Акушерку вызывали? или Две полоски на удачу - Ольга Иванова Страница 25

Пока мы с Милой пили кофе и болтали о девичнике ее подруги, Никита наконец отбыл домой. За ним убежала и Маша.

В шесть ровно из своего кабинета вышел Максим.

- Спокойного дежурства, - пожелал он нам на прощание.

- Спасибо, - хором ответили мы.

- Это точно нам не помешает, - добавил Шахов, появившийся в дверях ординаторской. Он с хрустом потянулся. - Ну что, наши ряды редеют?

- Остаются самые стойкие, - пошутила я.

- А Кравицкий уже ушел? - спросил Шахов, кивком показывая на его кабинет.

- Кажется, нет, - ответила Мила. - Мимо точно не проходил.

- Значит, не расслабляемся, - усмехнулся Шахов и тоже встал рядом, облокотившись на стойку. - Раз начальство ещё на работе.

Время приближалось к семи, когда Кравицкий вышел из своего кабинета. Он возился с ключом, когда дежурный телефон у Милы зазвонил. Шахов сразу закатил глаза:

- Только не говорите, что из приемного.

- Именно оттуда, - вздохнула Мила и взяла трубку. - Патология, слушаю.

По мере того как ей что-то там говорили, лицо ее становилось все более несчастным.

- Поняла. Передаю, - она положила трубку и сочувственно посмотрела на нас. - Ну что, экстренная пациентка у нас. Привезли на скорой, подобрали где-то на улице. Кровотечение. Срок - не больше тридцати недель.

- С чем вас и поздравляю, - Шахов хлопнул в ладони.

- Пойду спущусь, встречу, - я направилась к лифту.

- Да, давай, вдруг ещё окажется не по нашему профилю? - мрачно пошутил Шахов.

- Даже не надейся, - со вздохом отозвалась я и нажала кнопку лифта.

- Похоже, преждевременные роды, - сообщили мне сразу в приемной. - Схватки есть, кровотечение усиливается, пациентка в полубессознательном состоянии.

- Под воздействием каких-то веществ? - уточнила я, рассматривая бледную женщину на каталке.

- Алкоголя точно нет, на наркотики взяли уже анализ, но тоже не похоже. Возможно, истощение или сильная анемия.

- Обменная карта?

- Была при ней, - мне протянули документ, изрядно помятый и потрепанный.

- Это уже хорошо, - вздохнула я, открывая ее. - Везем к нам в отделение.

Пока ехали в лифте, я пробежалась глазами по информации в карте: Жарова Лариса, 36 лет, не замужем, беременность первая, 30 недель, из выявленных проблем - действительно, анемия средней степени. В графе контактов для связи стояла только телефон некой Анастасии Кирилловны и в скобках пометка - «соседка».

На площадке перед лифтом всё ещё стоял Кравицкий. Он вопросительно посмотрел на меня, и я ответила:

- Пока из понятного - усиливающееся кровотечение и преждевременные роды.

На ходу передала Миле обменную карту:

- Там телефон только соседки, свяжись, если получится. Шахов, готовься. И кровь закажите, первая положительная. Операционные свободны?

- Да, - ответила Мила. - Вторую готовить?

- И неонатолога зови. Скорее всего понадобится реанимация.

Быстрый осмотр только подтвердил все опасения, и пациентку отправили готовить к операции.

- Рената, будешь ассистировать мне, - бросила я интерну. - Переодевайся, жду тебя в операционной.

Я сама спешно переоделась и вошла в операционную. Там уже был Шахов.

- Как она? - спросила я.

- Давление низкое, но пока терпимо, на грани. Сделал общий наркоз. Кровь готова, - быстро ответил он.

Наконец зашла Рената, неуверенно приблизилась к операционному столу.

- Начинаем, - кивнула я.

Медсестра сразу протянула мне скальпель. Я, не медля, сделала поперечный разрез: в этой ситуации было не до эстетики. Нужно скорее извлечь ребёнка. Наконец, он оказался у меня на руках. Маленький, килограмма полтора. Ему быстро перерезали пуповину, и младенца перехватил неонатолог.

Теперь нужно удалить плаценту и можно шить.

- Рената, держи зажим, - велела я.

Та даже не успела донести зажим до артерии, как вверх фонтаном ударила струя крови.

- Твою мать, - ругнулся Шахов.

- Рената, держи, вот здесь, - я попыталась справиться с собственной подступающей паникой.

- Пульс сто сорок, давление восемьдесят на пятьдесят, - отрывисто сообщил Шахов.

- Салфетки… Больше салфеток. Я не вижу, куда ставить зажимы. Рената, чего застыла?

Но у той вдруг задрожали руки, а в глазах плескался страх. Я собралась прикрикнуть на неё, ибо время шло на доли секунды, но тут за спиной Ренаты вырос Кравицкий. Он почти молниеносно перехватил у девушки скачущий зажим и отодвинул ее в сторону.

- С отсосом хотя бы справишься? - спросил у неё.

Она только кивнула.

- Кровопотеря два с лишним литра, - сказал Шахов. - Нужна ещё кровь.

- Врастание плаценты? - предположил Кравицкий, обращаясь ко мне.

- Похоже на то, - отозвалась я. Сейчас было не до того, чтобы интересоваться, почему он здесь оказался, хотя должен был уже давно уйти домой. Но я поняла, что рада этому. Рада, что он здесь. - Массивное маточное кровотечение.

Следующие минуты в операционной раздавались только отрывистые фразы-приказы и тихий лязг инструментов.

- Физраствор под давлением….

- Окситоцин внутривенно, сорок единиц…

- Принесли кровь…

Наши с Кравицким руки двигались почти синхронно, мы понимали друг друга без всяких лишних слов. Вот только кровотечение не теряло интенсивности, и это было очень, очень плохим знаком.

- Отсасываем.… Ещё… Ещё…

- Ещё и атония, чтоб ее…

- Ребята, быстрее, пульс сто сорок пять, давление шестьдесят на тридцать… Держу её из последних сил.

А кровь никак не останавливалась, я была вся взмокшая от напряжения, лоб Кравицкого тоже был покрыт капельками пота. Швы никак не ложились, мышечная ткань под ними рвалась, как желе.

- Матку надо удалять, - Кравицкий поднял на меня глаза. - Иначе…

- Кровопотеря три с половиной литра.… - вставил Шахов.

- Давай, - вздохнула я, соглашаясь.

И в этот момент раздался характерный писк аппарата.

- Остановка сердца! Все отошли от стола, - гаркнул Шахов.

Мы покорно сделали шаг назад. Пока Шахов пытался реанимировать пациентку, я молилась. Пожалуйста, пожалуйста, только продержись….

Кравицкий тоже напряженно следил за монитором, на котором по-прежнему шла прямая линия.

Наконец Шахов отложил дефибриллятор