Да, мой повелитель! (СИ) - Грант Эмилия Страница 27

Вообще-то я не слышала, как он вошел: все мое внимание было сконцентрировано на швах между напольной плиткой, откуда муку выковыривать сложнее всего. Просто в какой-то момент помимо самой плитки и вездесущей муки я увидела перед собой дорогие мужские туфли.

Медленно подняла голову: над туфлями начинались брюки, за ними — рубашка и, наконец, сердитая физиономия Серкана.

— Что ты делаешь?! — последовал справедливый, но риторический вопрос.

— Убираюсь.

— Тебя только утром выписали из больницы! С ума сошла?!

— Я просыпала муку, — призналась, усевшись на пол и на секунду-другую прикрыв глаза: от перемены положения вестибулярный аппарат устроил мне небольшую качку. — Я пекла хлеб и…

Черт!!! Хлеб! Со всей этой уборкой я начисто про него забыла! Бесцеремонно схватившись за штанину Серкана, я подтянулась на ней, как на канате, вскочила и кинулась к плите. К счастью, мои мини-багетики сгореть не успели. Отпихнув ошалевшего хозяина, я отыскала полотенце, — прихваток поблизости не заметила, — и вытащила противень, с гордостью водрузив его на варочную панель.

Не то чтобы я ждала от Серкана восторженного «Вау!» или кучи комплиментов, но все же надеялась на хоть сколько-нибудь положительную оценку моих трудов. Серкан, впрочем, взирал на меня, как на умалишенную. Точь-в-точь как тогда, у стен больницы, когда он снимал меня с подоконника в разгар неудавшегося побега.

— Что?! — не выдержала тягостного молчания. — Это багеты! Если хочешь, можешь попробовать…

Вместо ответа Серкан молча приложил ладонь к моему лбу, словно желая измерить температуру.

— Сейчас же иди в постель! — скомандовал он.

— Вот еще! У меня тут мука… Закончу с уборкой и прилягу.

— Ты вообще слышала меня? — нахмурился мужчина. — Ты больше не горничная! Марш в постель!

Я обиженно поджала нижнюю губу. Сексист! То я меркантильная шмара, и меня надо наказать работой. То я сама пытаюсь сделать что-то полезное — и опять все не то! Интересно, у них тут в Турции про логику вообще слышали?!

Содрав с себя фартук и швырнув на стол, я гордо вышла из кухни. Пальцем тут больше ни к чему не прикоснусь!

Ворча под нос всякие нелестные эпитеты в адрес Серкана, я уже двинулась наверх по лестнице, но вдруг остановилась. Он ведь так и не сказал, какая именно из спален — моя. Всего их здесь было три, и наверняка какую-то Серкан уже присмотрел для себя. Как-то не улыбалось мне лечь в постель, а потом, как в сказке про мою тезку и трех медведей, услышать знаменитое: «Кто лежал на моей кровати?!»

Развернувшись на полпути, я направилась обратно в кухню, и там увидела нечто, что ввергло меня в полнейший шок.

Серкан мыл пол.

Да-да, я не шучу! И это был не сон, не галлюцинация после капельниц, не игра больного воображения, — я проверила, даже за руку себя ущипнула. Закатав рукава своей, без сомнения, лакшери-рубашки и повязав вокруг талии фартук, Серкан своими собственными руками возил тряпкой по полу, собирая муку.

Я застыла в оцепенении, боясь издать хоть звук. И смотрела, не мигая, смотрела, записывая на жесткий диск памяти каждую деталь этой картины. Потому что знала: ничего безумнее я в своей жизни уже никогда не увижу.

— Что, нравится? — Серкан резко выпрямился и сдул со лба упавшую прядь волос.

— Очень! — честно призналась я. — Ты не принес мой телефон? Я бы сфоткала…

Серкан рассмеялся.

— Твои вещи в машине, — он отмотал от рулона чистую тряпку. — Я хотел тебе их отдать, но… — и Серкан красноречиво оглядел последствия моей готовки. — Ты умеешь сделать сюрприз мужчине.

