Его трудное счастье - Таша Таирова Страница 26

— Да, — раздался громкий голос Заславского, Кучеров толкнул дверь и вошёл в светлый кабинет. Денис Викторович прищурился, а потом усмехнулся и вышел из-за стола. — Ну здорово, странник! Рад видеть тебя живым и здоровым. — Он обнял бывшего интерна и похлопал по плечам. — Заходи, садись, рассказывай каким ветром.

— В столицу, товарищ полковник, на учёбу в госпиталь Бурденко уезжаю. Заглянул попрощаться. Только не понимаю, а что у вас происходит? Как-то тихо, аж страшно.

— А ты не в курсе? На Кавказе неспокойно, Валентин, сегодня приказали всем на рабочих местах находиться, могут госпиталь поднять в любой момент. Но думаю, что сейчас мобильные бригады собирать начнут, мы же в тылу останемся на реабилитацию и повторные операции. А ты какую специальность-то выбрал?

— Нейрохирургия, Денис Викторович.

— Помню, помню, что ты из их отделения не вылезал практически. В Европе успел побывать?

— Так точно, именно там убедился, что надо учиться и попытаться сконцентрироваться на одном направлении.

— Это хорошо, что ты так решил.

— Только если сейчас заваруха начнётся, наших могут туда отправить. А я в столицах отсиживаться буду?

— Не переживай, чует моя задница, что это не последняя наша тревога. Знаешь, есть время разбрасывать камни, а есть время собирать автомат Калашникова. Лишь бы грамотно всё пошло, пацанов жалко — не за то погибать будут. А ты учись, Валентин, учись, может так случиться, что твои руки и знания станут единственными, что сможет помочь. Ты учишься не для того, чтобы сдать экзамен. Ты делаешь это для того, чтобы однажды стать единственным препятствием между пациентом и смертью.

Заславский отошёл к распахнутому окну и задумался, затем резко повернулся и серьёзно заметил:

— А ведь ты не ко мне приехал, правда? — Он покачал головой и тихо продолжил: — Конечно, я тебе ничего не могу советовать, да только ничего тебе, дружочек, не светит. Во всяком случае пока. Как жизнь обернётся — никто не знает. У меня у самого третья жена, так что, понимаешь, какой из меня советчик. Но не думаю, что тебя ждали, Валентин. Понимаешь, о чём я?

— Понимаю, Денис Викторович, да только ничего поделать не могу. Два года прошло, а я так и смог её забыть.

— Тогда иди, иди, Валентин. Скажи всё, что посчитаешь нужным, пусть она хотя бы будет знать, что есть в этом мире человек, на которого она сможет положиться. И удачи, старлей!

— Капитан уже, товарищ полковник.

— Тем более! — Заславский улыбнулся и крепко пожал протянутую ладонь. — Если что, ты знаешь где меня отыскать. До встречи, капитан.

Кучеров вышел из кабинета, немного постоял в коридоре, а потом уверенно направился в сторону операционного блока.

* * *

Он наблюдал за Валей через окно в операционную из комнаты отдыха дежурной смены. Валя порхала по огромному залу, что-то поправляя, сдвигая, открывая стеклянные шкафы и внимательно изучая надписи на флаконах с растворами. Похудела-то как! Но белая накрахмаленная шапочка едва удерживала неизменную косу.

— Ну и как? — раздался тихий вопрос позади.

Валентин обернулся и с улыбкой шагнул к Шаховой. Евгения обняла его и стукнула кулаком по плечу:

— Ты чего опять к нам? Неужто на учёбу?

— На учёбу, Шахиня, но не к вам. — Он посмотрел опять на Валю и вздохнул. — Я в столицу, Жень, на кафедру. На два года. Вот приехал попрощаться, а тут такое.

— Ничего такого, что могло бы нас удивить в свете последних событий в нашей стране. А вот слово «попрощаться» больше никогда не употребляй. А то как сбудется? Но я так понимаю, что попрощаться ты не со мной приехал, да? — Кучеров усмехнулся и кивнул, Шахова быстро облизнула губы и тихо продолжила: — Ты, Валентин Павлович, запомни одну простую истину: женщина — это не постельная принадлежность и не кухонный комбайн с накрашенными глазами. Женщина — это образ, стиль и уровень жизни мужчины. А от нашей Валентины скоро одни глаза останутся, учитывая образ и стиль жизни её Короля.

— Это она после болезни так похудела?

— Это она от счастья, блин, так похудела! Потому что муж у нас из категории членистоногих! Куда член, туда и ноги, только верная жена обо всём последней узнает когда-нибудь, — пробурчала Шахова и вскинула голову: — А ты не переженихался случаем?

— А я принцессу жду на белой метле, — с улыбкой ответил Кучеров. — А вы как тут? Больных много?

— Нормально. Скучать некогда. Ладно, я сейчас её позову и выйду на пару минут. Учитывая её непонятное мне сегодняшнее переменившееся настроение, вам этого времени хватит. Валь, выйди на секунду! — крикнула Евгения и тихо добавила: — Удачи, парень. Береги себя.

Она быстро вышла из комнаты отдыха, а Валентин повернулся к двери, ожидая женщину своей мечты. Валя вошла, оглянулась в поисках Шахини, внезапно остановилась и удивлённо подняла одну бровь:

— Валентин Павлович! Я рада вас видеть. А что вас привело к нам?

Кучеров жадно осмотрел стоящую перед ним женщину и тихо ответил:

— Вас, Валя, захотел увидеть перед отъездом в столицу.

И тут он увидел, как она опустила ресницы, и вспомнил, что она точно так же повела себя при знакомстве. Значит, сейчас его ждёт равнодушный и немного потухший взгляд. Взгляд чужой жены. Но Валя с улыбкой подняла глаза и спокойно проговорила:

— Я желаю вам удачи. Мы желаем вам удачи, потому что я уверена, что мой муж Вадим Васильевич тоже пожелал бы вам этого.

Кучеров усмехнулся и глубоко вдохнул, расправляя плечи:

— Я хочу, Валя, чтобы бы навсегда запомнили мои слова. Если вам когда-нибудь понадобится помощь или захочется, чтобы вас кто-то просто выслушал, помните, что вы всегда можете обратиться ко мне. Всегда, Валя. В любое время. А теперь — всего доброго.

— Прощайте, — ответила Баланчина.

Валентин вышел из комнаты и уверенно пошёл к выходу. Он сказал всё, что хотел и что можно было сказать этой женщине. Больше его здесь ничего не держало.

* * *

Валя замерла, глядя на медленно закрывающуюся дверь. Вот и всё. Ушёл единственный мужчина, который никогда не пытался использовать её в своих интересах и не лез к ней с грязными намёками. Наоборот, всегда защищал и оберегал от поползновений некоторых, о которых даже вспоминать гадко. Она присела на диван и задумалась.

— Ну, что скажешь? — раздался голос Шаховой, что неслышно зашла в комнату отдыха.

Валя подняла голову и деланно равнодушно пожала плечами:

— А что я должна сказать?

— Ты, Валька, либо дура, либо слепая дура, —