(не)желанный малыш для олигарха (СИ) - Владимирова-Бойко Марина Страница 25

По телефону мы обсуждали с Анной все на свете. Часто вспоминали ее вкуснейшие сладкие пироги с вишней и сметанным кремом. Мне совершенно не нравилась местная еда. Аппетит у меня с каждым днем все лучше и лучше, даже сложно вспомнить, что еще недавно не могла смотреть на еду.

Рассказывала, как я оказалась в доме Давида, как спасла мальчика и ничего не сказала про ее сестру, про то, как я осталась без денег, без вещей. Мне совершенно не куда было пойти, и я была в полном отчаянье, не знала, что мне делать. Сначала я не хотела ее расстраивать, потому не упоминала эти события, которые до сих пор не могла забыть.

Она единственная моя отдушина в этой огромной, незнакомой стране. Мне очень ее не хватало.

Я звонила Анне при первом удобном случае. Но из-за разного времени суток созваниваться часто не получалось. Разговаривать долго – тоже. А в последнее время она так редко отвечала на мои телефонные звонки.

Каждый раз мне хотелось спросить, как Анвар, но я никак не решалась. Анна тоже молчала. Теперь у меня другая жизнь, не связывающая меня с прошлым. Оказалось, жизнь может измениться в один момент, особенно когда ты этого не ожидаешь.

‒ Я сегодня была на приеме у доктора. Делали УЗИ, ‒ восторженно произнесла.

‒ И? – ее голос в один миг стал веселым.

‒ Сказали, будет мальчик! Представляешь мальчик! – чувствовала, как на глазах вот-вот выступят слезы. Пыталась сдержать эмоции, я обещала себе больше не плакать, хоть это были слезы счастья. – Все говорят, что будет мальчик, только вот Давид уверен, что будет девочка.

Я понимала, что врачи вряд ли могут ошибаться, а Давиду – ему просто так хочется.

‒ Все может быть… На все воля Божья. Я так рада, что у тебя все хорошо.

На счет «хорошо» Анна заблуждалась. Мне не было хорошо в чужом городе, в чужой стране. Хотя я понимала, что нужно оставить прошлое, не вспоминать больше об Анваре, ведь я теперь была замужем за Давидом.

Последние два месяца Давид находился в больнице. Я постоянно приезжала к нему, кормила горячим бульоном, рассказывала о последних событиях. Он часто просил меня почитать что-нибудь на английском. Соглашалась, хотя мне сложно давалось изучение этого языка.

‒ Пообещай мне кое-что, ‒ говорил он.

‒ Что?

‒ Я хочу, чтобы ты поступила в университет. Моя жена должна быть не только красивой, но еще и образованной.

Поджав губы, я молчала. Мне было сложно, почему-то не могла так. У меня будет ребенок и в первую очередь должна позаботиться о нем. Хотя, когда-то я мечтала, что буду учиться. Как же сильно я об этом мечтала!

‒ Не знаю, что и сказать. Хочу больше уделять внимание будущему малышу.

‒ Думаю, одно другому не будет мешать. Пока ты можешь подготовиться к вступительным экзаменам, выучить язык, ‒ уголки его губ дрогнули.

Я лишь пожимала плечами и продолжала ему читать. Под мое правильное монотонное чтение он засыпал, а когда я какое-то слово произносила неправильно, он открывал глаза и говорил, чтобы я начинала читать сначала.

Когда его выписали, он приехал в дом Жанны за мной на белом лимузине. В его руках был огромный букет рубиновых роз. Давид вручил его, затем встал передо мной на одно колено, достал из кармана небольшой красный футляр в форме сердца и сказал всего три слова:

‒ Выходи за меня!

Конечно, этот красивый жест я оценила. Смутилась, мои щеки в один миг стали под цвет душистых роз. Но все, что происходило до этого – смущало больше. Ведь Давид давно решил все за меня.

Оказалось, в Америке свадьбы проходят не так как у нас. Сначала обычная церемония, где нам выдали свидетельство, а через десять дней – небольшой банкет в кругу своих.

Лишь когда на безымянном пальце заблестело обручальное кольцо, я попала в его дом.

Я спросила: «Почему так?» Почему я сначала жила у его сестры, теперь переехала к нему. Он лишь ответил, что здесь так принято.

