Невыносимый брат (СИ) - Анина Татьяна Страница 26

Кирилл тоже учится в моём университете, и я видела его с этим подонком Рустамом, за которым слава насильника. Мустаев подходил, рассказывал, как здорово будет прокатиться на яхте. Ага, очень здорово, особенно с ним и его дружком Кабаном. От этой парочки дрожь по коже.

Кирилл тоже игрок, тут к гадалке не ходи. Только скорей всего из всех представителей животного мира нашего университета, я ему сама отдамся. И спрошу, сколько он выиграет.

У меня слёзы капали на штаны защитного цвета.

Горько так. Предательство, никакой любви… Нужно было сразу найти себе парня. Только где его искать? Кругом «Данилы» и «Кириллы». Бездушные, подлые, продажные. Скоты!

Вот и плакала моя романтика и надежды на взаимную любовь. И я бы согласилась с мамой, что мне нужен Эдмунд Леев, но у него на роже написано, что любит играть вот в такие игры. Не сомневаюсь, что уродовал в своём университете девочек. Про этого Эдю такие слухи ходят, что я содрогнулась, однажды подслушав разговор моей мамаши и тёти Лены.

Какая подлость! Мама знает, что этот взрослый мужчина подонок и настаивает на нашем знакомстве. «Перебисился». Не правда! Даже если он на сотрудниц папашиной фирмы не спорит, всё равно отпечаток навсегда останется за такие игры.

Ненавижу мужчин. Если бы не отчим, то наверно вообще разочаровалась и нашла себе лесбиянку. И я даже думала об этом. Лучше с женщиной девственность потерять, чем с каким-нибудь Кирюшей.

Кирилл! Я же так тебя ждала. Всё, что ты через Рину передавал мне, перечитывала сотню раз. Каждое сообщение смаковала. Рина настоящая подруга, она не пересказывала, она мне скрин отправляла каждый раз. И мне казалось, вот оно, настоящее, зрелое чувство. Абьюзер потерял предмет своего давления, изменился и ждёт новых отношений. И я ждала, поэтому никто из парней меня не получил. Для него же одного себя хранила. А он… Такой же, как все.

Накатила истерика. Я стала биться неистово, ранила свои руки.

Кирилл заглушил мотор и присел рядом.

Лодку качало на волнах таёжной реки.

Парень скинул капюшон большой куртки и взял моё лицо в широкие ладони. Смотрел в глаза. В раннем свете восходящего солнца, Кирилл казался синеглазым.

— Слушай меня внимательно. На тебя поставили два с лишним миллиона, и твой Данил сделал очень крупную ставку. Понимаешь на что играли?

Он заботливо вытер мои слёзы с глаз.

— Я случайно узнал, просто твой Данил не сомневался, что трахнет тебя. Что ты ему дашь, поэтому так к тебе подъезжал. Наверно, заметила. Мужики вокруг крутятся уже не первую неделю. Любой девчонке такое голову вскружит. И я просто побоялся… Нет. Я тебе правду скажу. Мустаев, который не любит проигрывать, мне всё рассказал. Данил вроде уже выиграл, а те, кто ставки делали, не знали, что вы в школе гуляли. И решили они Данила проучить, а меня попросили…

Я уставилась на него.

— Да, именно это, — хрипло ответил Кирилл на мой немой вопрос. — Увезти тебя на все праздники. Я даже у них денег взял, так ради прикола… А Мирон меня обругал, сказал, что если… Если я тебя люблю, то должен тебе всё рассказать и женится. Паспорт покажу всем в университете, и от тебя отстанут. А не отстанут, я за свою жену убью любого.

Он резко оторвал скотч от моего лица и улыбнулся во весь рот.

— Геля, выйдешь за меня замуж?

— Помоги-и-ите!!!

Мошников навалился на меня и опять заклеил рот.

Чистый промозглый воздух кажется лёгкие обжигает. Я так давно не была на природе, что телом чувствую разницу с городом.

Небо мрачное свинцом возвышается над тёмной рекой, и парадными кажутся золотые деревья на берегах, что вытеснены хвойными породами ближе к воде. Трава тоже торжественно-увядающая, покрыта утром тонким серебристым инеем. Лес кругом.

Кирилл привязывает катер и выкидывает вещи на небольшую поляну. Снимает мои путы, и я сама сдёргиваю скотч с губ. Трогаю кожу, к ней теперь от скотча будет всё прилипать.

