100 дней плена (СИ) - Гутовская Ирина Страница 27

— Ну-ну, не забудь Матвею сказать, — на лице хитрая улыбочка.

— Андрей! — возмущаюсь больше для вида, на самом деле мысль о возможной беременности приятно греет. Так или иначе отвергаю ее… Всему свое время.

— Все, не буду, никаких намеков, — еще один смешок и он переводит тему. Правда, предварительно, без стеснений блуждает взглядом по мне, наклонив голову набок, словно пытается что-то особенное увидеть.

— Что? — смущаюсь от такого пристального внимания.

— Какой у тебя размер? — вдруг заявляет.

— То есть? — скрещиваю руки на груди.

— Размер одежды, — уточняет. — А ты о чем подумала? — опять смеется надо мной.

— Об этом и подумала… — стыдливо отворачиваюсь.

— Пока не закончим с проблемой — поживете у меня. Вам ведь нужны вещи? Хочу кого-нибудь отправить утром… С Матвеем понятно, а вот в женских размерах не разбираюсь.

— Сорок четыре — сорок шесть… Но ведь можно заказать? Я бы сама выбрала.

— Нет. Не нужно сюда никому соваться, даже доставке, — поясняет. — Просто скажи, что нужно?

— Тогда лучше сорок шестой брать — не ошибутся. Остальное, не имеет значения.

Андрей кивнул и встал из-за стола, намереваясь поговорить по телефону.

Я не стала мешать и ушла, возвращаясь в спальню. Странное все-таки состояние: вроде спала столько времени, а вдруг новая волна усталости накатила или после сытого ужина захотелось…

Прижавшись к спине любимого, целовала нарисованного зверя. Рукой коснулась своего живота, подумав о ребенке. Есть ли там кто-нибудь? Не знаю, зато с уверенностью могу сказать: уже хочу.

«Пусть это окажется правдой» — загадала желание.

Матвей

Я проснулся один, но сейчас этот факт не пугал. Не возникало желания резко сорваться и бежать в поисках Насти, убедиться, что она в порядке. Мне хорошо и спокойно. И пусть впереди немало нерешенных проблем.

В голове все та же надоедливая боль, хотя в целом — намного лучше, не ощущаю себя беспомощным и слабым. От внимательных глаз Насти ничего не ускользнуло: быстро раскусила, что меня мутит, и мечтаю оказаться в постели. Заботливая моя…

Поднимаюсь. На ногах стою твердо, не качает и пространство перед глазами не плывет. Кроме халата надеть нечего. Вчерашние вещи валяются грязной кучей. А домой пока нельзя.

«Насыщенные сутки вышли…» — часы показывают ровно девять, почти в это же время на нас напали.

Спускаюсь на первый этаж. С кухни доносится аромат еды и кофе, вызывая правильную реакцию моего желудка.

Захожу. Настя порхает от холодильника к плите… Милая картина. Так старательно пытается украсить блюда, улыбается собственным мыслям. И совсем не замечает меня.

Привалившись к дверному косяку, любуюсь ею.

Сзади подходит Андрей, привлекая внимание к себе, положив руку на мое плечо.

— Ты как? — интересуется, жмем друг другу руки.

— Лучше, но голова болит еще, — снова смотрю на Настю. Она пританцовывает и что-то тихо напевает. В ушах видны наушники, увлеченно слушает музыку. Все это вызывает улыбку и ощущение бесконечного счастья — простого и понятного.

— Отправил за одеждой для вас, — продолжает друг. — Врач тоже приедет скоро.

— Да, спасибо, — не отрываю взгляда от Конфетки. Как же мне повезло с ней.

Она, наконец, поднимает глаза, увидев нас в дверях, улыбается. Смотрит на меня, а внутренний зверь радостно ликует, что для нее существую только я.

Настя снимает наушники, подходит и прижимается. Любимый аромат ворвался в нос, когда обнимаю и целую мою девочку.

— Я хотела принести еду в комнату, — отстраняется, тянет за собой к столу.

— Это лишнее. В состоянии ходить, — пытаюсь ее заверить, хотя сотрясение дело серьезное. Чем меньше телодвижений — тем лучше.

— Тебе положен постельный режим, — настаивает, и даже не хочу спорить, если она будет рядом.

— Перестань… — сажусь на стул. — Поем и лягу. Обещаю.