Но его дом не был похож на другие дома. Большой, просторный, с бассейном, но вдали от океана. Дом больше похожий на современную виллу, в которой есть свой мини-кинотеатр, библиотека и большой винный погреб. Что мне нравилось у Жанны, так это то, что рядом был океан.

В комнате Давида я без конца слышала запах лекарства. В ванной комнате в шкафчиках можно найти множество баночек с непонятными мне названиями. По выходным к нему приходила медсестра ставила капельницы, мерила давление. В такие моменты Давид приказывал мне выйти из комнаты, говорил, чтобы я шла на кухню готовить ему липовый чай.

Возможно, ему было больно, а возможно он не хотел выглядеть беспомощным в моих глазах. Я этого не понимала.

Однажды он попросил зайти к нему, когда он принимал пенную ванну.

Я стояла в дверях, нервно перебирая пальцы, боялась даже взглянуть в его сторону.

‒ Подай мне полотенце, ‒ у него было спокойный, размеренный голос.

Не поднимая головы, взяла с полки чистое полотенце и отнесла ему. Медленно протянула.

Схватившись за бортики ванны, он встал в полный рост. Мыльная вода стекала по его рельефному телу.

Опустила голову, сжала ладони в кулаки и не двигалась.

Он обхватил мокрыми руками мое лицо, приподнимая мою голову. Склонился надо мной, поцеловал в лоб, а потом тихо сказал:

‒ Ты не должна меня бояться.

‒ Бояться? – переспросила, продолжая стоять, как окаменелая.

Часть 22

До этого момента он ни разу не прикасался ко мне. Иногда я радовалась, что он в больнице, потому что мне не нужно закрываться на все замки и думать, что он придет этой или следующей ночью.

Наверное, сейчас я должна быть ему благодарна несмотря на то, что было в прошлом. Благодарна, что живу в большом красиво доме, готовлюсь к поступлению в престижный университет, а еще у моего малыша будет все. Возможно, в качестве «спасибо» я должна запрыгнуть к нему в постель, но это сильнее меня. Анвар ушел из моей жизни, чувства разбились вдребезги, но жизнь продолжалась. И даже если я притворюсь примерной женой, натяну маску лицемерия ‒ у меня ничего не получится.

В такие моменты мне казалось, что я потеряла себя. Потеряла и нашла, затем споткнулась, но поднялась на ноги и пошла дальше. Шла несмотря на то, что все пути закрыты, воля сломлена. Как же тяжело быть рядом с человеком, к которому ничего не испытываешь кроме жалости.

Рано утром я сидела в гостиной и листала журнал для будущих мам. Рассматривала картинки годовалых малышей в симпатичных, джинсовых комбинезонах, вязаных шапочках. Пухленькие губки, розовые щечки, милые глазки. Как же жизнерадостно они улыбаются. Сколько в них непосредственности, неподдельной искренности. Неужели у меня скоро родится такой же малыш? Малыш, которого я буду любить больше жизни.

Я переживала за будущие роды. Жанна ничего не могла сказать по этому поводу, так как своих детей у нее не было. Когда этот сложный разговор я заводила с Анной, то она отвечала просто: «Не бойся, просто слушай, что тебе будут говорить». Не то, чтобы я боялась, просто мне сложно на эту тему говорить открыто.

‒ Собирайся, ‒ сказал Давид, когда внезапно появился в гостиной.

Я отложила журнал в сторону и перевела взгляд на него.

‒ Мы куда-то едем?

‒ Да. У меня для тебя сюрприз, ‒ он широко улыбнулся.

Сегодня у него было хорошее настроение, он выглядел бодро. Завязал праздничный галстук, надел рубашку с золотыми запонками, его черные кожаные туфли были начищены до идеального блеска.

В последнее время я не очень любила сюрпризы, почему-то волновалась, что ему в любой момент может стать плохо. Поэтому каждая поездка с Давидом проходила для меня напряженно.

‒ Хорошо, я сейчас.

Я медлила, собиралась не слишком быстро, но Давид терпеливо ждал.

Когда мы вышли во двор, он помог удобно расположиться на заднем сиденье авто и сел рядом. Давид выглядел загадочно.

‒ Почему ты не говоришь, куда мы едем?

‒ Потому что это сюрприз.

‒ Сюрприз? Сегодня обычный день.

‒ Нет, не обычный. Погода располагает.