Я невольно улыбнулась. Кто бы мог подумать, что мы с ним будем вот так спокойно разговаривать, подкалывая друг друга, как старые знакомые! Сейчас, когда от Серкана не исходила волнами мстительная злость или желание, он, как ни странно, казался мне вполне приятным человеком. А этот фартук на узких бедрах и половая тряпка делали его и вовсе похожим на простого смертного. Так можно и забыть, что передо мной наследник гостиничной империи! Да он и сам, похоже, об этом забыл…

— Не знаю, как ты, а я проголодалась, — нарушила неловкую паузу. — Это, конечно, не стейк рибай, а просто бульон, но…

— А ты уверена, что тебе можно? — трогательно спохватился Серкан.

Прямо как наша Людочка из бухгалтерии, честное слово! Из всех моих знакомых прежде только она так пристально следила за моим здоровьем и питанием. Таскала в офис домашнюю еду, а стоило мне простудиться, принималась самозабвенно меня лечить. И если к ней я привыкла, то слышать нечто подобное от Серкана было дико.

— Уверена! — усмехнулась, подходя к плите.

Пока мой падший султан убирал остатки муки, я накрыла на стол. Нашла парочку пиал для бульона, выгрузила в хлебную корзинку мини-багетики и разложила столовые приборы. Знаю, обед вышел скромным, зато очень вкусным. Я из предосторожности решила ограничиться небольшой порцией, чтобы не нагружать желудок после вчерашнего, а вот Серкан даже добавку попросил.

Глядя, как мой бывший босс с аппетитом наворачивает мою стряпню, я расслабилась и откинулась на спинку стула. Серкан тоже как будто снял свою извечную воинственную маску.

Жара на улице располагала к сиесте: стихли даже птицы, с улицы не доносилось ни звука, солнце заливало просторную гостиную, и не то что ссориться — даже говорить особо не хотелось.

Мы с Серканом словно заключили пакт о перемирии. После обеда он предложил переместиться в сад, я устроилась в тени на шезлонге, Серкан же сел на бортик бассейна и, закатав брюки, опустил босые ноги в воду, болтая ими, будто мальчишка. Легкий ветерок растрепал его волосы, и я вновь увидела перед собой того юного официанта, за которого приняла Серкана в первый день нашего знакомства. Если бы только я тогда среагировала на него адекватно… Поблагодарила за заботу — и все. Он бы ушел по своим делам, мне не пришлось бы извиняться… И ничего бы этого не было. Вряд ли мы бы даже заговорили снова.

Теперь же между нами маячил призрак того животного секса — и тлели угольки взаимной ненависти. Может, все же настало время потушить их с концами? В конце концов, мы оба совершили поступки, которыми сложно гордиться. Взрослые люди тем и отличаются от подростков, что способны признавать неправоту — и идти дальше, вместо того чтобы самозабвенно ковыряться в старых обидах. Серкан благородно предложил мне пожить на его вилле, сделал первый шаг навстречу. Может, и мне стоит быть посдержаннее?

Чтобы закрепить успех, я принялась расспрашивать Серкана о семье. Он рассказал мне про свою русскую бабушку, — и это объяснило, почему он так хорошо говорит по-русски. Оказалось, что Серкан в детстве проводил с бабушкой все каникулы, обожал ее фирменные борщи, правда, к выбору своего деда относился довольно скептически. Считал, что любовь превратила его дедушку в подкаблучника, как, судя по рассказу, и вся остальная семья Серкана.

Теперь-то я понимала, откуда взялись все эти сексистские замашки. Похоже, Серкан до смерти боялся совершить ошибку своего деда и оказаться в зависимости от женщины. А потому всеми силами демонстрировал властность и желание доминировать. Что ж, таков менталитет… Главное, чтобы местные девушки готовы были к такому отношению. Очень скоро наш курортный роман, — если это цунами можно так назвать, — останется в прошлом, и Серкан наверняка найдет себе девушку под стать. Покорную, скромную, хозяйственную. Я же устрою себе перерыв от отношений — мне эмоций хватило как минимум на год вперед. Скорее всего, Серкану тоже не терпится от меня избавиться…

По крайней мере, так я думала, пока он внезапно не поднялся и не устроился на соседнем шезлонге, не сводя с меня пристального взгляда. Мне сразу стало не по себе — сработала какая-то внутренняя чуйка. И, как выяснилось, не зря.

— Останься, — огорошил меня Серкан.

Вот зачем он это сказал?! Все же было так хорошо! Мирное окончание бурных отношений… И надо было все испортить одним-единственным словом!

— Серкан, мы это уже обсуждали…