Трио для миллиардера (СИ) - Бек Кора Страница 27

— Это не займёт много времени, — заметила я уже более бодрым тоном. — Суп почти готов. Зато вам лёгкий ужин не повредит. А ещё я хочу угостить вас собственной выпечкой.

— Ну, если вы настаиваете…

Понятия не имею, почему мне вдруг захотелось покормить молоденького лейтенанта. К тому же со вчерашнего дня у меня оставалась в холодильнике половина яблочного пирога. У самой почему-то в последнее время аппетита нет, а по утрам, бывает, даже подташнивает. Так что Ульриха мне сегодня явно послал боженька, чтобы я сделала какое-то доброе дело.

Через каких-нибудь четверть часа полицейский уплетал с довольным видом суп, который наверняка напомнил ему счастливые годы детства. Мы болтали с ним о том о сём, когда в дверь моей квартиры позвонили. Недоумевая, кто бы это мог быть, пошла открывать. Но, пока я шла, в дверь уже начали тарабанить кулаками.

Открываю, а на площадке стоит фрау Шульман — мама девочки по имени Берта, которая ходит в одну группу с моими тройняшками.

Увидев меня, она опешила на мгновение. Я тоже не ожидала её увидеть. Да и одета фрау Шульман была как-то по-домашнему. Я, правда, не знаю, где она живёт, но не в нашем доме точно. Пока я собиралась с мыслями, фрау Шульман успела прийти в себя и закричала:

— Вы что, фрау Вебер, живёте в этой квартире?

Её агрессивный тон меня разозлил. Можно подумать, будто я взяла у неё денег в долг, и не вернула. Какая же она всё-таки неприятная женщина, эта фрау Шульман!

— Как видите, — ответила я холодно. — Что вы хотели?

— Я хочу, чтоб вы немедленно прекратили меня топить! Час назад я заселилась в квартиру, которая находится под вашей, и уже пожалела об этом. А теперь ещё выясняется, что мы с вами соседи! — мама Берты, между прочим, хорошей девочки, окинула меня злым взглядом.

— Что?! — у меня глаза на лоб полезли. — Да у меня даже кран в ванной отключен. Поэтому затопить вас, фрау Шульман, при всём желании я не могу.

— А я вам говорю, вы меня затопили! И, если вы и дальше будете отнекиваться, я вызову полицию.

— Полиция уже здесь. Что случилось, мадам? — из-за моей спины показался Ульрих.

Теперь глаза полезли на лоб у фрау Шульман. Увидеть полицейского она явно не ожидала.

— Послушайте, господин лейтенант, — затараторила она, придя в себя, — у меня уже давно проблемы с этой дамой. Наши дети ходят в садике в одну группу, и сын фрау Вебер не даёт покоя моей Берте, постоянно пристаёт. От горшка два вершка, а туда же!

— Не понял?.. — и без того круглые карие глаза Ульриха ещё больше округлились. — Вы что, хотите обвинить маленького мальчика в сексуальных домогательствах?!

При этих словах фрау Шульман смутилась. Видимо, до неё дошло, что она ляпнула.

— Вообще-то, — пошла мамаша Берты на попятную, — я пришла по другому поводу. Фрау Вебер меня затопила, и не хочет в этом признаваться. А я не могу выехать из квартиры, в которую только час назад въехала. Вы меня понимаете, господин лейтенант?

— Я нахожусь в доме фрау Вебер, — Ульрих посмотрел на часы, — уже двадцать минут, и шума воды не слышал. Но если вы не доверяете моим словам, пожалуйста, убедитесь сами, — и посторонился, пропуская эту чокнутую даму в мою квартиру. Но я промолчала. Пусть и вправду мамаша Берты посмотрит, что в ванной вода не текла и не течёт. А то, кажется, у неё начались глюки.

Однако, к нашему обоюдному с Ульрихом удивлению, фрау Шульман с гордо поднятой головой прошествовала почему-то не в ванную, а на балкон, где уже с полчаса играли дети. Мы пошли за ней. Там моя новоиспечённая соседка ткнула пальцем в лужу, которая тихо-мирно капала вниз. То есть никакого водопада или потопа близко не было.

Оказывается, мои тройняшки решили искупать в тазике кукол. Ос нанёс из ванной воды в пластиковом ведёрке, пока я кормила Ульриха молочным супом. Но дети есть дети, вошли в раж и заодно помыли все свои игрушки. А что вода перелилась через край, и не заметили. Хотя я на месте соседки не стала бы из детской шалости устраивать трагедию и говорить, будто мы её затопили. Ну, покапали на её балкон. С кем не бывает?

