Фальшивая невеста мажора - Мария Николаевна Высоцкая Страница 27

Марк спал, откинувшись на подголовник. Сейчас его лицо было расслаблено. Наверное, именно это позволило взглянуть на него без толики страха. Это придало уверенности, что он не взглянет на меня в ответ. Не окатит ведром ледяной воды и не вырвет почву из-под ног одним-единственным словом. А он всю эту долбаную ночь делал именно это: стирал границы и до чертиков пугал этим показательным добродушием. Но насколько нужно быть дурой, чтобы поверить в этот спектакль?

Грудь снова сдавливает спазмом беспомощности, и я резко отворачиваюсь. Не хочу, чтобы первое, что он увидит, когда откроет глаза, был мой любопытствующий взгляд.

Нет там никакого любопытства. Только желание побыстрее с этим покончить. Выполнить дурацкие условия и вернуть себе свою жизнь.

Рядом с ним я не чувствую себя защищенной. Мне все время страшно. Я изо дня в день жду какого-то подвоха и просто не могу повестись на эту псевдозаботу.

Ни за что!

Растираю лицо ладонями и как можно более бесшумно беру свой телефон. Уже почти восемь, но мой будильник ни разу не сработал. Неужели он трогал мой…

Кошусь на все еще спящего Валиева и захожу в настройки часов. Нет, будильник стоит, правда, в гневе я завела его на понедельник. Балда.

Солнце уже взошло, но на улице по-прежнему сыро и серо. Ночью, уже после того, как я заснула, прошел дождь. Лучи солнца лениво дотягиваются до крыш домов, периодически прячась за тучки.

Пальцы на ногах замерзли. Уже далеко не лето, и спать в незаведенной машине сейчас совершенно неподходящее время.

Лучше будет уйти.

Именно это я и делаю. Как мышка, выкарабкиваюсь на улицу и практически бесшумно закрываю дверь.

Как только оказываюсь на улице, ускоряюсь и сама не замечаю, как бегу. Бегу в сторону набережной, крепко сжимая в руках смартфон, и несколько раз даже оглядываюсь. А что, если он проснулся, когда я уходила, и поехал за мной?

Но нет, ни Марка, ни его тачки на горизонте не мелькает. Это успокаивает и позволяет замедлиться.

Приваливаюсь спиной к стеклянной стенке остановки и вызываю такси.

В общагу приезжаю минут через двадцать. Воскресным утром в городе не так много машин, как в будни.

Оказавшись на этаже, первым делом иду к Савке. Несколько раз ударяю кулаком по двери, и, о чудо! Этот мелкий гоблин высовывает свой нос в коридор.

– Я тебя убью, – толкаю брата в грудь и захожу в комнату.

– Не ори ты так.

– Буду орать, сейчас начну делать это громче. Ты точно мой брат? А то мозгов совсем маловато!

Савка морщится и достает из холодильника колу. Пока он сворачивает крышку и жадно пьет, я расхаживаю из угла в угол с непреодолимым желанием отвесить ему подзатыльник.

– Я из-за тебя вчера маме соврала и полночи просидела в этом клубе.

– Прости, я неспециально.

– Правда? А как же: я в одиннадцать приеду, бла-бла-бла? Болтун.

– Ева…

– Я сегодня же позвоню отцу, пусть они сами с тобой разбираются.

Савва прищуривается, а после расплывается в наглой и до тошноты гадкой улыбке.

– Тогда я расскажу им про Марка и твои с ним отношения, – на последнем слове он изображает пальцами кавычки.

– Давай. Прямо сейчас папу наберу, – вытаскиваю телефон и захожу в избранные.

Савка все еще улыбается, но, когда мой палец зависает над номером отца, его улыбка начинает угасать, а в глазах появляется тревога.

– Ты блефуешь.

– Проверим? Я звоню. По крайней мере, даже если родители со мной поругаются, мне больше не придется бегать за тобой с сопливчиком.

– Ева, слушай, я же… я же несерьезно. Я ничего бы им про тебя никогда не рассказал. Ты же моя сестра.

– Как красиво мы заговорили, если еще раз…

Резко замолкаю и перевожу взгляд на вибрирующий в моих ладонях телефон.

Это Марк.

Что ему нужно? Решил снова проявить заботу? Спасибо. Сыта по горло.

– Ты ему не ответишь?

Савка подходит ближе, вглядываясь в экран, будто хочет точно удостовериться, что это Валиев.

– Не хочу. Нет.

Мотаю головой и даже пячусь, пока не прилипаю спиной к стенке.

– Тебе че, пять лет?

– Не твое дело.

– Трусиха.

Еще крепче сжимаю смартфон и, глядя Савке в глаза, отвечаю на звонок, не забывая при этом улыбаться. Хотя эта улыбка из разряда – я тебя сейчас или убью, или сожру живьем.

– Чего тебе?

– Куда ты делась?

– Уехала домой. Решила тебя не будить, ты слишком сладко спал. До встречи в театре, – проговариваю на одном дыхании и, не дожидаясь ответа, кладу трубку.

Пальцы подрагивают. Брат смотрит с нескрываемым любопытством, а я… я просто хочу побыть одна.

Вот зачем он звонил? Блин!

***

В сотый раз прохожу мимо зеркала и придирчиво осматриваю свое темно-голубое платье в пол. До выхода чуть меньше получаса.

Почему я так нервничаю? Даже ладони вспотели.

Поправляю неглубокий вырез с корсетными вставками, идеально поддерживающими грудь, и прыскаю на волосы еще немного лака, чтобы мелкие волоски не выбивались из единой концепции прически. Если, конечно, так можно назвать зализанный на макушке пучок, который я соорудила своими руками.

На мне красивое, но до ужаса неудобное платье с колючими швами. Сидит оно идеально, но вот по части ношения полный провал. В следующий раз стоит подумать, прежде чем хватать что-либо на распродаже.

– Ева, ну расскажи! Ты ночевала у Марка? – Дашка в миллионный раз за сегодняшний день оказывается рядом со своими вопросиками.

– Нет.

– А куда вы пропали? Ушли и больше же не вернулись.

– Никуда. Просто прокатились по городу.

– Ага, и вернулась ты в восемь утра.

– Отстань.

– Ну и ладно, злюка.

Водолеева ставит чайник, а я тем временем надеваю пальто. Лучше подожду Марка на улице. Девчонки сегодня как с цепи сорвались. Вопрос за вопросом, отвечать на которые не хочется.

Точнее, я понятия не имею, что им ответить…

Я и так сегодня по уши опозорилась. Как можно было уснуть у него на плече? Еще чуть-чуть, и я бы точно начала пускать слюни. А потом в машине… Кошмар какой.

Но даже не это сейчас настолько пугает, как перспектива снова остаться с Марком наедине.

Он вот-вот приедет, и мне снова придется с ним говорить, ну или молчать, нагнетая ситуацию еще больше. Пусть этот вечер пройдет спокойно, а его дядя сообщит, что возвращается в Лондон, ну пожалуйста!

Чем дальше все это затягивается, тем становится