Пепел прошлого (СИ) - Медведева Евсения Страница 26

— Ой, Лизка. Ну, что ты говоришь? Какая же ты бесплодная, когда у тебя двое деток? — рассмеялась Мира, садясь рядом со мной. Все смеялись, вот только Кира поджимала губы, делая вид, что отпивает ликер.

Громкий стук застал нас врасплох. Мира аж взвизгнула, расплескав на себя шампанское.

— Кто там?

— Алко-нарко-контроль и полиция нравов в одном лице, — пробасил мужской голос.

— Я выиграла! — засмеялась Кира, подскакивая к двери. И уже через мгновение внушительная фигура Макса показалась на пороге бани.

— О, как! Я смотрю, у вас тут веселье полным ходом, — он подошел к столу и поднял почти пустую бутылку ликера. — Хм. И по какому случаю веселье?

— Оплакиваем горькую судьбинушку безработных врачей, — я снова рассмеялась, отпив ликер прямо из горла бутылки, что не успела поставить на стол.

— Очень интересно, — он обернулся, осматриваясь. — А вы?

— А мы из женской солидарности, — икнула Мира и снова включила музыку.

— Ага. Значит, налицо женский коллективный алкоголизм, — пробубнил он, снова повернувшись в мою сторону.

— Между прочим, такого диагноза нет. Ты только что его выдумал.

— Диагноза нет, а пьяные женщины есть. Парадокс.

— А я сегодня с самого утра сталкиваюсь с парадоксами! А что с утра? Со вчерашнего вечера! Представляете, девки, ко мне вчера залетал принц. Весь такой красивый, сильный, смелый, — вздохнула я и прижала прохладную бутылку к груди. — Прилетает такой и, давай сразу говорить приятные нежности, ласкать истосковавшееся по мужским рукам тело, обжигать своим дыханием нежную кожу девы, а потом — ХОП… И вниз с балкона.

— Да-а-а-а… — протянула Кира, присев на диван со мной рядом. — Измельчали нынче прЫнцы!

— Так, что тут у нас? — баня, служившая нашим укрытием и убежищем, вмиг заполнилась мужиками, разбрасывающими гневные искры. Влад шагнул в нашу сторону, и я услышала, как Кира громко сглотнула.

— А тут у нас попойка, братцы. Мы их ищем, а они пить изволили. — Макс вырвал бутылку из моих рук и выбросил в ведро.

— Варя! — зашипел Андрей.

— Ты дурак, что ли? — взвизгнула она и бросилась в раздевалку. — Идиот ненормальный. Мне уже и с девчонками нельзя посидеть?

— Печаль, — выдохнула Мира, подмигивая Никите, стоявшему в темном углу.

— Закругляемся. Уже десять, — он щелкнул выключателем, разрушив наш прелестный темный уют одиночества.

— О, черт! Максим Саныч, я, кажется, пробухала наше свидание?

— Надеюсь, что у тебя на это есть веские причины. Давай, я отвезу тебя домой, — он стал открывать шкафы в поисках моей одежды. — В чем ты приехала?

— Свидание? — взвизгнула Кира и захлопнула в ладоши. — Я сама ее отвезу, чтобы узнать подробности!

— Эй, таксистка, — Влад рассмеялся и перекинул жену через плечо. — Давай домой.

Помещение быстро опустело, а я не могла подняться. Не торопился и Макс. Он как-то слишком внимательно смотрел мне в глаза.

— Я терпеть не могу, когда ты на меня так смотришь. Ты, как МРТ, от которого не скроется ни одна болячка. А я не хочу быть открытой для тебя. Понимаешь? Тебе не пофиг на меня? Я ж обидела тебя и свалила, разбив твое нежное творческое сердечко! Так накричи на меня, ударь! Ну же! — вскочила на ноги, поддерживая сваливающуюся простынь. — Во всяком случае, я именно к этому готовилась, мечтая о нашей встрече.

Максим еще больше нахмурился и бросил мою одежду на диван.

— Я на улице. И не вздумай тут задерживаться….

Глава 10.

Голова кружилась даже с закрытыми глазами. Шатало так, что казалось, что меня несут на мягком матрасе несколько не совсем трезвых грузчиков. Веки были тяжелыми, будто налитые свинцов. Но я даже не старалась открыть их, потому что не было сил.

Напрягла мозг, чтобы попытаться собрать мысли в кучу и вспомнить какой сегодня день, сколько операций и нет ли у меня "острых" пациентов. Но воспоминания бесцветно-молочных глаз главврача больно ударило в самое сердце. Вспомнила горечь его взгляда, и плотное, как осенний туман, ощущение обреченности с горьким послевкусием.

