Любовный контракт - Софи Ларк Страница 26

Он усердно работает, я это вижу. И он не так удачлив, как я думала.

На самом деле, мне даже жаль его.

Вот уж чего я никогда не думала, что скажу о Салливане Ривасе.

ГЛАВА 12

Тео

Продукты привозят в десять, как и обещал Салливан. У меня уходит двадцать минут на то, чтобы занести все пакеты и выгрузить их в холодильник и кладовку ― он купил столько еды, что хватит на небольшую армию.

Это не обычные продукты. Это еда для гурманов, те ингредиенты, на которые я пускаю слюни в продуктовом магазине, но никогда не могу себе позволить.

Я прихожу в восторг при виде всех этих хрустящих, сияющих перцев и яблок, ярких и кровавых пачек мяса, буханок не нарезанного хлеба и упаковок ароматных, фантастических сыров.

Я могла бы приготовить столько всего вкусного…

Кухня Салливана, возможно, немного устарела, выдержанная в стиле начала 2000-х годов, как и все в этом доме, но она все равно большая и хорошо спроектирована. Единственная проблема ― дерьмовое качество его кастрюль и ножей, явно купленных человеком, который понятия не имеет, как готовить.

Эти великолепные буханки хлеба и упаковка мясного бекона помогают мне решить, что приготовить. Я срываю помидоры с ветки, которая держит их вместе, как шесть пачек газировки, и приступаю к приготовлению поистине эпического BLT7.

Мне нечего делать и некуда идти, поэтому я провожу целых два часа, взбивая домашний майонез с чипотле8, тщательно туша бекон в коричневом сахаре и обжаривая толстые ломти многозернового хлеба.

Я даже кипячу масло в кастрюле и нарезаю два огромных клубня, чтобы приготовить свой собственный картофель фри.

Когда я заканчиваю, у меня есть две тарелки, которые выглядят так, будто им самое место на прилавке элитной закусочной, сэндвичи нарезаны треугольниками и закреплены зубочистками с флажками на концах.

Если подумать, то закусочная для гурманов ― очень крутая идея…

У меня в голове начинают крутиться все блюда, которые я могла бы там приготовить.

Жареные цыплята и вафли с домашними солеными огурцами, свиные отбивные с грушевым соусом, а может быть, эти сумасшедшие молочные коктейли с возмутительными украшениями, вроде бенгальских огней или целого куска торта, насаженного на край стакана…

Раньше я постоянно придумывала идеи для ресторана. Я проводила все выходные, составляя меню в блокноте, хранящемся под матрасом.

Но в последнее время я почти не занималась этим. Наверное, в глубине души я понимала, что в этом нет смысла.

Сейчас я снова чувствую воодушевление. Мой мозг полон идей, заряжен на полную мощность, как батарейка, и шипит, словно моя кровь газированная.

Я приготовила две тарелки, потому что надеялась, что Салливан вернется домой, пока я буду готовить. Но теперь у меня есть этот потрясающий сэндвич и никакой компании.

Разве что…

Мой взгляд устремляется на кухонное окно, выходящее на домик у бассейна.

Крошечное здание по-прежнему темное и безжизненное, увитое зеленью.

Я все время думаю об отце Салливана.

То, как Салливан говорил о возможности нашей встречи (Этого не произойдет…), не располагало к этому.

Но с другой стороны… мы живем в тридцати футах друг от друга. По крайней мере, на этой неделе. Наверное, я должна хотя бы представиться…

И кто откажется от бесплатного сэндвича?

Я накрываю тарелку перевернутой миской для смешивания и несу ее на задний двор.

Заросли поглощают меня. Когда-то это, должно быть, был невероятный сад, а теперь половина деревьев засохла и заросла сорняками, а кусты роз выглядят так, будто за ними скрывается замок Спящей красавицы.

Особенно печально выглядит бассейн ― целые кусты проросли сквозь потрескавшийся цемент, который, возможно, когда-то был выкрашен в голубой цвет, но уже облез до серой основы.

Запущенность этого места выглядит умышленной.

Учитывая, какой порядок в спальне Салливана, могу поспорить, что ему не все равно.

И все же он ничего не делает.

Причина в том, что он слишком много работает? Или в том, что отец ему не разрешает?

Моя нервозность растает по мере того, как я приближаюсь к двери домика у бассейна. Домик крошечный, дверь похожа на дверь хоббита с круглым маленьким окошком и большой латунной ручкой.

Я стучу тихонько, потом громче, хотя сомневаюсь, что он мог меня не услышать.

После второго стука дверь распахивается. Передо мной стоит мужчина, совсем не похожий на ту давнюю фотографию в глянцевом журнале.

Этот человек ― дикий зверь.

Его русые волосы торчат во все стороны, глаза налиты кровью, а лицо раскраснелось. От спиртного, испаряющегося из его пор, слезятся глаза, не говоря уже о запахе человека, который сегодня еще не принимал душ. Да и вчера, наверное, тоже.

― Кто ты, черт возьми, такая?

Уровень агрессии в этом вопросе находится где-то между «столкновением со свидетелем Иеговы на своем крыльце» и «угрозой грабителю».

Тем временем уровень моей храбрости стремительно снижается с «любопытного искателя приключений» до «бабушки, которую поймали на Коачелле9». Я жалею о своем решении и хочу сбежать.

― Я Тео, ― еле слышно произношу я. ― Я друг Салливана.

― Салливан живет вон там. — Он дергает головой в сторону главного дома, пытаясь закрыть дверь перед моим носом.

Я должна позволить ему. Но моя нога не выдерживает ― вылетает вперед блокирует дверной проем.

Его глаза опускаются к моему кроссовку, затем возвращаются к моему лицу.

У отца Салливана голубые глаза, удивительно яркие, как Тихий океан в солнечный летний день. Но если вы думаете, что они добрее, чем у его сына, подумайте еще раз ― в данный момент они так налиты кровью, что могли бы принадлежать Куджо10. А их владелец выглядит примерно так же довольным моим присутствием на его территории, как настоящий бешеный сенбернар.

― Я остановилась у Салливана, ― продолжаю лепетать я, ― потому что мою квартиру дезинфицируют. Я приготовила обед. Я повар… то есть обычно я повар, но не сейчас… В общем, я приготовила слишком много и подумала…

Я замолчала, чувствуя себя глупо.

Он проводит рукой по волосам, почти так же, как это делает Салливан. Но на этом сравнение заканчивается, потому что если Салливан безупречно ухожен и безмерно обаятелен, то его отец полуодет, небрит, слегка покачивается на ногах и, кажется, не способен улыбаться.

На самом деле, судя по глубоким морщинам, вырезанным на лбу и прочерченным по краям рта, я не уверена, что этот человек вообще когда-либо улыбался.

― Итак, позволь мне прояснить ситуацию… ―