Ребенок для босса - Лия Рой Страница 27

понимаю, что иногда это нелегкое бремя, но я надеюсь, что Вы не из тех, кто наивно полагает, что все в жизни покупается. Покупается многое, но не все. Мне дороже моя честь. Мне намного важнее видеть в зеркале отражение человека, который не променял свое достоинство и самоуважение на бумажку с красивыми цифрами, — он кивнул на чек в руке собеседника. — А родных, поверьте, я смогу обеспечить сам.

— Что ж… это Ваш выбор, — Гордеев внимательно взглянул на собеседника. — Сойдемся на том, что я Ваш должник.

— Идет, — Евгений протянул ему руку и, Гордеев с молчаливым уважением, пожал ее.

Глава 17

Вернуться домой после долгих недель в клинике было самым большим желанием, правда, когда Влад переступил порог своей квартиры, внутри словно что-то щелкнуло. На мгновенье он снова очутился на той безлюдной трассе, но тут же «вернулся», оглядывая свое жилье, будто бы впервые.

В тот момент, когда он умирал, ему ни разу не пришла в голову мысль обо всех этих дорогих вещах, коими он старался наполнить свой дом. Он ни разу не подумал ни о машинах, ни о загородных домах, ни о чем таком. Он только злился, потому что четко понимал, что упустил что-то очень важное. Он злился, потому что на самом деле, у него ни черта не было.

— Все хорошо? — Ева остановилась позади него и задала вопрос с каким-то опаской.

— Да, — Гордеев поспешно взял себя в руки и прошел внутрь.

В голове все еще не укладывалась мысль о том, что в самый страшный момент за его жизнь, рядом оказался только один человек. Человек, на которого Влад никогда бы не подумал.

Как выяснилось позже, родители действительно были на каком-то «очень важном приеме», Мария готовилась к «невероятно важному показу» очередных дорогих, никому не нужных шмоток, а главный безопасник фирмы и вовсе пропал без вести.

Иногда ему в голову закрадывалась мысль, что возможно все зря и ему нужно было умереть, но потом он заглядывал в полные грусти глаза своей жены и что-то внутри переворачивалось. Ева словно без слов понимала его мысли, будто бы читала их без труда. Тогда Владу становилось стыдно, и он поспешно гнал их, как можно дальше.

Впереди было несколько месяцев восстановления, и Влад собирался посвятить это время себе. Никакой работы, никаких дел, ему требовалось понять для себя что-то важное, определиться с тем, что делать и как быть дальше.

А то, что как раньше все больше не будет, Гордеев был убежден. Он слишком долго жил не своей жизнью, слишком долго оставался живым мертвецом. Если кто-то сжалился над ним и решил, что он заслуживает второго шанса, Влад обязан был оправдать его.

Гордеев себя не узнавал, но кажется, впервые за десятки лет, это как раз был он — потерянный, одинокий и запутавшийся. Это был его настоящий облик. Это было его настоящее Я. Даже в зеркале он видел другого человека, другого себя. На него оттуда взирал кто-то слабый, изнеможённый и уставший. И дело было даже не в том, что он сильно похудел, не в шрамах, оставшихся на теле, не в синяках под глазами. Дело было в самих глазах. В них что-то было не так.

— Почему ты все еще здесь?

— Влад… не начинай… — спустя всего несколько дней, после того, как он очнулся, Гордеев заявил Еве, что она свободна, и он больше не будет ее удерживать. Он отпускал ее, но она, почему-то, не собиралась уходить. И поначалу Влад подумал, что это лишь до тех пор, пока он не встанет на ноги и его не выпишут из клиники. Но Ева осталась и после.

— Ладно… — он сидел, развалившись в гостиной и смотрел в огромное окно, что заменяло стену. Вид открывался прекрасный, но не вызывал в Гордееве никаких чувств. Разве что только холод и непонимание того, на кой черт было отдавать миллионы только ради этого самого вида. Что он менял в конечном итоге?

— Влад, — Ева села рядом и взяла его руку в свою. — Если ты хочешь, чтобы меня не было рядом… если я снова тебя раздражаю, то я пойму… если ты правда хочешь, чтобы я ушла, я уйду… но знай, что я не хочу этого, — тихо произнесла она. К ее великому сожалению, Влад даже не повернул голову в ее сторону.

— С тобой что-то не так, Ева?

— Что ты такое придумал? — ласково протянула она. Ева чувствовала, что супруг не хочет ее ухода, но он зачем-то продолжал ее отталкивать.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я прекрасно понимал, какую боль причинял тебе на протяжение почти года, что мы вместе, — Ева сглотнула, но все равно не выпустила руку мужа из своей. — Я знал, что тебе плохо, я слышал, как ты плачешь по ночам, я понимал, что ты — будущая мать и то, что я заявил… что я заберу ребенка, я понимал, какой это удар для тебя. Мне было все равно, Ева, — он, наконец, взглянул на супругу. — Ты правда можешь оставаться с таким человеком? Правда готова дарить мне свое время, ласку, любовь? Ты уверена в том, что делаешь?

Ева судорожно втянула в себя воздух, а затем медленно выдохнула.

— Да, уверена, — она улыбнулась, заметив растерянность на лице супруга. — Я знаю, как ты себя вел, это не открытие. Но сейчас я вижу перед собой другого тебя… я не знаю, как это объяснить. С тобой прошлым я бы ни за что не осталась. Не смогла бы, даже ради нашего общего ребенка, не вынесла бы того кошмара. Но ты сейчас — это кто-то другой… ты очень похож на того, кто громил тогда свою машину на трассе. Ты настоящий…

— Женщины, вечно придумывают, чего нет, — отмахнулся Гордеев. На самом деле, в словах жены была правда, просто он не хотел, нет, у него было сил это признавать.

— Я не брошу тебя, Влад.