Измена. Я тебя прощаю - Тина Джель Страница 26

И он приезжал…

И мы с ним гуляли по ночным улицам городов, перекусывая в ночных кафешках, где я знакомилась с уличной японской едой. Ходили в рестораны, которых здесь было великое множество, и были они не только японскими, вопреки всеобщему мнению. Он водил меня в такие заведения, о которых я может что-то и слышала, но никогда даже не планировала побывать. В некоторых из них было очень откровенно и даже немного стыдно, но интересно. Петя меня и в обычные ночные клубы очень редко выводил, а уж что говорить про заведения с пикантными и откровенными программами, про такие я типа даже и не слышала никогда.

Мы с ним поднимались к действующим вулканам, закапывались в горячие пески или просто бродили по пляжу, болтая ни о чём.

Любовались закатом с моста, который построил маг, в городе Сага, ради которого специально гнали за сотни километров, чтобы провести на нём несколько минут и потом вернуться обратно.

Когда спускались по тёмному тоннелю в ад, в буддийском храме, я крепко держала его за руку.

Когда плавали посмотреть на водоворот Наруто, в самый пиковый момент, который только можно было поймать в это время года, я не отрываясь смотрела на бурлящую, морскую пучину, в которую мы неслись на всех парах, а он всё это время, не отрываясь, смотрел на меня.

Мы катались на мотоцикле и он крепко прижимал мои руки к себе, а я визжала как ненормальная, упиваясь скоростью, ветром и какой-то дикой эйфорией махом обрушившейся на меня. Сильнее прижималась к нему, прячась от ветра, а он ещё крепче прижимал мои руки к себе и гнал с бешенной скоростью, от которой напрочь сносило крышу…

Он был высоким, гибким, с длинными чёрными волосами, которые он собирал в небрежный пучок или просто завязывал в хвост. И с пронзительным взглядом, раскосых, почти чёрных глаз.

Когда он начинал меня просвечивать своим взглядом, чуть наклоняя при этом голову, как это, наверное, свойственно всем высоким мужчинам, я не выдерживала и отворачивалась. Он сразу менялся и становился мягче, нежнее и понятнее.

Он ни о чём меня не спрашивал. Я ничего ему не рассказывала и тоже ничего у него не спрашивала.

Он приезжал ко мне в самые отдалённые города Японии, но я так и не поняла, чего он от меня хочет и как мне с ним себя вести.

С Петей мне было всё ясно сразу. Я влюбилась в него, как ненормальная, а он почти сразу обозначил свою позицию. Сказал, что ему нужна женщина, и что он не может ходить со мной за ручку месяцами. И я, не раздумывая, согласилась на его условия. А тут?

Я начинала думать, что он просто японец, а они все сдержаны и непонятны.

Но он дарил мне цветы, что в этой стране совсем не принято.

И оказывал знаки внимания, что тоже не очень здесь распространено. Местные мужчины, как нам рассказали, считают, что ухаживать должны не они, а женщины, поскольку выходя замуж, жена нигде не работает и находится на полном обеспечении мужа.

Это сбивало с толку.

Он вёл себя совсем не по-японски и по-японски одновременно.

Уже в самом конце нашего путешествия, он привёз меня в сад, от красоты которого сердце останавливалось, а на глазах моментально наворачивались слёзы. И сказал:

— Ты должна приехать сюда в марте, когда цветёт сакура …

— Но ведь это почти через год?

— Да, почти через год…

И замолчал…

Только смотрел…

А потом поцеловал, обдавая меня волной свежести и наполняя меня ею изнутри.

Я закрыла глаз…

Он не обнимает меня, не прижимает к себе, только обхватывает мою голову ладонями, чуть придерживая её…

Целует нежно, осторожно, умело…

Я отвечаю ему, но не подаюсь ему навстречу, не проваливаюсь в этот поцелуй, не тону в нём, не теряю голову …

Интересно он чувствует?

Он чувствует…

Освобождает мои губы и утыкается носом мне в макушку.

Мне это не нравится, но он молчит.

И я молчу…

И каждую ночь, когда я остаюсь одна, я вспоминаю Петю. Уже, конечно, нет той дикой боли, которая меня разрывала в первые дни, но я всё ещё ничего не забыла.

Недели через две, может больше, я всё-таки проверила своё заявление, его подтвердили.

И я выбрала дату нашего развода.

Глава 20

Пётр

Утро выдалось просто прекрасным, как и все последние дни, вот уже почти четвёртую неделю.

Не успел я выйти из дома, как мне позвонила любимая тёща:

«Петя, — резко начала она, не дожидаясь моего ответа и по её тону я понял, что ничего хорошего она мне сказать не хочет, — это правда, что у вас с Динарой проблемы?»

Охренел и напрочь забыл, как её зовут.

«Не понял? Откуда такая информация? Я не в курсе — включаю дурака».

«Лала сказала, что Динара хочет переехать в свою квартиру? Я тоже ничего не поняла. Она когда приезжает?»

Кровь в голову резко ударяет, интуитивно начинаю кулаки сжимать…

Далеко пойдёт эта девочка, ещё и Зою переплюнет.

«Всё хорошо у нас. — сдерживаюсь из последних сил. — А Лала давно уже с нами не живёт, как она может знать, что у нас происходит, — не жалею её, не хочу. Да и не до неё мне сейчас».

«Как не живёт? Я же вас просила? — с неподдельным ужасом в голосе, простонала тёща»

«Ну она девочка совершеннолетняя, сама в состоянии решать, где ей жить и с кем».

«Петя? — как то растеряно пролепетала она»

«Я здесь, слушаю вас внимательно»

«И давно она не живёт с вами?»

«Не помню»

И даже вспоминать не хочу.

«И как мне её найти? — удивила прям»

«У неё телефон есть, позвоните»

«А Динара, когда приезжает?»

«Через три дня. Ей тоже можете позвонить, но лучше напишите, — иду ва-банк, — из-за разницы во времени, она не всегда может ответить. Мы с ней ночью разговариваем, — вру».

«Хорошо, я позвоню, и поговорю с ней»

«Она тоже не обязана за Лалой следить, — не сдерживаюсь. Надоело всё. Да и свалили всё на Дину, нашли крайнего и безотказного. — У неё работа и я есть, напоминаю вам».

Молчит…

«Наталья Васильевна, — вспомнил наконец имя, — я очень спешу сейчас. Могу вам вечером перезвонить, если у вас вопросы остались. А Лале вы сами наберите пожалуйста. Она жива-здорова, видел её несколько дней