Научи меня жить - Елена Филипповна Архипова Страница 25

– Девушка, Вы ее пугаете! – Герберт погладил котенка одним пальцем по головке, – и да, нам нужно все. От кормов до игрушек, согласна со мной, дорогая?

Владислава сначала решила, что Герберт обратился к котенку, но, переведя взгляд на Герберта, поняла, что вопрос был адресован ей.

– Да, милый, согласна. Я думаю, тебе не понравится, когда наша красавица перепутает туалет и твои ботинки, – она протянула руку к котенку и почесала ее за ушком. Владислава уже убирала свою руку, когда Герберт перехватил ее кисть и, неожиданно поцеловав пальчики, произнес, глядя на нее:

– Поверь, если Леди сделает свои дела в твои любимые лакированные туфельки, меня это тоже сильно расстроит!

Почему Владислава включилась в эту игру, явно рассчитанную на одного-единственного зрителя в лице этой девушки-консультанта? Пожалуй, она и сама не знала ответа на этот вопрос. Герберт начал, а она подыграла. И даже напоролась на злой взгляд девушки. Владислава чуть не рассмеялась, увидев злость в глазах девушки: давно ее не ревновали к шикарным мужчинам.

А Герберт, несмотря на то, что сидел в инвалидном кресле, совершенно точно был шикарен. Красив, ухожен, богат – это видно было и по его одежде, и по его манере держаться. Один его уникальный парфюм чего стоил! То, что парфюм уникален – это Владислава поняла сразу, едва первый раз вошла в его личную палату.

Герберт все выбирал сам – девушка-консультант абсолютно игнорировала Владу, обращаясь только к Герберту. Владе же эта игра пришлась по вкусу и только веселила ее. Консультант обращалась к Герберту, а он переспрашивал у нее, он даже еще пару раз поймал ее ладонь в свою большую и горячую. И она позволила ему сделать это. Неожиданно ей даже понравились его прикосновения.

Почему неожиданно? Да потому что сам Герберт не был ей приятен. Напыщен, самоуверен и непозволительно груб с женщинами. Хорошо, только с одной женщиной. С Анжелой. Что не делало его более привлекательным.

Как поняла Владислава из их разговоров, точнее, выяснения отношений, чему она была невольной свидетельницей не один раз, эти двое когда-то были близки. Были, но сейчас уже расстались по инициативе Герберта. Только вот Анжела не была готова отпустить его. Не могла и не хотела. Приходила каждый день, унижалась, повторяла одни и те же слова, не желая слышать Герберта.

Сама Владислава когда-то тоже была на месте Анжелы. Владе по-доброму, по-женски, было жаль брошенную женщину, но вот так унижаться, как делала это Анжела, она точно бы не стала. Она и не стала.

Ушла сама, приняв такое непростое решение. Ушла, оставив мужу все, что было совместно нажито в браке, взяв только свою одежду. Ушла, потому что там, в той квартире, она не могла больше находиться. Там ей все говорило о том, что она больше не нужна и не любима.

Сын Виталий привел молодую жену жить к ним. Настя Владе понравилась, но она слишком смущалась свекрови, боясь лишний раз выйти из их с Виталием комнаты. Муж Виктор если и приходил домой, то только на ночь, да и то спал у себя в кабинете и полностью ее игнорировал. Будто это она, Владислава, была всему причиной. Их квартира опять превратилась в коммунальную. Долго так продолжаться не могло, да и смысла в таком проживании под одной крышей, но порознь, не было. И Владислава нашла приличную квартиру, собрала личные вещи и просто съехала, оставив ключ от квартиры и попрощавшись с сыном и невесткой.

А у Анжелы были муж и малолетняя дочь, которой, совершенно точно, нужна была мама – это Владислава услышала от Герберта, а не от Анжелы. Именно он проговаривал, как мантру, напоминая ей раз за разом о том, что у нее есть дочь, которая больше, чем он, нуждается в любви и заботе своей матери.

Герберт никогда, даже в больнице, не производил впечатления больного, нуждающегося в сиделке, а сейчас так и подавно: он флиртовал с ней, выбирал приданое для котенка, и руководил процессом выбора, гоняя консультантов по магазину. Вскоре к ним присоединилась и вторая девушка-консультант. Владислава обратила внимание на то, что Герберт определенно умел руководить людьми. Одна из девушек выбирала корма, другая в этот момент все остальное. Обе девушки отчаянно флиртовали с ним, а он принимал это как должное, но делал вид, что не замечает, прикрываясь Владиславой и своим к ней вниманием.

Оплатил все покупки Герберт тоже сам, к слову, сумма набралась немалая.

Корма, домик для сна, домик-туалет и наполнитель для этого самого туалета. А еще когтеточку и игрушки. В итоге набралась целая тележка. Владислава катила тележку с приданным для крохи и улыбалась. Она уже предвкушала, как Леди будет осваиваться в ее съемной квартире.

Герберт же, едва они вышли из зоомагазина, отпустил руку Влады. Сейчас он держал на груди Леди, которая вцепилась в его кашемировый джемпер своими тонкими коготками и даже поставила на нем зацепку.

Он же, вдруг поймал себя на мысли, что ни разу за все это время, что они решали проблемы котенка, не вспомнил о своих проблемах. А еще ему очень не хотелось расставаться с этой спокойной женщиной, так тонко чувствующей его настроение. Ему нравилось ее спокойствие, ее умение молчать, а когда надо, и подыграть. И что интересно – ее молчание, да и само ее присутствие, не раздражало его.

А еще она уже была в курсе его проблем со здоровьем, и, совершенно точно, не жалела его. Ему не давало покоя еще одно: почему она работала санитаркой? Да, клиника не самая дешевая, зарплаты, значит, тоже не самые маленькие, но ведь это странно. Она умна, ухожена – он это точно видел. Не молоденькая дурочка, наверное, они с ней одного возраста, и работает санитаркой?

Решение пришло само:

– Владислава, я правильно понимаю, что Вам нужна новая работа?

– Ну, не вот сегодня, но да, нужна, – она произнесла это спокойно как данность.

– Вы ведь не всегда работали санитаркой. Я прав?

– Правы. Не всегда. Точнее уж, никогда