Забудь меня. Ты мне (не) муж (СИ) - Анна Апрельская Страница 26

— Как скажешь. Дома у меня как раз есть парочка интересных учебников, — на полном серьезе говорит мужчина.

Я лишь качаю головой. Не удивлюсь, если эти двое сойдутся на любви к физике. Как же похож мой сынишка на своего программиста-отца.

За день я так устала, что ложусь на свою кровать, пока Рома читает Егору сказку. Не замечаю, как засыпаю под ровный голос мужчины. Просыпаюсь лишь тогда, когда чувствую на своей щеке легкое прикосновение мужской ладони.

— Ты сегодня вымоталась, птичка, — шепчет муж, нежно целуя меня в уголки губ, и загадочно добавляет: — Тебе просто необходима разрядка.

— Это ты о чем, Чаровский? — хрипло интересуюсь я.

— О том самом, дорогая жена, — хмыкает Рома.

— Ты сошел с ума! Тут же Егор, — пытаюсь отстраниться я, но меня крепко держат сильные руки мужа.

— Ну вот, и помечтать не дают, — с наигранной обидой говорит Роман, не давая возможности мне вырваться.

— Ром, пусти меня.

— Конечно, родная. Но чуть позже, — обещает Чаровский и накрывает мои губы молниеносным поцелуем. — А сейчас давай спать, — неожиданно завершает он фразу.

— Спать? — с изумлением спрашиваю я.

— А ты хочешь чего-то другого? — с хитрой улыбкой хмыкает мужчина. — Ну тогда можно пойти в мою комнату. Там нам никто не помешает, — шепчет мне в губы Чаровский.

— Ром, что за домогательства?

— Прошу заметить, я домогаюсь собственную жену, — с такой же иронией говорит Роман.

— Иди к себе, Чаровский, — пытаюсь отделаться я от мужчины, но у меня ничего не выходит.

— Извини, птичка, сын попросил меня остаться. Он хочет полноценную семью, где мама и папа спят вместе. Так что давай спать, жена, — хрипло выдает Роман.

— Ром, ты же обещал не давить на меня, — вспоминаю я.

— А кто тут давит, родная? Я всего лишь прошу о совместном сне, не более того. Так что ложись нормально. Заворачивайся в одеяло. И спать.

Я думала, что не смогу уснуть рядом с Чаровским. Не было в моей жизни опыта совместных ночевок с мужчиной. Разве что та первая ночь с Романом. Но она не в счет. Но довольно быстро я опять задремала, чтобы проснуться лишь на рассвете.

Мне было жарко, хотелось сбросить теплое одеяло, но оно почему-то упорно не желало оставлять меня.

— Птичка, ты что дерешься? — раздается недовольный мужской шепот где-то над моим ухом.

— Рома? — с изумлением произношу я.

— А ты хотела увидеть в своей постели кого-то другого, жена? Извини, никого больше не будет. Только я, — выдает Роман, запуская руки под мою футболку и медленно поглаживая мой живот.

— И как ты оказался под моим одеялом, Чаровский? — недовольно выворачиваюсь я из его рук, но у меня, конечно же, ничего не получается.

— Так я замерз ночью. Ты же не оставила бы умирать от холода любимого мужа? — хмыкает он, проводя губами по моей шее и все сильнее прижимая меня к себе. Настолько сильно, что я в полной мере ощущаю желание мужчины.

— Рома, ты что? — испуганно спрашиваю я, в который раз отстраняясь от Чаровского.

— Ничего сверхъестественного, родная. Нормальная мужская реакция на присутствие желанной женщины, — шепчет он, исследуя мой живот, добираясь до груди.

Неожиданно для себя я замираю в ожидании продолжения. Тело предает меня, желая ощутить все больше ласк любимого мужчины. Но разум сопротивляется.

— Это потому, что я сейчас единственная женщина для тебя?

— Нет, родная. Все совсем иначе. Ты единственная женщина для меня на всю оставшуюся жизнь. Другой мне не надо.

— Еще скажи, что любишь меня, — не поддаюсь я чарам Романа, хотя и продолжаю таять от наслаждения в его объятиях.

Чаровский недолго молчит, замирает, прекращая совращать меня.

— Думаешь, я бросаюсь на тебя, потому что ты рядом, а у меня давно не было женщины, — наконец говорит он. — Тут ты права. Давно не было. Точно не скажу сколько, да и не надо тебе это знать. Все это было до тебя. Сейчас же в моей жизни только ты, птичка. Те эмоции, что даришь мне ты, несравнимы ни с чем. Это как войти в жерло вулкана. Ты мой огонь. Я живу тобой, дышу тобой. Ты моя, и я никому не отдам тебя, Кира.

Довольно долго лежим с Ромой, прижавшись друг к другу. Видимо, нам двоим необходима эта близость. Простая душевная близость, появившаяся после признания Чаровского.

— Мамочка, я проснулся, — вскоре слышим мы сонный голос сынишки и тут же радостный визг: — Папочка, ты и правда ночевал с нами. Ура! У меня настоящая семья. Мама, папа и я… А вы мне подарите братика? Ну, или сестричку? Я и на нее согласен, — заверяет нас малыш, перебираясь к нам на кровать.

— А давай у мамы спросим, Егор, — с хитрой улыбкой говорит Чаровский, прижимая к себе сына. — Что скажешь, дорогая, ты подаришь нам малыша?

— Рома… — пытаюсь отвертеться я, но у меня ничего не получается.

— И все же, Кира. Мужской состав нашей семьи просит о ребеночке. Все вопросы к тебе, родная, — хмыкает Роман, вызывая во мне желание огреть его чем-то тяжелым.

— Я все знаю. Дети появляются из животика мамочек, — компетентно выдает Егорка, сидя верхом на отце. — Как они туда попадают, я не знаю. Ребята в садике сказали, что им помогают папы. Так, папа у нас есть. Значит, сейчас все дело в тебе, мамуля. Соглашайся, — с милой мордашкой просит сын.

— Хорошо, я подумаю, — вынужденно отвечаю я.

Очередной дикий крик следует после моих слов.

— Ура! У меня будет брат или сестра! — скандирует Егор, съезжая с Ромы на пол, как с горки. — Я в ванную. А вы пока решайте, что и как.

— И что это сейчас было? — тихо спрашиваю я, глядя на закрывшуюся за малышом дверь. — И когда он успел вбить это себе в голову?

— А ты подумай, Кира, — уже серьезно говорит муж. — Я бы очень хотел еще одного ребенка. Хочу видеть, как он развивается в тебе, взять на руки маленький пищащий комочек, слышать его первые слова, увидеть первые шаги. Я слишком много пропустил в жизни Егора. Сам виноват в этом. И был бы рад почувствовать радость отцовства во второй раз.

Неожиданно за завтраком опять поднимается тема детей:

— А мама обещала нам с папой подумать о сестренке или братике, — важно сообщает Егор.

— Как интересно у вас, — улыбается мне Таша.

— И я очу блата, — тут же выдает Ириша. — Ма, па. Вы сокласны?

— Что скажешь, Таша? — с хитринкой в глазах интересуется Иван у жены.

— Я подумаю, — слишком быстро отвечает подруга, наверное, уже не раз думала на