Татьяна Тронина - О голубка моя Страница 26

– Какой адрес? Я ж тебе давала, и ты к Тае ездил… Или ты мне опять врешь?! – спохватилась Даша.

– Адрес кладбища. Где… где Лидуся. Ну я ж не могу у Таи спросить! Это ей лишние мучения.

Пауза. Даша молчала. Потом продиктовала адрес – голосом уже спокойным и ровным. Даже спорить не стала. Словно считала эту просьбу важной и нужной, даже при всей своей нелюбви к нему, к Егору.

И Егор был ей благодарен за это. Конечно, у Даши скверный характер, но она женщина нормальная и понимающая все же.

Егор умылся, побрился. Вышел из дома – солнце сияло вовсю, воробьи в кустах неистово чирикали. Снега уже нигде нет в городе, почки на деревьях набухли…

В ближайшем торговом центре Егор нашел детский отдел.

Странно себя он почувствовал – там, внутри, среди игрушек и детской одежды. Куклу выбирал долго и придирчиво.

Наконец нашел самую красивую, понес ее на кассу.

Кассирша, молоденькая, улыбнулась:

– Дочке или кому еще в подарок?

– Дочке, конечно, – вежливо ответил Егор.

– А как зовут дочку? – не отставала кокетливая кассирша.

– Лидуся.

– Лидуся… Лидия, да? Ой, какое чудесное имя!

– Мама такое выбрала.

– Ваша мама или ваша супруга?

– Супруга.

– Ой… повезло вашей супруге! – сказала кассирша, краснея. Зачем она это сказала, Егор не знал. Хотя чего там, он всем женщинам казался положительным. Они любили с ним кокетничать. Егора это забавляло, а Тая всегда злилась. Ну, конечно, какой женщине приятно, когда с ее мужчиной заигрывают… Она совершенно справедливо злилась. А ему, Егору, не надо было на нее обижаться. Надо было сказать что-нибудь доброе и ласковое, чтобы она перестала ревновать и поняла бы: он любит ее, и только ее одну.

Дороги почти свободны. Ну как же, суббота, погода отличная. С утра по дачам разъехались, поди.

Город закончился.

Солнце, нестерпимое солнце. За городом – еще снег на полях. На кладбище снега не было.

Егор нашел нужный участок. Высокий холм, над ним крест. А весь холм в цветах. Игрушки еще. Детские ботиночки. Все яркое, чистое, словно все эти вещи положили сюда недавно, их не успел ни дождь, ни снег тронуть.

– Лидуся… это папа тебе привез, – сказал Егор и аккуратно усадил куклу на земляной холмик сверху. С медальона на кресте на него посмотрела девочка – глазами ясными, как это весеннее небо над головой.

Его девочка. Он не сумел ее защитить.

Он опустился на колени, обнял крест.

Некоторое время Егор провел в таком положении – на коленях, опустив голову, с трудом дыша. Но чем дальше, тем легче ему становилось. Силы возвращались к нему.

Потому что Егор знал, что теперь ему делать.

…На обратном пути, подъезжая к городу, Егор опять набрал номер Даши.

– Алло? Ты опять? Что на этот раз?

– Даша, будь другом. Скинь мне все, что об этом типе знаешь. О мотоциклисте и его папаше.

– Зачем? – испуганно спросила Даша.

– Ну как… Должны же они ответить за совершенное преступление.

Опять пауза.

А затем Даша сказала, что сбросит все данные, которые у нее есть, на адрес его электронной почты.

– Тот, что у тебя на сайте указан, да? – добавила она.

– Да.

– Слушай, Егор… Ты… Ты, в общем… Ты все правильно делаешь, – вздохнула она. – Мы в свое время с Таей пытались справедливость восстановить, но у нас ничего не получилось. Надеюсь, у тебя получится… Я бы, знаешь… я хочу им отомстить.

– Я им отомщу. Они у меня попляшут, – хрипло, не узнавая собственного голоса, отозвался Егор.

– Правда? Накажи их. Накажи! – страстно, звенящим голосом закричала та.

Попрощались Егор с Дашей почти друзьями.

Егор наконец въехал в Москву. Город встретил его солнцем. Сколько солнца!

И тошно, и… одновременно словно камень какой с души у Егора упал, когда он наконец понял, что ему надо делать. Он должен наказать тех, кто виновен в смерти его дочери.

Но куда теперь ехать? Домой или… К себе домой Егор не хотел ехать. Там нечего делать. Ему не к кому ехать. Он всех потерял, даже лучшего друга.

Или… или к Тае поехать? Она одна у него осталась.

«Это нехорошо, – подумал Егор. – Я, получается, Таей хочу спастись. Я ее использовать хочу, как последний эгоист. У нее же там своя личная жизнь налаживается, а я к ней припрусь…»

К Тае ехать никак нельзя, но Егор ни о ком другом, кроме Таи, сейчас уже думать не мог. Вдруг вспомнил, как она сказала, перед тем, как показать ему ту видеозапись с Лидусей: «Когда-нибудь я стану счастливой».

Когда-нибудь. Когда-нибудь стану. Но не сейчас, получается, а потом, в неопределенном будущем?

Тая уверяла его, что в личной жизни у нее все в порядке. И Даша твердила настойчиво, что у Таи все в порядке, у сестры есть мужчина, их связывают серьезные отношения…

Да они опять лгали. Никакого мужчины нет, и серьезных отношений тоже. Было бы так, у Таи не вырвались бы эти слова – когда-нибудь я стану счастливой. Нет, конечно, можно их истолковать и по-другому, в том смысле, что когда-нибудь я еще рожу, у меня будет ребенок.

Но… нет. «Нет у нее никого. У меня только она, и у нее только я. И это больше, чем любовь, это судьба».

Егор, конечно, понимал краем сознания, что опять поступает так, как ему удобно. Ему хотелось встретиться с Таей сейчас, и все тут. Остальное не имеет значения.

Красный свет. Егор остановился на большом перекрестке, выхватил свой мобильный.

– Алло…

– Тая, это я. Ты одна сейчас?

– Это кто? Егор? Откуда у тебя мой номер?

– Ты одна сейчас, говорю?

– О… одна. А что? Мне скоро уходить. Я подрабатываю частными занятиями. Как логопед. Вот сейчас иду…

– Позвони, отмени прием.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила Тая.

– Потом. Позвони, отмени все, пожалуйста. Я сейчас приеду. Минут через десять, пятнадцать…

– Хорошо, – растерянно ответила бывшая жена.

Зеленый. Егор поехал вперед, кусая губы. Вот и тот район, неподалеку от метро «Первомайская». Тот дом. Адрес он помнил наизусть.

Позвонил по домофону:

– Открывай, это я.

В лифте вспомнил – надо было купить цветы. Забыл! Но ладно, это потом. Все цветы мира он потом подарит ей.

Нужный этаж. Егор вышел из лифта. Тая уже открыла дверь и стояла на пороге в коротком шерстяном сером сарафане, вишневой водолазке, и колготы на ней были тоже вишневого цвета, плотные. Как же она любила эти цветные колготы, эту дурацкую одежду… Тая – она такая, его Тая.

– Привет, – сказала она, отступая назад. – Я отменила прием. Но ты меня пугаешь. Что случилось?

Егор не ответил.

Он ворвался внутрь, ногой захлопнул входную дверь и схватил Таю в объятия.

– Что ты делаешь? – едва слышно пискнула она.

Он опять не ответил, покрыл ее лицо поцелуями. От Таи пахло солнцем – чем-то таким, теплым, приятным, знакомым.