Игорь Матвеев - Помоги мне Страница 26

Загадки, загадки, кругом загадки…

— Вас допрашивали э… я имею в виду, беседовали? С вами беседовали американцы?

— Да, — кивнул Зданович.

— Вы им рассказали то же самое?

— Да.

— И они вам поверили?

Зданович пожал плечами.

— Почему они не должны были поверить мне, если я сказал правду? А вот вы, я вижу…

Посол вздохнул — коротко, раздраженно и сунул в руки своего собеседника листок бумаги.

— Правильно видите. Читайте, господин Зданович. Если вы — Зданович.

— Что это?

— Сообщение о ваших похоронах. С новостного сайта «Интерфакт. Ру». Впрочем, на других сайтах то же самое. Так что я бы и рад вам поверить, но, увы…

Мужчина взял лист, повертел его и проговорил:

— Я без очков не вижу.

— Дайте, — Захарченко забрал листок и начал читать: — «Минск, 4 апреля. Сегодня в столицу Беларуси было доставлено тело бывшего заложника, белорусского гражданина Николая Здановича, 44 лет, погибшего в Пакистане. Н. Зданович и еще двое российских консультантов, работавших на проектировании плотины «Калабах», были захвачены пакистанскими террористами в Лахоре в конце февраля и провели в плену около месяца. За это время российской стороне не удалось добиться их освобождения. В конце марта пакистанские силы безопасности предприняли попытку освободить заложников, однако в ходе боя все трое были убиты. После идентификации тела россиян и белоруса были переправлены самолетом МЧС в Россию». Ну и так далее. Как вы это объясните?

— Из России, конечно, видней, что происходит в Пакистане, — зло проговорил Зданович. — Они же там были, во время боя в той деревне…

— Дело в том, — перебил его посол, — что и пакистанские газеты писали только о трех заложниках. И о трех трупах. Я выходил на сайт их самой популярной газеты «Ньюз-интернешнл», смотрел сообщения на эту тему. Сделал пару распечаток. По-английски читаете? Ах, да, у вас же нет очков… — с насмешкой проговорил он. — Ну а что вы скажете по поводу идентификации? Тоже ошибка?

Зданович молчал. Не верит, этот Захарченко ему не верит. С другой стороны, как он может верить, если все интернетовские сайты, по словам посла, писали о его, Здановича, похоронах? Но кого похоронили вместо него?.. Саймона? Волоху? Или Зимина? Наверняка их перевозили в цинковых гробах, которые обычно не открывают.

Ему захотелось лечь, закрыть глаза, забыть обо всем. Обо всем — кроме Аллы. Его отделяло от нее совсем немного: часов пять полета до Москвы, там ночь на поезде — и Минск. Пройти через весь этот ад, попасть к нашим — и наткнуться на стену холодного недоверия.

— Не знаю, зачем вам понадобилось выдумывать эту историю, — продолжал посол. — Не сомневаюсь только в одном: вы действительно русский или белорус. Но вряд ли вы имеете отношение к тем событиям. Впрочем, — сухо добавил он, — вам не о чем беспокоиться: я выполню свой долг и отправлю вас на родину. А там пусть с вами разбираются ваши белорусские органы. Завтра прилетает самолет МЧС с гуманитарной помощью, и вы улетите на нем в Россию.

— Но… у меня нет никаких документов. И денег.

Захарченко на минуту задумался.

— Я могу выдать вам справку на посольском бланке, — наконец произнес он. — Хотя, с другой стороны, какое я имею право делать это, если вы не являетесь гражданином Российской Федерации? А, — он махнул рукой, — бумага, как говорится, все терпит. Теперь деньги. Здесь сложнее. Даже если вы напишете расписку, которую я мог бы потом переслать в ваш МИД или посольство, где гарантия, что вы все-таки тот, за кого себя выдаете? Но и бросать вас в таком положении будет не по-людски. Поэтому мы сделаем так: по прилете в Россию вы обратитесь в посольство Белоруссии в Москве. Это, если не ошибаюсь, на Маросейке. Я попрошу, чтобы вас довезли на каком-нибудь транспорте из «Раменского». Больше ничего обещать не буду.

Он встал и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.

35

Они сидели в большой комнате посольства, предназначенной для приема иностранных гостей, — Захарченко, Латышев, Саша и Дмитрий, двое молодых парней из МЧС, сопровождавших гуманитарный груз, и журналист Виктор Шилов из «Зеркала новостей». Минуту спустя вернулся «завхоз и повар по совместительству» Александр Дмитриевич Серов. В руках он держал трехлитровую банку с маринованными огурцами, которую и водрузил на стол между бутылками, консервными банками и ломтями крупно нарезанного хлеба.

Было около двух часов ночи. Шторы были плотно задернуты: в Кабуле часто стреляли по освещенным окнам.

— У моджахедов это любимый вид спорта — стрелять во все, что движется, светится и издает звуки, — пошутил Захарченко, объясняя им, зачем нужна подобная «светомаскировка».

Комната давно уже потеряла свой лоск, и действительно ей никто не занимался уже несколько лет. Когда-то здесь стояли кресла, но они куда-то пропали, и теперь приходилось довольствоваться рассохшимися, дышащими на ладан стульями, которые к тому же пришлось собирать по всем комнатам. Телевизор, стоявший в углу на облезлой тумбочке, не работал, правда, в кабинете посла имелся небольшой переносной «Сони», привезенный им лично из Москвы.

Между двумя окнами висела гравюра, подаренная в незапамятные времена какой-то восточной делегацией: красавица с развевающимися волосами на вздыбленном арабском скакуне — единственное украшение па стенах, покрашенных светло-голубой краской, потрескавшейся и местами осыпавшейся.

— Так вот и живем, — перехватив взгляд Шилова, проговорил уже захмелевший Захарченко. — Только, Витя, прошу тебя: не пиши гадостей о нашем посольстве, не гонись за дешевкой. Мам и без того тошно.

— Да что вы, Владимир э… Сергеевич, у меня совсем другое редакционное задание, — забормотал молодой человек.

— Вот и ладно. Вы, журналюги, сенсации ищете, — продолжал слегка заплетающимся языком посол, — а самая настоящая сенсация, может, как раз и спит сейчас у нас в гостевой комнате. Скажи, Сережа? — обратился он к Латышеву.

Врач пожал плечами.

— Все может быть.

— Как он там? — поинтересовался Захарченко.

— Если честно, то плохо. Температура под тридцать восемь, давление, в легких черте что творится, а сердце как у старика. Он болен, и очень серьезно. Постоянно глотает какие-то таблетки, которые ему дали американцы, похоже, стимуляторы или что-то обезболивающее, а возможно, и то и другое. Но диагноз я поставить не могу: требуется комплексное обследование, Владимир Сергеевич.

— Вы о ком? — спросил с внезапно проснувшимся интересом Шилов.