комфортного момента и придумать невозможно.

Голова слегка кружится из-за алкоголя — облокотившись о перила веранды, подпираю рукой подбородок и шумно вздыхаю. Там, внутри снятого нами загородного домика, весело. Коллеги отца обсуждают работу и прочую неинтересную мужскую ерунду, их жёны и девушки обмениваются сплетнями. Все сыты и довольны, кто-то танцует под музыку, кто-то вышел покурить на улицу — я слышу их голоса, доносящиеся с другой стороны дома, а кто-то, например я, наслаждается одиночеством.

Становится тоскливо, меланхолия заполняет грудь — я смотрю вдаль, но мысли мои совсем далеко. Я думаю об Элли, о том, как прошли наши посиделки с Анькой, вспоминаю Стаса, которому организовала встречу с моим начальником, прислушиваюсь, пытаясь среди общего шума услышать голос Кости.

Я возвращаюсь мыслями в прошлое и вспоминаю, как мы все познакомились. Тогда не было проще, даже наоборот. Было больше боли, переживаний, ссор, но почему-то раньше я чувствовала себя живой, у меня была цель, чувства, и ни смотря на все невзгоды, я радовалась каждой минуте. Всё было как-то проще: я знала, что делать и как это делать, а теперь всё вокруг кажется таким бессмысленным. Это ли означает быть взрослым?

Хотя, возможно, со временем воспоминания притупляются — я помню лишь хорошие моменты, а плохие размываются, как эффект на фотографиях. Это всё в прошлом, я всего лишь пьяная. И ничего больше.

Я допиваю коктейль — алкоголь заканчивается и становится ещё тоскливее. Хочется ударить себя по щекам, чтобы приободриться, и я уже практически на это решаюсь, как сзади открывается дверь, а на мои плечи опускается кофта.

Обернувшись, вижу, как Костя Назаров щёлкает зажигалкой и прикуривает. Смотрит куда-то в темноту сада в сторону еле заметных очертаний беседки.

— Устала? — тихо спрашивает парень.

— Немного.

Поставив пустой стакан на перила, я немного выпрямляюсь. Ветерок теребит подол лёгкого платья, приятно окутывая ноги в босоножках, и я зажмуриваюсь, довольно улыбаясь.

— Ты пропускаешь интересные шуточки от твоего отца, — иронично тянет Костя.

Я фыркаю.

— Если он опять рассказывает очередные байки с работы, то я пас.

Парень тихо смеётся.

— А зря.

Не отвечаю.

Я действительно подустала, но скорее морально из-за шумной компании и большого количества людей, чем физически. Кажется, мой лимит общения на сегодня закончился, поэтому возвращаться к остальным мне совсем не хочется.

Костя затягивается, облокачивается о перила рядом со мной и медленно выпускает дым из лёгких на свободу. На несколько секунд мы встречаемся взглядами — Назаров первым отворачивается.

Мы молчим. Хочется что-нибудь сказать, но в то же время молчание настолько спокойное и безмятежное, что язык не поворачивается его нарушить. Докурив, Костя небрежно тушит окурок о перила и нагло выбрасывает в траву. Не уходит.

— Тебе что-нибудь принести? — спрашивает Костя с таким тоном, словно уверен, что я откажусь.

Помедлив, я беру пустой стакан и протягиваю парню, мило улыбаясь и строя глазки кота из Шрека.

Назаров забирает стакан — наши пальцы соприкасаются — но не уходит. Смотрит на меня, о чём-то думая, будто бы собирается отругать за косяки. Я поправляю сползающую с плеч кофту — мне не холодно, но тёплая вещь окутывает уютом, поэтому отдавать её совсем не хочется.

— Если хочешь, — осекается. — Если устала, можем посидеть в беседке, там не так сильно слышно музыку.

Я невольно смотрю в сторону сада, где в темноте прослеживаются очертания беседки, к которой ведёт извилистая каменная дорожка. Секунда раздумий кажется настоящей вечностью, но с трудом оторвав взгляд от сада, я улыбаюсь.

— Тогда подожду тебя там.

Костя будто бы удивлён: он медлит, вскользь облизывая языком губы.

— Ладно, — в его голосе проскальзывает рассеянность.

Парень секунду ждёт, после чего разворачивается и спокойно уходит в дом. Двери выпускают на свободу шум, практически сразу же запирая его внутри, а я, помедлив, отстраняюсь от перил и медленно ухожу. Спускаюсь с веранды и вдоль по каменной дорожке не спеша плетусь в сторону темноты. Небо будто падает — поднимаю голову, с наслаждением разглядывая звёзды, готовые рухнуть прямо к моему лицу. Музыка отдаляется, и когда я приближаюсь к беседке, окружённая темнотой, деревьями и кустами, мне становится зябко, словно всё тепло остаётся рядом с коттеджем.

Но я всё равно взбегаю по ступенькам и присаживаюсь лицом к живому кипящему жизнью дому. Вытянув ноги, лишь сейчас замечаю, насколько они устали. Хочется скинуть каблуки, но я этого не делаю.

Замечаю фигуру, покинувшую коттедж и направляющуюся в мою сторону. Гадать не нужно — это Назаров. Когда он добирается до меня, я вижу у него под мышкой бутылку спрайта, в руке виски и пару стаканов. Во второй руке тарелка с