Я прижала дрожащие руки к лицу, ощутив подтеки слез под глазами. От пальцев пахло приторной сладостью ликера, которого я, видимо, вчера перебрала.

— Ничего не помню…

Помнила только то, как мы с девчонками пили, танцевали и плавали в бассейне, поедая клубнику. Помнила, как села в машину Макса, отчаянно пытаясь объяснить ему, почему он не имеет никакого права забирать меня, как нашкодившую школьницу. А дальше…Темнота.

— Лизка, — тихо скрипнула дверь, и голос бабули заполнил тишину спальни.

— Буля, — я вскочила, усевшись на кровати. Меня чуть качнуло, но сухие, но не менее сильные, руки бабули удержали меня, а потом и вовсе крепко прижали к себе.

— Куда же ты, детка, опять вляпалась? Что случилось?

— Ты все знаешь?

— Конечно, Аркадий Львович слишком дорожит своей головой, чтобы допустить хоть малейшую мысль о сокрытии важных известий. Он просто должен был сам позвонить мне. — Буля ласково вытирала мне слезы краешком своего фартука. — Я уже проходила этот урок. До сих пор его помню.

— Значит, деда тоже убрали?

— Да, Лиз. Однажды он вернулся домой чернее тучи. И только через неделю я узнала, что была комиссия из Минздрава. Вот председателя дед и послал…

— К индийской бабе? — рассмеялась я, вспомнив голос деда, орущего соседу по даче бранные ругательства через забор. От его витиеватых оборотов краснели даже мужики, но, когда рядом была я, он заменял смачные ругательства нелепыми синонимами, сражая всех наповал их смешной оригинальностью. На старом деревянном столе его кабинета до сих пор нацарапана надпись — "был послан к индийской бабе".

— Конечно, — вздохнула Буля, продолжая поглаживать меня по голове. Я примостилась на ее коленях и вдохнула приятный аромат выпечки, исходящий от фартука. — Ты вся в него. Вся, Лизка. Не умеешь проигрывать, отступать, сдаваться. Он всегда видел цель и не видел препятствий. Но стоило ему только столкнуться с несправедливостью, он покрывался красными пятнами и не мог связно выражаться, захлебываясь эмоциями. И вот тогда, дом дрожал от отборного мата. А отец твой другой, он же, как ужик. Никто не сможет его поймать за хвост, потому что через пару минут уже и забудет почему решили пропесочить такого замечательного человека.

— Да, я заменяла акушера у него в больнице пару недель. Там готовы молиться на отца.

— Он превратился в управленца, позабыв про возможность своих рук, — вздохнула Буля и прижалась губами к моему лбу.

— А я? Что делать мне?

— А тебе, детка, нужно крепиться и собрать все свои силы. Не смей опускать руки и удача улыбнется тебе.

— Ты хочешь сказать, что вся моя жизнь зависит исключительно от удачи? — мне стало смешно. — Буля? Знаешь, сколько раз я говорила это моим пациенткам? Удача… Шанс. Чудо. Терпеть не могу эти слова. У меня начинается чесотка!

Я вскочила с кровати и заметалась по комнате, позабыв о головной боли и дрожащих ногах. Ударяла кулаком в одну стену, а к другой прижималась, ища поддержки.

— Я говорила им, что чудо возможно! Миллионы раз повторяла, что в некоторых диагнозах медицина бессильна, после чего женщины давились слезами. а я снова и снова говорила, что все возможно. Что не стоит отчаиваться, опускать нос. Выписывали им тонны таблеток, назначала анализы и бесконечные УЗИ, на которые они ходили, как на работу. А сколько раз я это слышала? А, Буля? Ты знаешь, как стыдно, будучи сертифицированным репродуктологом ходить по врачам, раскладывая на их столе кипы анализов, УЗИ и рекомендаций разных врачей. И мне повторяли то же самое… Даже дед, чье имя выгравировано на мраморной табличке у входа в больницу, говорил мне, что не стоит отчаиваться. Я устала полагаться на чудо! Я разочаровалась в удаче! Мне нужно знать, что у меня есть выход. Мне нужно чувствовать почву под ногами.

— Никто почву у тебя не забирает. Ты всегда можешь вернуться в Америку, — вздохнула бабушка и отвернулась к окну, пряча горькие слезы, заблестевшие в глазах. Мелкая россыпь морщин в уголках глаз задрожала, а руки машинально стали разглаживать складки на фартуке.