Розмари Роджерс - Любовная игра. Книга вторая Страница 26

Если бы что-либо подобное случилось, то Анджело назвал бы ее своей свидетельницей. И, несмотря на его шутливое замечание о том, что он незаконнорожденный, разве Серафина не сказала что… ну, конечно. В Италии не было разводов, особенно в те времена, когда разыгралась семейная драма. И если что-либо случится с Марко, то, с точки зрения закона, тогда Анджело, независимо от того, кто его отец, — законный второй сын прежнего герцога ди Кавальери и законный наследник титула и палаццо со всеми его обширными угодьями.

Сара прикусила себе губу, не понимая, почему ее это так расстроило. Марко уже доказал, какой он сильный и крайне безжалостный мужчина, и она была уверена, что он также осознал все, что только пришло ей в голову. Он прекрасно может сам о себе позаботиться, а ей следовало бы беспокоиться о бедном Анджело.

Несмотря на исходящую от него опасность, его улыбку и бойкие манеры, она, казалось, чувствовала его одиночество, которое вызывало жалость. Он был один, изгнанный из страны, которая его приняла, и что-то вроде преступника, стоящего вне закона, в стране, где он родился. Человек без своего места, рожденный между двумя мирами, и на самом деле не принадлежащий ни к одному из них. Да, именно Анджело ей следует симпатизировать, сказала себе Сара, когда Фьяметта, все еще бежавшая рысью, поскакала по полю для игры в поло. Умный, живой, готовый помочь Анджело, предложивший ей свободу, безусловно, понял то, что она хотела дать ему понять в своей маленькой речи. Он сообразил, что она хочет его видеть, и она знала, что однажды ночью он придет потолковать с ней о делах. Откинув волосы с лица, Сара почувствовала холод крошечных бриллиантов в своих ушах. За эти серьги и за то, что она представит его своей матери, она была уверена, Анджело поможет ей, а с ним путешествовать гораздо безопаснее, чем с его нахмуренным сводным братом-герцогом.

Великолепный жеребец и его всадник добрались до конюшни на несколько минут раньше Сары, и это рассердило ее. Каким подчеркнуто грубым и бесчувственным он мог быть! Раньше он был полон решимости смотреть за ней, теперь ему, казалось, совершенно безразлично, не заблудится ли она! Он был…

Марко стоял с тем же хмурым видом, который она уже хорошо знала. Сара потеряла нить своих размышлений, стараясь притвориться, что не замечает его, но это было затруднительно, потому что он бросил приказ одному из грумов, который побежал было вперед, чтобы помочь ей сойти с лошади, а теперь подхватил поводья, которые она бросила. Сам же герцог проигнорировал протянутую ему с недовольством руку и, грубо схватив ее за талию сильными, причинявшими боль руками, поднял из седла, умышленно позволив ее напрягшемуся телу скользнуть вдоль своего, пока он опускал ее на землю.

— И вы еще проповедовали благоразумие! — прошипела Сара, сердито сверкая глазами. — Отойдите от меня. Все смотрят!

— Но ведь именно вы, giocattolo mio[32], первая отбросили благоразумие, когда пришли с визитом в комнату Синей Бороды!

— Не называйте меня вашей игрушкой, я ею не являюсь!

Сара попыталась вырваться из его рук, которые продолжали держать ее с почти презрительной легкостью, и остановилась только тогда, когда сообразила, что наблюдателям со стороны кажется, что она распутно трется об него.

— Разве не являетесь, diletta mia? Чьей же игрушкой вы предпочитаете быть?

— Пожалуйста, не мучьте меня. Я ведь не виновата, что мы наткнулись на Анджело!

Она ничего не заметила из-за слепящего солнечного света, но смогла глубоко вздохнуть, когда почувствовала, что ужасная хватка его рук ослабела.

— Нет, конечно, вы ни в чем не виноваты, — сказал он почти спокойно, а затем добавил: — Пошли, мы идем домой вместе. — И ей ничего не оставалось, как последовать за ним.

32

Разве ей не следовало догадаться еще до того, как они оказались в тени и прохладе, куда он ее приведет? Сара мельком увидела свое отражение в одном из зеркал, мимо которого он быстро провел ее. На нее смотрело совершенно незнакомое лицо, раскрасневшееся от загара, со спутанными ветром волосами, а пропитанная потом шелковая рубашка плотно облепила грудь. Она была похожа… похожа…

Сара попыталась вырвать свою руку из его сжатых в цепкой хватке пальцев.

— Перестаньте тащить меня! Разве вы не понимаете, что я хочу… Что мне надо принять ванну и переодеться? Я вся вспотела.

— Да… должен признаться, что я не мог не заметить этого, особенно если учесть ваше презрение к нижнему белью! Уверен, что улыбающийся Анджело это тоже заметил. Ваше присутствие, несомненно, временами отвлекало его внимание так, что он забывал о своем намерении спровоцировать серьезную ссору.

Они остановились у двери, ведущей не к ее, а к его комнатам, и она снова попыталась вырваться.

— Вы говорили, что не желаете видеть меня в своих комнатах! Мне кажется, что именно вы перегрелись на солнце!

Когда дверь открылась, он повернулся к ней и посмотрел так, что ей захотелось убежать.

— Представьте себе, что любопытная маленькая жена Синей Бороды сказала своему мужу то же самое, прежде чем он ввел ее в свои комнаты.

Он рассмеялся громким раздражающим смехом, когда увидел выражение ее лица.

— Dio! Я начинаю думать, что у вас достаточно живое воображение, чтобы вообразить все что угодно. Во всяком случае добавьте к картине, явно появившейся в вашей голове, знаменитую сестру Анну, которая проводит время, высматривая через окно спасителя!

Он втащил ее в свой безобразный офис и захлопнул за ней дверь. Синяя Борода, который не хотел, чтобы его семейные тайны знал посторонний.

Было похоже, что Марко просто прочитал ее мысли. Он отпустил ее и небрежно запер дверь, иронично приподняв бровь.

— И кто, вы надеетесь, спасет вас? Анджело, вероятно, предложивший вам покататься на его мотоцикле? Вы вдвоем, кажется, спелись! Такое впечатление, что вы уже знали друг друга. Это возможно?

Конечно, он не мог знать! И она была уверена, что не выдала себя. Он догадывался. Он… ревновал! Нет, глупость. Такое невозможно. Только не Марко. И все же опьяняющее чувство внезапно забурлило в ее венах, как толчок адреналина, благодаря чему она смогла нетерпеливо пожать плечами, умышленно отворачиваясь и поигрывая ножом для разрезания бумаги на его столе.

— О, небеса! Да каким образом и где я могла бы встретить вашего милого брата. Он очень на вас похож, знаете ли?

Она повернулась к нему, внимательно глядя в его резкое яростное лицо. На этот раз она не отступила:

— Скажите, ради Бога, мои слова не взбесили вас?

— В конце концов, вы братья… сводные братья, — быстро поправилась она и, не дрогнув, услышала его рычание.