Выпускной. В плену боли (СИ) - Попова Любовь Страница 25

Демьян вдруг обхватывает мою руку, заставляет трепещущее сердце биться еще чаще. Еще сильнее. Ну вот зачем он так… Я только что решила держаться от него подальше. Конечно учитывая ситуацию не в физическом плане, а в эмоциональном, но все же….

— Послушай, Чебрец, — тянет он меня к себе ближе, опаляет дыханием. Да, я молчу, слушаю, сказать лишнее боюсь, сбить настрой. Странный. Будоражащий. Словно он сейчас скажет что— то действительно важное. – Наша задача выжить. Вместе. Не перебивай. Потом я заберу тебя. Туда, где тебя никто не будет знать. Нас не будут знать. Поэтому все, что происходит тут, между нами, останется в этих стенах. Но мы должны выжить, я хочу жить… Жить с тобой.

— Демьян…

— Ничего не отвечай, ладно? Сейчас давай просто покопаемся в этой горе подарков и посмотрим, чем можно заняться…

— Прям подарков, — стараюсь отключиться от его слов, от его такого неожиданного предложения.

— Прям подарков, — увлекает он меня на пол, под задницу стеллит одеяло, потом пододвигает коробку с журналами. – Читала такое?

— Комиксы? Нет, но видела конечно в школе. Это какая – то общая вселенная?

— Да, Марвел… — он мне рассказывает о супергероях, об их способностях. Что – то такое я даже помню из детства, когда Демьян был в моей жизни, когда дружил со мной. Потом мы вместе занимаемся разукрашиванием этих самых героев. Демьян конечно берет женщин, а я разукрашиваю супермена… Вот бы он прилетел и спас нас. Одним лазерным лучом разрезал метал двери, впустил сюда воздух.

— Ты думала, кто мог нас сюда засунуть, — спрашивает Демьян очень тихо, очевидно стараясь сделать так, чтобы тот, кто за нами наблюдает не услышал. Я качаю головой. Раньше нет. Но теперь, когда страхи поулеглись, а стыд вступил в сделку с бабочкой в животе, можно подумать.

Мы лежим с Демьяном на животах, очень близко к друг другу, почти соприкасаясь головами.

— Если мы даже в теории поймём, как это нам поможет?

— Не знаю… Интересно просто, у кого хватило бы мозгов и денег… Такое построить стоит недешево.

— Тут же все самое простое, разве нет?

— Простое, но надежное. На это тоже нужно время.

— Если только подвал не передается по наследству. Ты же помнишь ногти, — сцена перед той страшной дверью буквально маячит на сетчатке глаза, пугая. Даже не содержимым, а тем, как это было давно… Кажется, что было давно.

— Помню, да. Ну давай подумаем.

— Ну давай. Гриша или его дядя. У них в машине пахло хлоркой. Может они отмывали все после прошлого трупа.

— Прошлого трупа? Думаешь кто – то не захотел веселить эту семейку?

— Такое возможно, если, например, девушка была одна. Испугалась, не захотела раздеваться на камеру…

— Ну или камеры вообще не было в планах, или требования заняться сексом. Это все могли использовать как способ следить за жертвой. А тут пара, фантазия разыгралась, — оказывается говорить шепотом сложнее чем кричать…

— Другие варианты есть?

— Да, возможно это те же ублюдки, что мою мать похищали…

— Что? – вот уж сюрприз. – Зачем?

— Из-за денег Ась. В нашем бренном мире все всегда из-за денег или секса. Папа все не мог поделить жирный участок земли с одним типом. Ну тот и решил его немного припугнуть.

— Немного?

— Ну… С волками жить, по-волчьи выть, сама понимаешь…

— И что твоя мама? Она…

— С ней все в порядке, ну относительно конечно. Ее спасли, но потрепали, ребенка она потеряла.

— Она была беременна?

— Ага.

— Значит это могут быть те же люди?

— Не исключено, что тут держали мою маму, но тогда отец бы быстро это место нашел… — Демьян кидает карандаши и встает, отпинывая журнал. В нем буквально сквозит разочарование собственным отцом. Я поднимаюсь за ним, сажусь за спиной и легонько глажу… Он тут же дергает меня на себя, и мы падаем на кровать, крепко обнявшись. – Они спасли ее за сутки, понимаешь, а у меня такое ощущение, что мы тут торчим неделю… Неужели, блять, я ему не нужен? Или матери. Ну да, депрессия у нее…

— Порой родители ведут себя не так, как мы от них ждем. Я тоже всегда думала, что родители должны защищать своих детей, но на деле оказывается иначе.