Плачу, но больше не бушую. Либо это истерика, либо мне действительно смешно, что попала в такую ситуацию.

— Ты ненормальный, — говорю похитителю.

— Нормальный, — заявляет Кирилл и подаёт мне руку, чтобы я могла из катера на берег спрыгнуть. И я соглашаюсь на его помощь. Оглядываюсь с опаской по сторонам. — Бежать некуда. Люди сюда вряд ли приплывут, потому что будет скоро гроза. Диких животных нет, потому что это остров.

— Как мне теперь лицо оттереть от этого скотча? — злюсь я, пытаясь наощупь отодрать остатки клея.

— Водкой протру, — обещает Кирилл, достаёт бутылку воды и мои таблетки. — Выпей, нельзя болеть.

Я смотрю на него, как на умалишённого. И решаю для себя, как относится к тому, что он сотворил. Можно воспринять все происходящее, как поход со сводным братом, в который я не хотела идти. Извести его придирками, ведь он так мил со мной.

— Мы ночевать будем? — беру я свои таблетки и бутылку воды.

— Да, сколько потребуется, — он торопливо открывает бутылку водки и носовым платком из кармана начинает мне вытирать лицо. Я морщусь, но терплю. — Я же сказал, до тех пор, пока не согласишься выйти замуж.

На самом деле ему нужно меня трахнуть. Просто переспать со мной. И так, как я очень хочу домой, и ночевать в палатке осенью под дождём не хочется, то я отдамся ему, и Кирилл успокоится.

— Любишь, говоришь? — усмехаюсь я.

— А ты нет? — склоняется к моему лицу.

— Нет, — дерзко отвечаю я.

Он разочарован, это совсем мгновение мелькает на его лице. Но Кирилл личность очень стойкая и внешне мало что показывает. Жду от него ехидной улыбки, но её нет. Заместо этого он выпрямляется и тяжело вздыхает.

— Могу вернуть тебя Данилу или к любому из пятнадцати игроков, — предлагает он, испытывает меня. — Только тебе не стоит ничего пить и есть вне дома, потому что усыпят. И в таком состоянии ты будешь бегать, пока не переспишь с кем-нибудь из них. Есть ещё вариант, могу вернуть тебя мамочке, она тебя Муде продаст, он как раз тебе подходит по благосостоянию. Ничего, что подонок и человека десять лет назад на смерть сбил, тебе же всё равно.

Он нахлобучивает мне на голову свою тёплую шапку, отворачивается и собирается разложить палатку.

— Кирилл, это не по-человечески, — вздыхаю я, теряясь окончательно.

— Это по-драконьи. Невесту воруют, прячут и показывают миру когда она уже жена. Что тебе не нравится? Сама же мечтала.

— Откуда ты знаешь, о чём я мечтала? — злюсь я, глядя, как он профессионально организовывает лагерь, и борюсь с желанием броситься помогать ему.

— Я читал твою любимую книгу. Рыдал, орал, блевал, но до конца прочитал. Хочешь, как в любимой книге? Получай! Не выйдешь с острова, пока не согласишься быть моей женой. Я заебался страдать по тебе. Полгода назад зажал на стадионе, до сих пор ни с одной девчонкой не смог замутить. Всё, Гелька, можешь орать, моя до конца дней.

Он сосредоточенно вбивает колышки в землю. Хорошо, что не смотрит на меня, потому что я не могу скрыть улыбки.

— Кирилл, а сразу это сказать было нельзя?

— Я не знал, что ты такая…

— Какая?

— Чистая. Я думал ты очередная сучёнка из крутой тусовки, которой издеваться над парнями нравится.

— Да?! А представь какое ты впечатление производил? И «навсегда», ты рано говоришь. Хочешь секса, я готова. Возьми меня. И верни домой.

Я вдруг испугалась того, что сказала. А если он так и поступит? Что если ему это нужно, чтобы вытравить меня из головы. Полгода он страдал, сейчас будет моим первым, а потом пустота.

Он снимает куртку и не отвечая, продолжает делать своё дело. А я смотрю на него и мысленно восхищаюсь его силе. Такой деловой, взрослый, словно здесь его место на лоне природы, всё знает, всё умеет.

И пропадает мой страх. Тревоги оставляют.

Мне он кажется самым надёжным мужчиной на свете, даже надёжней Ивана Савельевича, потому что тот всего на всего отчим, а этот…