Хорошо, рядом со мной находился лейтенант. Боюсь, в противном случае я не сдержалась и высказала чокнутой даме всё, что я о ней думаю. Но Ульрих, несмотря на свою молодость, как-то сумел уладить эту конфликтную ситуацию, и мы, скрежеща зубами, распрощались. Выпив кофе с пирогом, лейтенант тоже ушёл.

Я покормила детей, почитала им на ночь сказку про Машу и трёх медведей, и уложила их спать. А сама пошла на кухню помыть посуду, чтобы потом принять душ и лечь в постель с книжкой в руках. День был на редкость длинным.

Вдруг в дверь квартиры постучали. Негромко так, можно даже сказать, интеллигентно. Я подумала, что так может вести себя Ульрих и пошла к дверям. На всякий случай посмотрела в глазок, ничего не поняла. На лестничной площадке стоит некая женщина. С моим зрением через глазок я днём толком не вижу, а уж вечером — и подавно. Наверное, кто-то из соседей, решила я и открыла дверь. У нас везде висят видеокамеры, чего бояться?

В общем-то, я не ошиблась. За дверью стояла моя соседка, имеется в виду фрау Шульман. В руках — картонная коробка, в которые в магазине обычно накладывают пирожные, взгляд виноватый. Я догадалась, что она пришла каяться и отступила, пропуская её в квартиру.

Мы прошли на кухню. Я предложила соседке кофе. Вместо ответа она кивнула головой. Какое-то время фрау Шульман держалась, потом расплакалась и рассказала свою историю.

Поскольку наши дети ходят в одну группу, я знаю не только фрау Шульман, но и её мужа. С виду — обычный спокойный мужчина, в действительности оказался домашним тираном. И, что самое обидное, ему не было никакого дела до собственных детей. Муж часто упрекал женщину за то, что она их родила в то время, как умные люди сначала живут для себя.

Со слов моей соседки, она терпела его десять лет ради детей (у них девочки девяти и пяти лет), а сегодня не выдержала и ушла, сняв по объявлению первую попавшуюся же квартиру. Всё боялась, что не потянет своих девочек финансово, но теперь плюнула на возможные трудности. Ясен пень, нервы на пределе, вот она так сильно и реагирует на любую мелочь.

Разумеется, я не могла не посочувствовать фрау Шульман. Но, слушая её, вдруг подумала, насколько разными могут быть мужчины. Господин Шульман равнодушен к своим детям, мало того — они вызывают у него чувство раздражения. А мой бывший, помнится, раньше мечтал о большой семье и хотел, чтоб у нас было как можно больше детей. Можно сказать, он на них просто помешан.

Пожалуй, впервые с момента нашей встречи с Даром, я вдруг засомневалась, а правильно ли я поступила, что не призналась ему в том, что у него растут тройняшки? А вместе с тем, с тех пор, как мы расстались, утекло много воды, и Эльдар мог не раз жениться и развестись. Впрочем, он, наверное, если не уехал сегодня, то завтра точно уедет. Мне остаётся сказать одно: Ауф видэрзэен! И, конечно, я очень благодарна Эльдару за то, что благодаря ему, я познала счастье материнства. Но только так уж сложилось, что у каждого из нас своя судьба.

Ху из ху, фрау Вебер?

На следующий день после посиделки с Карлом Беккером Сафаров проснулся в хорошем, бодром настроении несмотря на то, что он спал всего несколько часов. Ощущение, будто у него за спиной вдруг выросли крылья. Он — отец, у него трое детей! Его плоть и кровь, а сын, со слов Карла, и вовсе просто его маленькая копия. Узнать такую сногсшибательную новость, когда ты скоро должен разменять сороковник, — это нечто!

Хорошо, что Эльдар вчера не пил. Иначе, как пить дать, он позвонил бы среди ночи Марте и начал признаваться ей в любви. Но трезвый Сафаров понимал, что спешить нельзя. Ведь, судя по всему, Марта хочет скрыть от него рождение тройни и принимает со своей стороны все меры, чтобы сохранить своё инкогнито.

Впечатление, будто она ему не доверяет и даже относится с предубеждением, как если бы он её чем-то обидел. Но — чем? Сафаров вспомнил их первую и единственную ночь.