— Мать ничего не делала, когда отец бил тебя?

— Нет. Порой сама боялась нарваться на тумаки, а иногда считала, что отец бьет за дело… — вздрагиваю, вспоминая как порой больно было это сносить, терпеть, стискивать зубы и просто надеется, что больше повода не будет.

— Почему ты не ушла, почему не просила помощи. Даже у меня. Я бы… Я бы многое мог сделать.

— Что? Обратиться к отцу?

— Почему бы и нет.

— Взрослые всегда верят взрослым. Отец выглядит крайне положительным человеком. Нас не раз навещали органы опеки, но каждый раз уходили уверенные, что у нас идеальная семья.

— Если бы ты сказала мне… Я бы защитил меня.

— Да, в школе мне помнится ты прям жаждал меня защитить… Тебе было плевать на меня…

— Ася…

— Да ладно, что вспоминать. Просто не надо делать вид, что ты самый умный и знающий, — хочу отвернуться, но Демьян удерживает. Обнимает крепко, сильно, целует висок, расслабляя, увлекая в мир сладостного забытья.

— Как только выберемся отсюда я приду и набью твоему отцу рожу.

Почему — то эта мысль не вызвала отторжения. Только улыбку при кадре, который возник в голове.

— Защитишь меня?

— Ну конечно. Как я могу не защитить мою девушку.

— А я уже твоя девушка? Как Милена?

— Нет, ну в смысле… Да. Но там все иначе. Я не хотел ее брать с собой, а тебя хочу. Ты же поедешь со мной? – вот мы вместе выбираемся из подвала, счастливые и уставшие, вот Демьян ломает нос моему отцу и натравливает службы опеки, чтобы они следили за надлежащим выполнением родительских обязанностей, вот мы рука об руку идем к самолёту. Это все так ярко, так красиво, что плакать хочется. – Ну скажи, что — нибудь…

Демьян обхватывает мое лицо руками, целует мягко, легко, опаляет нежностью и заботой.

— Поедешь со мной?

— Поеду… — не могу скрыть улыбку, не могу не засмеяться от счастья, что окрыляет… Именно в этот момент раздается стук… Ненавистный. Пугающий. Демьян качает головой.

— Мы просто займемся любовью. Как пара… Как муж и жена.

— Как муж и жена?

— Да. Не для него, а потому что нам самим этого хочется. Нам же хочется, — опускает он руку между моих ног, туда где уже влажно, горячо, тянет сладко. Я прикусываю губу и киваю. – Доверяй мне, слушайся меня, и мы выйдем отсюда. Вместе.

— Вместе, — киваю, подчиняюсь, когда Демьян разворачивает меня спиной к себе и давит на поясницу.

— Вот так. Просто прогнись немного, просто расслабься…

— А спросить то можно, — выдыхаю, когда его пальцы начинает путешествовать по мокрой промежности, вверх-вниз, снова вверх, упираясь в тугое колечко попы… — Демьян, это…

— Это анальный секс... Придется потерпеть…

— Это же противоестественно…

— Зато крайне приятно…

— Тебе?

— Потом будет и тебе…

Глава 34.

Демьян, горячими ладонями, гладит мою спину, спускается на задницу, мнет ее, словно пытаясь расслабиться, но это кажется бесполезным. Я нутром предчувствую боль, которая меня ожидает. Я всегда ее ждала, но никогда не была к ней готова. Даже сейчас. Ощущение такое, что Демьян ни палец мне в задницу будет вставлять, а лупить по ней деревянной палкой. Напрягаюсь всем телом, почти не дышу… Волосы дыбом…

— Неужели так страшно?

— Давай поменяемся, и ты мне сам расскажешь? – поворачиваю голову, встречаю улыбку, а затем Демьян тянется чтобы меня поцеловать.

Сначала коротко губ касается, затем глубже, трогая язык, купаясь в слюне. Эти мгновения нежности позволяют еле светящемуся внутри меня лампочкой желанию разгореться ярче, побороть страх… Пусть и на считанные секунды.

Но даже этого хватает, чтобы не вздрогнуть, когда дорожкой поцелуев он двигается к самому эпицентру моего тела. Задевает плечо, руку, целует каждый пальчик, затем переплетает наши руки. И пока я растворяюсь в этом ощущении единения и счастья, пока забываю о том, где нахожусь, Демьян уже возвращается к попе и касается языком самой сердцевины. Там он проходится кончиком языка по краю отверстия.