Любимая суетится, накладывая еду: уточняет, что хочу из всего многообразия, над которым сама трудилась. Потом выходит из кухни, собираясь позвать Вадима. С ним тоже хотелось поговорить, интересно послушать его идеи — все-таки нужный человек попал к нам, он может многое знать.

— Да, брат… — вмешивается Андрей, все это время наблюдавший за нами. — Крепко ты попал, бесповоротно. Никогда не видел тебя таким… ручным что ли…

— Встретишь ту самую — поймешь.

— Зная тебя, наверное, уже расписал всю жизнь по пунктам.

— Нет, будем плыть по течению, — не верится, что говорю такое, привык планировать, а с Настей хочу попробовать иной подход, забыть о тотальном контроле, дать ей свободу, о которой просит, остальное — придет само.

— Удивил… А дети? — спрашивает Андрей, улыбаясь уголком рта. Он перестал меня напрягать, когда интересуется о личной жизни.

— Что, дети? — не понимаю, к чему он клонит.

— К этому тоже готов?

— Более чем… — абсолютно искренне отвечаю. Я хочу общих детей — так будет точнее.

Пока Насти нет, успеваю поведать историю о выкидыше.

— Не подумай ничего такого… И собственника с дикой ревностью отключи сейчас… Вчера кое-что заметил.

— Ну! Говори! — умеет он за полсекунды нарушить мое равновесие, ведь судя по фразе, хочет о моей Конфетке сказать.

— Я в этих вещах не разбираюсь, но присмотрись к Насте. Мне показалось, она беременна. Не знаю, как это проявляется внешне и когда прихоти разные появляются, но то, как ела мясо… наводит на подобные мысли…

— Мясо? — тоже удивляюсь. — Она не любит мясо. И почти не ест его.

— Мое дело рассказать, дальше сам решай… Вдруг она думает иначе и не захочет оставить ребенка… Папочка… — и смеется.

Беременна? Вполне возможно. Мы безрассудно и страстно предаемся близости, что голову сносит, забыв о защите в тот момент. Беспокоит другое — если все подтвердится, чтобы это не сказалось на женском здоровье, ведь не зря нас предупреждали об осторожности. И об этом я должен был думать, заботься…

Надо понаблюдать за ней. Но в одном уверен: она не откажется от ребенка, даже ради мнимой свободы.

Настя приходит вместе с Вадимом.

Необычные чувства он вызвает во мне. Казалось бы, посторонний человек, к которому еще привыкнуть надо, но нет — мой зверь не рычит и не бесится, и так удивительно быстро проникнулся к нему доверием. Внешне он сдержан в проявлении эмоций, сходу не угадаешь, о чем думает, его отношение к Насте скорее как сестре, не вижу мужского интереса — это успокаивает. У них глаза похожи, а по возрасту чуть старше меня.

После завтрака мы прошли в кабинет Андрея. Настя настаивала на постельном режиме, и если нужно обсуждать дела, она готова оставить нас, лишь бы я лежал, не двигался. Уговорил, пообещал, что много времени не займет, и напрягаться не буду. Нехотя, согласилась и поднялась наверх, в спальню, посмотрев невероятной глубиной своих синих глаз.

Мне досталась лучшая женщина: ласковая, нежная, заботливая, внимательная, любящая… И моя во всех смыслах…

«Какое это счастье — смотреть в ее глаза».

Глава 17. Ласковый и нежный зверь

Настя

Поднялась в спальню…

Но пока не увижу Матвея в кровати — не успокоюсь. Почему только меня это волнует? Хотя чему удивляюсь: одним словом — мужчины. Проявление слабости для них смерти подобно. А все переживания женщинам достаются.

Вот и я не нахожу себе места, нетерпеливо ожидая: то сяду, то встану, то подойду к зеркалу, рассматривая свое отражение в надежде, что там что-то изменилось, то просто расхаживаю по комнате, периодически глядя на часы, а еще бесконечно поправляю надоевший халат. Казалось бы, улучшения у Матвея налицо, и ничего не могу поделать, кто-то должен думать о его здоровье, раз сам так безответственно относится к этому.

«Мужчины…» — опять вздыхаю, прошло около часа, каждую минуту которого не переставала думать о нем. Я понимаю, обсуждать дела можно сколь угодно долго, но кому-то пора в постельку. И в этот раз не уговорит своими обещаниями.